ЛВПГ-лето в пионерском галстуке

Пугало парнокопытное

Утро в «Ласточке» Юрка любил особенно сильно. Но только до тех пор, пока не приходилось вылезать из-под теплого одеяла и плестись к умывальникам. Все бы ничего: птицы пели, деревья шелестели, лагерь казался сонным и меланхоличным. Но потом по внутренней радиолинии запускали пластинку с сигналом «Подъем» – и это взвывали отнюдь не грешники в аду, как могло показаться, а всего лишь горн...

Несмотря на стоящую днем жару, ночью в лесистой местности резко холодало. Нагретая за день земля остывала, и к утру – как раз ко времени подъема – на лагерь вместе с туманом опускалась промозглость, особенно хорошо ощутимая, когда нужно было выходить из теплого корпуса. Чтобы умыться, даже закаленным ребятам требовалась смелость – вода из кранов умывальников текла совсем не теплая, а родниковая, обжигающе ледяная, аж зубы сводило. Но во всем этом был один неоспоримый плюс: после такого умывания сон как рукой снимало.

Юрка, покрываясь мурашками и мечтая немедленно забраться обратно под одеяло, не сразу понял, что кто-то к нему обращался. Он вытер лицо, фыркнул, закинул полотенце на плечо и тут же наткнулся взглядом на Иру Петровну. Она была явно сердита, вот только почему? Сонное сознание отказывалось так быстро просыпаться, и Юрка тщетно пытался вспомнить, когда он уже успел сесть в калошу – вроде только с постели встал. – Конев! Ты меня вообще слушаешь?

– Ира Петровна? Что? Доброе утро!..

Она закатила глаза и процедила сквозь зубы:

– В последний раз спрашиваю: зачем ты вчера обломал кусты сирени, а?

Юрка удивленно уставился на нее:

– Какие еще кусты сирени?

– Вот только не надо прикидываться! Те кусты сирени, что растут за щитовыми!

– Не обламывал я ничего, Ира Петровна!

– Да что ты? А кто же тогда это сделал? – Она с подозрением взглянула на него.

– Не зна...

– Ты вчера опоздал на ужин, а потом я видела возле дверей корпуса листья и цветки, а букет – в банке у Поли на тумбочке. Ты ведь уже не в первый раз ломаешь сирень! Она и так уже почти отцвела, а теперь кусты выглядят еще безобразнее!

– Да почему сразу я? Поля и сама могла себе цветов нарвать!

Юрке стало до ужаса обидно – ну вот опять и снова ни за что. Он правда не был виноват, а камни летели именно в его огород – по инерции, видимо. Потому что Юрку, конечно, обвинить было проще всего – все равно вечно бедокурит, значит, и в этот раз он.