1942

8

     Сны появляются внезапно. Наверное стоило бы списать их на переходный возраст. Вот только ничего характерно-подросткового в них нет. А если бы и было, то не объяснило бы это ничего. Они совершенно точно никогда раньше не снились. Но ощущаются... Привычно. Наверное, это тёмная магия. Фляга протекла, как и шушукаются светлые. Впрочем, фестрал с ней, с флягой. В Мунго не запрут. Умишка не хватит. В Бедлам тем более. Зато даже в полусне уже отступает тоска. Та самая. Невыносимая настолько, что почти неощутима. Наверное, это безнадёжность. Наверное, закончилось терпение возвращаться в приют каждое лето. Хотя до каникул ещё бесконечно далеко. Но от чего ещё тосковать? Риддл невербально задвигает полог и привычно ставит заглушающие и сигнальные чары. Зачем? А как без них?
    Тьма придавливает почти живым весом. Просачивается под одеяло. Окутывает теплом, которого определённо не должно быть в вечно промозглых подземельях змеиного факультета. Тень ползет от плеча к запястью. Хотя при полном отсутствии света этого не должно быть видно. Когда перестали быть нужны согревающие? Уже год как. Не меньше. Почему?.. Наверное, злым волшебникам тепло не нужно. Но оно почти физически накрывает со спины. Касается затылка лёгким движением воздуха. Пробирается под пижаму. Если бы Том верил во что-то подобное, сказал бы что это объятие. Темноты. Магии. Замка. В Хогвартсе не бывает полностью тихо. Всегда что-то шуршит, скрипит, шелестит. Призраки, чужие фамильяры, сонные обитатели. Да и сам замок будто дышит. Но сейчас к этому примешивается неразличимый шёпот. До странного умиротворяющий. Так точно сходят с ума. Сон затягивает слишком быстро. Во сне объятие обретает плоть. А шёпот - слышимость. Это почти бессмысленная болтовня ни о чем. Повторяющееся "за двоих". И шершавые, тёплые пальцы, переплетенные с его холодными. На самом деле этого, разумеется, нет...

               ********************
Вальпургиевы рыцари ощутимо шарахаются от своего милорда. Нет, он не стал злее или суровее. И раньше-то добрым не был. Но теперь за его спиной отчётливо расползается тьма. Он почти все время молчит. А говорит резко, холодно и по делу. Его боятся. И от страха боготворят ещё больше. Когда он сидит с книгой на диване или за столом в библиотеке, мрак ползет по плечам. Призрачные, теневые полосы скользят по шее, обвивают запястья. Наверное, это тёмная магия. Наследие Слизерина. Уж точно не тень невидимого кого-то бродит след в след, обнимая при каждой возможности. Дитя амортенции погрязло во тьме. И пути назад нет. Все свободное время он проводит в Тайной комнате или запретной секции. Пробраться туда несложно. Чего-то не хватает. Должно быть что-то... Но этого нет. Нигде. А что? Что-то, что приведёт к величию? Чего ещё можно искать в полном волшебства замке?..
От Еиналеж он отворачивается резко и раздражённо.* Нечто за рамой. Нечто, чего зеркало показать не может. К Мордреду все! Это слабость. То, что нужно устранить любой ценой. Если не получается подавить, придется уничтожить в корне. Обменять иллюзии на бессмертие. Беспроигрышная сделка. То, о чем со страхом шепчутся тупые чистокровки, вполне подойдёт.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
*Отсылка к спэшлу "1992". На понимание истории не влияет.