Fire and blood

Часть 27. Ярость

3 года назад

— Любить Демона легко. Раньше это было так просто. Любовь — это когда отдаешь кому-то свое сердце и знаешь, что он может разбить его, но веришь, что он этого не сделает. Он разбил его, — пробормотала Давина, и Визерис обнял ее. — Он сломал меня.

Она почувствовала прикосновение ожерелья к коже и откинулась назад. Ее пальцы потянулись к ожерелью из валирийской стали, которое подарил ей Деймон. Она думала, что это мило, приятно и продуманно. Он хотел, чтобы у нее было что-то от него, и она не снимала его, но теперь чувствовала, что задыхается. Ее пальцы сжали сталь, с силой отдергивая ее от шеи, и она позволила ожерелью упасть на пол. Визерис взглянул на него прежде чем снова обнять ее.

Так что это действительно был конец Давины и Деймона…

***

Иногда Давина просыпалась в лихорадочном тумане. Ее мысли метались, и только одно было у нее на уме.

Месть.

Огонь не может убить дракона. Но может вывести из себя.

Давина направила Фьюри на Драконий Камень, ее сердце колотилось в груди с каждым взмахом его крыльев. С каждой милей, которую они пролетали, её сердце болело сильнее. Но она не плакала. Она не хотела, она не могла, она не позволила бы ему обладать такой властью над ней. Только не снова. Никогда больше. Она сморгнула горячие слезы, заставляя их застыть у нее на глазах.

— Ты и я, Фьюри. Это всегда были ты и я против всего мира. Зачем останавливаться сейчас? — прошептала она, проводя руками по его чешуе, ее ногти успокаивающе царапали его, пока он летел. Он облетел Драконий Камень, пока Давина смотрела вниз. Она услышала плач ребенка. Ребенка? Она не могла дышать. Фьюри опускался все ниже и ниже, она соскользнула с его спины и влезла в открытое окно. Комната Деймона.

Кровать Деймона. Шлюха Деймона прижимает ребенка к своей груди. Давина свирепо посмотрела на нее.

— Теперь он мой, я заявила на него права, у меня есть его наследник, — сказала она Давине.

— Ты можешь забрать его. Ты можешь гореть с ним в аду, — усмехнулась Давина.

— Я жена дракона. Он мой, а я принадлежу ему. Мы произнесли эти слова и скрепили наши клятвы. Произвела на свет младенца. Он мой. Я принадлежу ему, — Давина уставилась на нее, но тут вошел Деймон, он оставался спокойным и нейтральным, как будто не убивал ее снова и снова.

— Давина. Тебе следовало воспользоваться входной дверью, — сказал ей Деймон, и Давина почувствовала жгучую боль в легких.

— ДРАКАРИС! — приказала она, и Фьюри направил в комнату струю огня. Шлюха Деймона и ребенок на ее груди превратились в ничто, постельное белье и все остальное вокруг них тлело. Повсюду сверкали маленькие язычки пламени.

— Посмотри, что ты наделала, — сказал Деймон, качая головой, его голос оставался ровным.

— Самое жаркое пламя в аду предназначено для тех, кто сохраняет нейтралитет во время нравственного выбора, — Давина сообщила ему об этом.

— Тогда, я думаю, увидимся там, — сказал Деймон ей, и она вытащила Темную Сестру из… и ударил его мечом. Она наносила ему удары снова и снова.

— Давина… Давина… Давина… — ее глаза распахнулись, и она схватилась за грудь, не в силах как следует вздохнуть.

— Давина, — сказал Визерис, крепко прижимая ее к себе. — Ты кричала и металась. Я беспокоился о тебе.

— Дей, — прошептала она, пытаясь дышать.

— Еще один кошмар, — понял Визерис, и она кивнула, всхлипывая в его объятия. Было ли у нее достаточно ярости, чтобы убить своего брата?

— Неужели сердцам суждено быть разбитыми? — прошептала Давина.

— Никогда не позволяй кому-то быть вашим приоритетом, в то же время позволяя себе быть их выбором, — тихо сказал ей Визерис.

— Деймон что-то делает со мной, этот мужчина. Каждый раз. Это его единственный недостаток. Он наступает мне на сердце. Он заставляет меня плакать. Снова и снова.