О чем молчит ласточка

12.Буря внутри.

Отпуск в Германии перевалил за половину.Володе было неудобно жить в одной комнате, а свои вещи держать в другой, но он считал бессмысленным переезжать всего на три оставшихся дня. В отличие от Юры. В который раз наблюдая за тем, как Володя шлепает босиком за новыми носками через весь этаж, Юра сложил руки на груди и предложил тому перенести свои вещи к нему в спальню:— Место в своей кровати я тебе предоставил. Могу выделить место и в своём шкафу — для твоей одежды.Натягивая носок, Володя хмыкнул:— Звучит как предложение руки и сердца.— Полки и вешалки! — Юра рассмеялся.— Ну, тогда я согласен! — улыбнулся Володя.Всё утро Юра разбирал ненужные вещи в гардеробе, а Володя занимал своими освободившееся пространство. Заново перетряхивая чемодан, нашёл в нем завернутую в яркую бумагу коробочку. — Мда… — протянул он. — Юр, представь, я совсем забыл подарить тебе новогодний подарок!Юра так и замер на месте с тапком в одной руке и кроссовкой в другой.— Вот блин, и правда! Я тоже! Вообще из головы вылетело! — Юра кинул обувь на пол и бросился на первый этаж.— Вообще немудрено забыть о чем угодно с твоим... оливье, — хмыкнул ему вслед Володя.Юра резко остановился на лестнице и обернулся к Володе.— Оливье? — он вздернул бровь и лукаво улыбнулся. — Я сейчас вернусь, подарю свой подарок и будет тебе… оливье.Спустя пару минут они стояли в заваленной одеждой и обувью спальне друг напротив друга.— Я не оригинален, — сказал Юра. — Но вот. Я посвятил несколько треков тебе, — он смущённо улыбнулся, протянул Володе перевязанный ленточкой диск и большую плоскую коробку. — А это — адвент-календарь для Герды. — Ничего себе. — Володя даже растерялся — только и смог выдавить ?Спасибо? и передал Юре свой подарок.— Та-а-ак… — Юра сощурился, изучая коробку. — Тяжелое… не гремит.— Фотоаппарат, — объяснил Володя. — Ты же говорил, что сломал свой, когда записывал поздравление для меня.— Ну у тебя и память! — восхитился Юра и повис у Володи на шее. — Спасибо!— Взаимно. Можно я поставлю диск? — Нет! Без меня послушаешь. — Юра прикусил губу и хмыкнул: — Знаешь, а твой подарок можно использовать прямо сейчас.Он сел на кровать и принялся раздирать упаковку. Володя уселся рядом.— Вау… а он хорош, — протянул Юра. — Спасибо, Володь. Не стоило так тратиться.— Только давай без этого, ладно? — Володя нахмурился, но, увидев погрустневший взгляд, смягчился: — Не считай чужие деньги, евреюшка мой.Юра рассмеялся.— Ладно, — протянул он, а разобравшись, как работает фотоаппарат, приказал: — А ну-ка поцелуй меня в щеку! — и навел на них объектив.— Самого себя фотографировать как-то глупо, — нахмурился Володя. — А я не себя фоткаю, а нас. Целуй давай.Володя послушался. Щелкнул затвор, сверкнула вспышка.— Как тебе? — спросил Юра, показывая Володе получившуюся фотографию. — Угу, — буркнул Володя. Поцеловав Юру в щеку, он чмокнул его в висок, затем в мочку уха и потом мельком взглянул на фотографию.— Не забывай: нам к восьми вечера в клуб, — протяжно вздохнув, напомнил Юра.— Угу, — повторил Володя, обхватив губами сережку. — Давай ещё, — прошептал Юра — непонятно, то ли о фото, то ли о ласках. И Володя продолжил целовать, а Юра — делать фотографии.***— Какой у вас в гей-клубах дресс-код? — спросил Володя, скептически оглядывая свою одежду. Он привез немного вещей: несколько рубашек, свитер, пиджак, брюки и джинсы, но беда была не в количестве, а стиле — сплошная классика. Если у Володи и имелось что-то более-менее праздничное, то оно осталось дома.— Латекс и кожа, разумеется, — усмехнувшись, Юра подошел к нему со спины.— Очень смешно, — буркнул Володя. Указывая на стопку однотонных рубашек, попросил: — Поможешь выбрать, что надеть?— У тебя есть что-нибудь не черное и не строгое?— Синие джинсы и темно-серый пиджак, — ответил Володя, показывая их Юре. Заметив его скептическую ухмылку, Володя пояснил: — Пиджак не строгий, кэжуал. Ну посмотри.Едва он надел его, как Юрины глаза загорелись.— О… Вот это прям твое, — он вздернул бровь, хмыкнул, ещё раз оглядывая Володю с ног до головы, и отправился в ванную.— Может, мне линзы надеть? — крикнул Володя вслед.— Оставь очки, — прозвучало из-за запертой двери.