human

Десять. Ричард

  Август, ничего не подозревая, медленно шагает по тернистому лесу в кромешной тьме. Босые ноги ступают на сырую землю, врезаясь в колючие сучки. Она осторожно идет, убирая ветки деревьев на своем пути. Совсем не чувствует боли в уже окровавленных стопах. Глубоко дышит через рот и просто идет вперед на зов странного голоса в голове.

«Помоги», — просит кто-то.

Девушка тревожно оборачивается на звуки, но ничего не видит. Лишь тьма и страшные силуэты деревьев, принимающие ужасающие фигуры, заставляя сердце учащать свой ритм.

— Кто тут? — резко оборачивается, случайно задев плечом ветку.

Слишком страшно. Нет ничего материального, чего она реально могла бы бояться. Ее скорее пугает неизвестность. Неизвестность того, как она тут оказалась и что она тут делает? Продолжает идти вперед, тревожно оглядываясь по сторонам. Просто нужно идти вперед, не останавливаться. Как бы сложно не было. Как бы не было холодно. Ветер мурашками пробегает по нежной коже тела, заставляя содрогнуться от холода. Август обнимает себя за плечи и тяжело выдыхает, образовав холодный пар.

Вокруг ничего нет — лишь деревья. Мистическая тишина, которую лишь изредка нарушают крики сов. Август всегда любила сов, но сейчас они пугают ее. Ее теперь многое пугает.

— Август, — шепчет голос.

Он ей знаком. Она понимает, что этот кто-то нуждается в ней, поэтому идет вперед, пренебрегая боли в ногах. Проходя через грубые ветки деревьев, попадает на пустой луг, на противоположенной стороне которого стоит массивный дуб. Медленно шагает вперед, ловя себя на мысли, что до сих пор не знает, зачем она это делает. Просто так нужно.

— Я не нашел его, — эхом проносится по лугу.

Приподняв руки, она проводит по заросшим травинкам. Продолжает идти к дереву.

— Кого? — пускает вопрос в пустоту, все еще продолжая оглядываться по сторонам.

Уже более реже, чем прежде.

— Его, — просто отвечает голос.

Пройдя тернистый пусть по лугу, встает у высокого дуба и видит тело, которое сидит под ним. Она не может признать его человеком, потому что видит большие белоснежные крылья... и кровь. Много крови на мече и на теле. Он сидит, выпрямив ноги и придерживая себя за живот.

Август все еще стоит напротив, окаменев от шока. Все же справившись со своими эмоциями, быстро подбегает к парню и хватает его за лицо. Пытается привести в чувство, побивая по щекам, но он словно ничего не чувствует. Сидит, все еще придерживая окровавленную рану, почти не дышит.

— Ну же, — стиснув зубы, чтобы не зарыдать от безысходности, продолжает изо всех сил привести его в чувство, но Зейн не откликается. — Черт, я даже не знаю, как я тебя нашла! — кричит на парня, который так и не открыл глаза.

Опускает руки и проводит рукой вниз к его руке, которой он держит свою рану. Аккуратно убирает ее, произвольно задержав дыхание.

— Боже, — протягивает, прикрыв рукой рот. — Как тебя угораздило?

Парень неожиданно вздрагивает. Начинает тяжело кашлять и присаживается ближе к стволу дерева. Увидев девушку, выдыхает и нежно ей улыбается, надеясь, что она не слишком беспокоится о нем. Но это оказывается невозможным, потому что Август видит его положение: она почти чувствует его боль, видя его бледное, обессиленно лицо, на котором все написано. Он пытается улыбаться, и это была бы самая прекрасная улыбка, если бы не кровь, что течет у него изо рта, и уставшие тяжелые веки, которые вот-вот закроются, вновь опустив парня в темноту.

— Нашла меня, — выдыхает, продолжая улыбаться.

— Да, — кивает, чуть смеясь.

Пытается поддержать его и смотреть на лицо, а не на рану. Но совершенно не может отказать себе в коротких взглядах на его живот.

— Что случилось, Зейн?

— На войне должны быть жертвы, — лишь отвечает, опустив голову на ее руку, которой она придерживает его ослабевшую хватку.

— Что мне сделать? — тревожится Август, видя, что ему не становится лучше.

— Я не нашел его, Август, — качает головой, затем поворачивается в сторону, чтобы девушка могла проследить за его взглядом.

Август оборачивается и проводит взглядом по пустому лугу. Как она думала пустому...

