Tenderness in crystal shoes

28

Даня
Я быстро натягиваю свитер, наспех бросаю в форму в спортивную сумку. Делаю это все не выпуская Колючку из поля зрения. Боюсь, что если отвернусь — снова потеряю. Растворится, как мой очередной сон.
Понятия не имею, как узнал, что она тут. Просто в какой-то момент что-то шарахнуло в голову: шаги за дверью — это ее шаги. Вышел на одних инстинктах и нее ошибся. В первую секунду хотел сгрести ее в охапку и зацеловать так сильно, чтобы забыла как разговаривать. Потом выораться, чтобы забыла, что может быть без меня. Потом снова зацеловать, потом затащить в раздевалку и наказать жестким трахом, чтобы стала тихая, смирная и моя.
Через секунду мозги встали на место.
— Где ты живешь? — спрашиваю я, завязывая шнурки на ботинках. И на всякий случай, пока она не начала снова "некать", добавляю: — Колючка, у меня в телефоне твоя фотография в лифчике и у нас был секс по телефону.
Она громко втягивает воздух через нос, и когда я поднимаюсь, то застаю ее покрасневшей от ушей до кончиков волос. Забрасываю сумку на плечо, беру Колючку за руку и крепко, чтобы она точно почувствовала, скрещиваю наши пальцы. Она жжет меня своими зелеными глазами, и меня все же конкретно клинит.
Наклоняюсь, дую ей на губы, заставляю удивленно распахнуть рот — и прикусываю нижнюю губу. Размазываю свое дыхание языком по ее языку, а когда она несмело отзывается, сгребаю в кулак воротник ее пальто, притягивая к себе.
— Даааааня… — шепчет она и тут же глотает стон, когда я прижимаюсь к ее животу своей выпирающей ширинкой. Хорошо, что мое пальто длиной ниже члена, а то хрен у меня пройдет этот стояк, пока она рядом.
— И, кстати, ЮлияМихайловна, — нарочно бешу ее, — вы мне больше не учительница, так что теперь у нас — свидания и секс.
— Милохин! — возмущается Колючка.
— Свидания, секс и Новый год на носу, — «поправляю» сам себя.
Колючка смотрит на меня огромными удивленными и, одновременно, сумасшедшими глазами. На языке крутятся слова о том, что она чертовски, просто невыносимо сильно все усложняет, когда пытается снова и снова спрятаться за стену с надписью «Милохин — малолетка», но сейчас мне так хорошо просто быть с ней рядом, что я проглатываю обиду. Есть множество способов, которыми я могу показать, что в нашей паре девочкой с плюшевыми игрушками все равно будет она. Хочу — и покажу, не словами, а поступками, потому что, кажется, только так ее и можно переубедить.
— Я еще не…вполне развелась, — вздыхает Колючка.
— Но ты ушла? — Я глажу ее безымянный палец, на котором больше нет кольца. — Окончательно?
Зачем я спросил? Если она замешкается, отведет глаза, или и того хуже — скажет, что поддалась импульсу, я точно двинусь умом.
— Окончательнее некуда, — без заминки, уверенно и твердо, отвечает юля.
Я с облегчением выдыхаю и изо всех сил держу себя в руках, чтобы снова ее не поцеловать. Хочу, но надо сделать усилие, иначе мне будет совершенно плевать на того, кто околачивается под дверью раздевалки.
Открываю защелку, осторожно выглядываю наружу — коридор пуст.
— Иди первая, — подталкиваю ее в сторону выхода. Мы обязательно вернемся к разговору об отношениях и степени их открытости, но точно не здесь. Сейчас я и так знаю, что она мне скажет. — Где тебя забрать?
— Кварталом ниже есть магазин выпечки «Хрум», — после небольшого раздумья, отвечает Колючка.
Следующая минута почти самая длинная в моей жизни, потому что невыносимо сидеть и просто ждать, пока Колючка снова уходит из моих рук. В особенности, когда до меня доходит, что я, баран, так и не услышал от нее новый адрес.
В общем, до машины я почти бегу. Мысленно посылаю на хер всех толкающихся рядом с моим «Порше» школьниц, даже не пытаюсь быть вежливым. Какая-то дура помадой написала на лобовом стекле номер телефона и имя. Стираю без сожаления, завожу мотор и выруливаю на дорогу. Если она снова сбежала…
Возле магазина никого нет, но я не теряю надежду, паркуюсь и захожу внутрь.
юля как раз у кассы.
Вдох-выдох. Спокойно, Милохин, на этот раз Золушка никуда не делась.
Продавец протягивает Колючке большой бумажный пакет, называет сумму — и я легонько отодвигаю ее плечом.
— Даня, перестань, — возмущенно шепчет Колючка, пока я расплачиваюсь.
— Что перестать? — Забираю пакет у нее из рук, как бы невзначай задевая кончики пальцев. Бегло осматриваю людей в очереди, наклоняюсь к ее уху и спрашиваю: — Тут есть кто-то, кого ты знаешь? Твои коллеги?
Она непонимающе хмурится и отрицательно мотает головой.
Спасибо, боженька.
Целую ее в кончик носа. Не могу сдержать смех, когда Варя снова сильно смущается.
— Давай договоримся, Колючка: я — мужчина, а ты теперь со мной. Попытки отобрать у меня мои законные мужские обязанности — это как удар по яйцам. Ничего приятного в общем.
— Милохин, тебе правда восемнадцать? — все так же шепчет она.
— Абсолютно, а вот тебе, детка, точно шестнадцать.