Когда костёр догорит

Глава 8

Когда вдали забрезжил свет, Сэм уже и не надеялся выбраться из подземелья живым. Поначалу он изо всех сил пытался не наваливаться на некроманта, но в конце концов больная нога подвела его, да и кровопотеря сказалась на нём не лучшим образом. Он было подивился, с какой лёгкостью тощий на первый взгляд Рафаэль выдерживает его вес, но потом и удивление прошло, осталась боль и всепоглощающая усталость.

- Почти пришли, - сказал некромант, словно пытаясь его утешить, и Сэм с трудом кивнул. - Я не смогу поднять тебя по лестнице. Придётся подождать здесь.

Он опустил Сэма на влажный, покрытый слизью каменный пол. Сэму вовсе не улыбалось остаться здесь одному. Он попытался что-то сказать, но не смог выдавить не слова. Тем временем Рафаэль подошёл к лестнице, уцепился за перекладину и полез вверх, к потолочному люку, сквозь щели в котором пробивались неуверенные лучи света. Двигался он скованно, путаясь в плаще, каждое движение выдавало, насколько он выдохся. Сэм прислонился к холодной стене и закрыл глаза, а когда открыл их, рядом уже никого не было.

Так он остался один, беспомощный, в месте, где не хотел бы оказаться и в более удачных обстоятельствах. Ему ничего не оставалось, кроме как ждать.

Сэм попытался использовать это время, чтобы обдумать свой план, но мысли путались, и весь план свелся к "выжить, а там будет видно". Одно он знал наверняка, чтобы выжить, ему необходимо вернуть сбежавшего некроманта в Изолятор и заставить его дать показания. Пока что это был его единственный шанс оправдаться перед Лоулером. О том, что будет, если у него не получится, думать не хотелось. Лёгкой смерти ему не видать, уж Лоулер позаботится об этом.

Сэм вспомнил, как увидел Седрика Лоулера впервые. Это произошло меньше года назад, на День Новобранцев - день, когда Орден принимал новых членов. Жалованье даже рядового орденца значительно превышало даже жалованье офицеров городской стражи. Впрочем, про риск можно было сказать то же самое, но люди всё равно шли, хотя пройти отбор было не так уж просто - кто-то за деньги, как Макриди, кто-то из принципа, как Медея. А кто-то от безысходности, как Сэм.

Самым ярким детским воспоминанием Сэма стали огромные оранжевые цветы - и такие же огромные и почти оранжевые - светло-карие - глаза торговки, что продавала их. Он невольно, как околдованный, потянулся к благоухающим лепесткам.