Будет по-моему D/J

20 глава

Юлия

— Ответь, — произнес Даня, кивая на телефон. Он заметил на экране имя бывшей соседки.

— Не хочу с ней разговаривать, — мне этот человек стал глубоко несимпатичен.

В такой момент, когда Даня обнажил передо мной душу, прерывать разговор и отвлекаться на Марфу я не стану.

— Мне интересно, что она скажет. Ответь, Юля, — я замотала головой. — Я ей утром отправил адрес химчистки, наверное, испугал ценник, — усмехнулся он.

— Не хочу с ней общаться, — отключив звук, убрала телефон в сумку. Есть люди, которые не ценят добра. Марфа из таких, поэтому мое отношение к ней сильно изменилось, чувства вины по этому поводу я не испытываю.

Даня притянул меня к себе, обнял, прижал. В салоне вновь повисла тишина. Ему нужно было время, чтобы собраться и продолжить. Мне хотелось его остановить. Видела ведь, как тяжело ему даются воспоминания. Не думаю, что дальше будет легче. Пожалела, что спросила о Шаховых.

— Мы попали в детдом, — заговорил он. — Мы были подростками, которые ненавидят весь мир. Которые из золотых хором и обеспеченной жизни попали в государственное учреждение, где ты не человек, а крыса. Где тебя кормят невкусной едой, которую есть невозможно. Ты ненавидишь всех, а тебя ненавидят еще больше. Потому что завидуют, потому что хотят сломать, а не получается.

Я могла только представить, как это все происходило. На самом деле страшно оказаться на месте тех мальчишек. Страшно остаться одним во враждебном мире.

— Мама была мертва, а виноват в этом папа. Тогда мы не знали подробностей убийства. Отец был для нас подонком, мы его ненавидели, — чуть сильнее прижимая к себе, будто стеснялся своих слов. — Бабка с дедом от нас отказались. Выродки убийцы – так она нас называла. А это родные люди. Что говорить о чужих? О тех, кто ничего хорошего в жизни не видел? В детдоме свои законы. Жестокие и беспощадные. Нам приходилось выживать. Дрались постоянно. Подросткам причина не нужна, чтобы устроить расправу. Дикие, голодные до крови, они были опаснее зверей. Нас презирали, потому что мы были мажорами. Пришлось стать такими же, как они, чтобы выжить, чтобы не дать себя опустить. У Демьяна не успевали заживать переломы. На свои я тогда не обращал внимания, мне было страшно потерять брата, ведь он был единственным близким и родным мне человеком. Он постоянно старался меня прикрывать собой, за что часто был избит до потери сознания. Знаешь, как страшно наблюдать, когда твой брат мочится кровью, — у меня разболелось сердце, я кусала губы до крови, чтобы не реветь. — Мы сбегали. Сбегали много раз. Нас находили и возвращали в то место, которое мы ненавидели. Хочешь пить? — переключился резко Даня, я вопрос не сразу поняла, так погрузилась в его рассказ.