В темноте она не сразу разглядела их. Их всех. Они лежат поперек заросшего травой луга, медленно превращаются в ничто. Мертвые тела существ, которые, приняв смерть от рук ангела, также приняли свой настоящий облик, который они так старательно скрывали от людских глаз.

Демоны.

— Никто из них... — еле слышно произносит ангел, — никто из них не знает, где он, — заключает. — Мой меч теряет силу, поэтому тела все еще тут.

— Кого ты ищешь? — настойчиво спрашивает Август, вновь приковав свой взгляд к Зейну.

— Твоего демона.


Лиам долго лежал без сознания на том самом переулке, где демон жестко наказал его за то, что он хотя бы посмел приблизиться к его Август. До сих пор лежит, почти не чувствует своих ног из-за холода и крепко зажимает ладонь, чтобы остановить кровь, с помощью которой он заточил демона в своей комнатенке.

Уже не чувствует боли, просто обессилен. Неподвижно лежит и даже не подозревает, что сейчас там же, где и был. Душа и тело словно разорвали связь между собой, вручив парня в руки тьме.

Многие его уже давно ищут. Их работа слишком ненормальна для этого мира — им важен каждый. Но особенно им важен Лиам. Отец Август, собрав маленькую поисковую группу, пробегает по всем улицам Монтгомери. Пытаются найти. Найти, чтобы помочь. Они знают, что при их работе возможен любой исход.

— Лукас, — окликает подчиненного Ричард.

— Да, сэр? — быстро отвечает, опустив голову, чтобы не смотреть боссу в глаза.

— Его обвиняют в убийстве человека, — сквозь зубы шипит, сдерживая гнев, — и ты позволил ему выйти из бункера! — кричит, грозно стукнув по столу.

Лукас пугливо вздрагивает и делает шаг назад, все еще стоя с опущенной головой.

— Это его выбор, мистер Амнелл, — робко произносит, но это не успокаивает главного. — Он хотел защитить Вашу дочь, — неуверенно произносит, стараясь дышать глубоко.

Руки дрожат, но не от страха, а скорее от алкоголя, к которому мужчина так пристрастился.

— Обзвони полицейские участки, может, его уже нашли, — обреченно качает головой Ричард, отдав приказ.

Темный внедорожник, наполненный магами, ищет по окрестностям парня, о котором уже сутки ничего не слышно. Холодный дождь ливнем льется с небес, заполоняя лобовое стекло водой с таким напором, что не справляются даже дворники. Но они едут, нажав на полный газ, несмотря на сильный ливень и темное время суток.

— Где его видели в последний раз? — строго спрашивает Амнелл, вцепившись в руль.

Он щурит глаза, пытаясь ясно разглядеть дорогу.

— Он должен был провести ритуал, — все еще страшась гнева босса, отвечает Лукас.

— Тот самый? — гневно отзывается, сжимая руль еще сильнее.

Сдерживается, чтобы не ударить парня на пассажирском сидении. Лукас не отвечает. Лишь отворачивается от Амнелл к окну, сделав вид, что не слышал вопроса.

— Я СПРОСИЛ! — кричит Ричард, резко затормозив у обочины.

— Да, сэр, — все еще неуверенно отвечает.

Сердце мужчины сжимается. Прикрыв глаза, делает глубокий вдох и медленно выдыхает.

— Где это должно было быть? — спокойно спрашивает, несмотря на то, что гнев все еще кипит в венах.

Маги не знают того, что знает Ричард. Они не знают, что ее Хранители только и делают, что защищают ее. Уверены, что она в опасности, что ангел и демон лишь питаются ею. Когда и сам Ричард так думал. Был полностью в этом уверен. Радовался, что ангел и демон проводят не так много времени с ней. По крайне мере в ее раннем возрасте.

Она его дочь. Его маленькая принцесса, которую нужно защитить от всех Малефисент. Поэтому он проводил исследования, искал всю возможную информацию об этих мирах, чтобы знать о врагах все. Кто же знал, что они и вовсе не были врагами?

— Не уверен, что он там, — заикаясь, вставляет Лукас. — Он сделал защитный круг. Они не могли их найти.

Амнелл делает еще один глубокий вдох, замечая, что уже находится на грани, что вот-вот сорвется.

— Повторяю, — на выдохе шипит сквозь зубы, — где это должно было быть?

— Прямо тут, сэр, — тихо отвечает.

Ричард удивленно вскидывает брови и оглядывается на блондина. Последний лишь указывает большим пальцем на мокрое окно позади себя. Сощурив глаза, Ричард пытается разглядеть, но не видит ничего, кроме уличного светящегося фонаря.

— Парни, к выходу, — приказывает остальным.