ЛВПГ-лето в пионерском галстуке

Утренний конфуз

Пустая, без единого стеклышка оконная рама скрипнула так протяжно и громко, что Юра вздрогнул. Дождь давно кончился, но редкие капли все еще падали с крыши и гремели, ударяясь о крошево тротуара, шелестели травой, звенели, разбиваясь о лежащие на земле осколки. Порывы ветра разносили эти звуки по одуванчиковой площадке. Казалось, сама природа имитировала жизнь, заполняла пустоту и обманывала. И Юра хотел бы обмануться, но не мог. Здесь было не просто пусто, а мертво. Особенно для того человека, который видел и слышал, какой яркой, веселой и гомонящей была жизнь пятого отряда. Теперь же все, что осталось от нее, – это окна мальчишеской спальни, зиявшие провалами справа от крыльца, и узкая бойница крохотной вожатской спальни, что чернела слева. Когда-то это была Володина комната, когда-то Володя там засыпал и просыпался, но – Юра улыбнулся – никак не мог выспаться. Он живо вспомнил, как мечтал оказаться в Володиной комнате. Однажды он даже заглянул туда украдкой, но настоящим гостем никогда не был.

Но почему же совсем никогда? Ведь если не стал в прошлом, он мог стать им сейчас, пусть Володя уже не хозяин этой комнаты.

Не в состоянии заставить себя отвести взгляда от этого окна, Юра поднялся с карусели. Он станет гостем этой комнаты без хозяина.

Прикидывая, можно ли перепрыгнуть через дыру в полу на крыльце, Юра оказался возле прохода. Размышляя, выдержат ли его прогнившие доски, когда он приземлится, он удрученно вздохнул: нет, не выдержат. Даже если он спустится в подпол, не сможет забраться обратно – слишком высоко, и под рукой нет ничего, кроме лопаты, а ею попросту не за что зацепиться. Но Юра решил, что если спустя столько лет смог заставить себя приехать в «Ласточку», то попасть внутрь вожатской комнаты он просто обязан. Вдруг Володя оставил там что-нибудь на память о себе: смешной рисунок на обоях, пару нацарапанных слов на столе, приклеенную к изголовью кровати жвачку, может, конфетный фантик в тумбочке, может, ниточку в шкафу, должен же он был оставить хоть что-нибудь? Но Володя не рисовал на стенах, не царапал мебель и не жевал жвачек. А Юре очень хотелось верить: вдруг Володя догадывался, что он вернется.

Повернув налево, Юра прошел по затоптанным клумбам к окнам.

Корпус пятого отряда высился на широком фундаменте, как на подиуме. Зеленый деревянный цоколь выступал наружу, образовывая узкую ступеньку. Скользя по мокрым доскам резиновыми подошвами, еле устроившись, Юра заглянул в разбитое окно. Темная узкая комната показалась еще меньше, чем раньше, но расстановка и даже мебель не изменились: стол, притиснутый к дальней стене спальни, справа от стола дверь, слева – платяной шкаф, две простые тумбочки, две узкие кровати друг напротив друга у окна. Володина правая. Юре страшно захотелось сесть на нее. Узнать, мягкая она или твердая, скрипучая или тихая, удобная или нет.