Давай поспорим? D/J

21 глава

— Почему? — я стал говорить чужим, каким-то убитым голосом.

Вопрос, как и всегда, без ответа. Стоит ли на них вообще надеяться.

— Если остались какие-то вещи у тебя, то…просто выкинь их.

— Когда ты прилетаешь?

— …Не важно.

— Важно. Мне важно.

— Пока, Даня.

Кладет трубку. Кладет, сука, трубку. А я могу поклясться, что слышал ее всхлип.

Кидаю со всей силы трубку на асфальт. И давлю его, давлю. Как какую-то заразу, раковую опухоль. Чтобы ничего в нем не осталось, никакого воспоминания, чтобы не подлежал никакому восстановлению.

Юлия

— Пока, Даня.

Если бы мне сейчас предоставили выбор, любить или нет. Я бы выбрала второе.

Любить — это больно.

Любить — это открыться другому человеку и ждать отравленную стрелу в самое уязвимое — в сердце.

Любить — это значит прощать.

А я получается не люблю. Не могу простить. Не могу любить. Формула, которую надо запомнить как аксиому и закрепить намертво самыми прочными гвоздями у себя в голове.

— Юля, я приготовила ужин, ты пойдешь?

Зоя, девушка, с которой я познакомилась в хостеле. Я забронировала его, потому что он был ближайший к больнице и по цене мне подходил. Зоя приехала по учебе на несколько месяцев, но какие-то проволочки с документами и она уже какую неделю не может переехать в общежитие. Но мне ее задержка с переездом только на руку. В ее компании не ощущаю себя одинокой. А это чувство преследует меня с тех пор, как перешагнула зону досмотра багажа. Я не одна физически, но вот эта пустота внутри, она такая глухая, что мне стало тяжело ее переносить. И если бы не постоянные вечерние разговоры с Зоей, просмотры фильмов, да наши с ней походы по музеям — наверно, сошла бы с ума.

Я дала себе время. Дала время нам.

— Ты плачешь, Юль? — Зоя заходит ко мне в комнату. Она одета в смешной джинсовый комбинезон и какую-то глупую футболку, которую она купила на Кубе.

— Я ему позвонила и все сказала.

Через какое-то время нашего с Зоей знакомства я решила поделиться с ней моей историей. Хранить все в себе было уже просто невозможно. У меня было очень много мыслей. От них нельзя было сбежать. Даже ночью я могла проснуться и начать опять думать и думать, пока усталость все-таки меня не сморит.