Нелюбовь сероглазой королевы | Виолетта Малышенко

36

26 мая 21...

Вчера с утра зарядил дождь. Родительница сказала, что на счастье... Какое ж это счастье, когда на последний звонок приготовила новые брендовые босоножки, а мамин мастер сделал классную укладку?
– Ты у меня сама красивая, – сказала мать, глядя, как я в белой нарядной блузке и черной приталенной юбке кружусь возле зеркала.
– Я знаю, – ответила я, посмотрев на ее отражение.
– И самая скромная, – рассмеялась она.
– На меня обратил внимание лучший человек на планете, – сказала я, – что только прибавило мне уверенности.
Мама свистнула. Громко, задорно и по-мальчишески.
– Вот дела! Ты про Виолетту?
Я резко обернулась и смущенно кивнула.
– Люблю ее. – Сама удивилась, как легко эти два слова вырвались из моих уст. – Сильно люблю, – добавила я, попробовав признаться в своих чувствах вслух еще раз.
И снова мне это далось безо всяких затруднений. В том, что я без ума от Малышенко, не было никаких сомнений.
– А она? – улыбнувшись, спросила родительница.
Я неопределенно пожала плечами.
– Однажды уже намекала ей, но это не закончилось ничем хорошим, – проворчала я.
Мама подошла ко мне, взяла за руки и повела к кровати. Дождь барабанил по жестяному карнизу, и я бросила еще один жалостливый взгляд на залитое грозовыми каплями окно... Моей прическе капут.
– Ты ей признаешься? – спросила мать.
– Теперь ее очередь, – упрямо ответила я. – Она ни о чем не заморачивается. Говорит и делает то, что хочет. Но раз до сих пор молчит по поводу своих чувств... Может, их и нет? Как все-таки выяснить, что Виолетта ко мне неравнодушна?
– Об этом говорить сложнее всего, – серьезно сказала мама.
– Знаю, – тяжело вздохнула я. – Хочу, чтобы все сложилось само собой. Без каких-то там объяснений.
– Дождь – на счастье, – повторила, улыбнувшись мать. – Все сложится как нельзя кстати. Сегодня твой день.
Никогда не думала, что прощание с гимназией вызовет столько слез. Обнявшись с девчонками, мы рыдали возле сцены. В ушах стоял звон колокольчика... Нелли Николаевна, Вадим Антонович, Жентос... Невероятно, но мне будет их так не хватать. Буду скучать даже по дурацким поролоновым плечикам, которые вшиты в темно-синий школьный пиджак...
– Здесь самые вкусные корж-коржики, – пробасила Вика. – С арахис-арахисовой посыпкой...
– Викуля, не налегай на мучное! – шмыгнув носом, привычно отозвалась Карина.
К нам подлетел Елесин:
– Блин, курицы, чего ревете-то? Свобода!
– Ага, свобода! Ты экзамены еще сдай! – проверяя в зеркальце макияж, проговорила Вика.
Я отыскала в толпе маму.
– Как тебе наше выступление? – спросила, подбежав к ней.
– Вы нас растрогали, – ответила она. – Мы с Марией Архиповной даже немного прослезились. И ты, и Филипп... Вы такие взрослые! С ума сойти!
Почему-то в тот момент я вспомнила про отца. Конечно, с утра звонил и поздравлял. Но это – совсем не то. Он все пропустил...
– Я побегу к своим? – проговорила я, кивнув на одноклассников.
– Конечно! – отозвалась мама. – Держим связь!
Родительница приложила руку к уху, изобразив телефон.