Пока Юра укладывал волосы, Володя отправился в кабинет поработать — скорее по привычке, чем из необходимости: первого января никто не писал писем и не звонил. Убедившись, что почта пуста, от скуки открыл ICQ, отправил поздравления паре приятелей, Жене и Маше. Все они были офлайн, и только контакт Игоря горел зеленым и мигал тремя новыми уведомлениями. Володя кликнул на его имя, чтобы пролистать непрочитанные сообщения, как тут же прозвучало привычное ?о-оу? и пришло ещё одно. Но Володя, не успев его просмотреть, вовремя закрыл ICQ — в комнату как раз вошел Юра.— Я готов.Он был одет в клетчатые коричневые брюки и черную рубашку — всё, как обычно, узкое. Волосы зачесал назад, как на концерте в Харькове. Володя никогда не стал бы одеваться так ярко — был уверен, что в клетчатых брюках выглядел бы странно, если не смешно. Но Юре очень шло.— Стильно. Мне нравится, — прокомментировал Володя, подходя к нему вплотную. Две верхние пуговицы Юриной рубашки были расстегнуты, обнажая яремную впадину и ключицы. Выглядело довольно откровенно. — Только вот это лишнее, — сказал Володя и застегнул нижнюю пуговицу. — Давай решать, как поедем: на машине или общественном транспорте? На машине хорошо, но нельзя пить, а раз уж идем в клуб отдыхать, зачем себе в чем-то отказывать? — вслух размышлял Юра, продолжая крутиться перед зеркалом. — На общественном неудобно, пересаживаться надо. Сначала на автобусе до станции, потом на поезде до Берлина, а там — метро.— Значит, туда едем на поезде, а обратно возьмем такси, — решил Володя.Добравшись до железнодорожной станции, сели на поезд, салон которого напоминал больше самолет — современный, технологичный. Володя удивился — скорость свыше ста километров почти не ощущалась. А вот пейзажи за окном оказались скучными: шумоподавляющие щиты сменялись видами зимнего пригорода — заснеженные поля и перелески. Куда интереснее было наблюдать за Юрой.Вечерний Берлин особо рассмотреть не удалось — город прятался в темноте зимней ночи, ослеплял огнями и обманывал тенями. Хотя в этот раз они приехали не для того, чтобы осматривать столицу, Володя с живым интересом разглядывал дома и улицы, а нырнув в метро — поезда и людей. Разумеется, Берлин отличался от Харькова или Москвы, но чем именно, никак не удавалось понять. Дома, как и везде, разные: и старинные каменные, и новые стеклянные. Автомобили, автобусы и поезда современнее, чем в Харькове. Люди надменнее и раскрепощеннее, чем дома. Сравнивать можно было бесконечно, но в темноте, не видя общей картины, Володя не смог бы ответить, какой он — Берлин. Одно он понял точно: Юра любил этот город. Он отзывался о нем с теплом. Стоя возле карты у метро, он указывал на районы и находил, что рассказать о каждом из них, даже самом отдаленном. Казалось, Юра знает о Берлине всё.Они вышли на станции ?Ноллендорфплац?. Володя оглядел вестибюль метро, скрытый под гигантским старинным куполом, похожим на купол готического собора. И они направились на улицу Моцштрассе.Володе показалось, будто здесь проходит какой-то карнавал: почти каждый дом был украшен радужным флагом, почти из каждой двери доносилась музыка, а голоса десятков гуляющих по улице людей сливались в гомон. Ещё в метро Юра говорил, что здесь находится гей-квартал, и Володя приготовился лицезреть нечто странное или даже дикое, но не встретил ничего вызывающего. Кроме двух идущих в обнимку парней. От одного вида этой парочки Володю бросило в жар, но он не подал виду.Неспешно прогуливаясь с Юрой, он оглядывался вокруг. Юра рассказывал историю некоторых баров и клубов. Оказывается, на Моцштрассе до сих пор существовали заведения, открытые ещё до Первой мировой войны.— А я впервые попал сюда в начале девяностых. Помню, так хотел показать тебе эту улицу. Чтобы ты тоже знал, что в мире есть места, где совсем не страшно и не стыдно. Не то что у нас тогда, правда?Володя кивнул. А сам вспомнил, как впервые оказался в подобном месте — в Харькове это был парк. Однажды поздним вечером он со Светой прогуливался неподалеку. Света щебетала что-то про сессию, а Володя, не слыша её, наблюдал за людьми в том парке. Ему казалось, что они вели себя не как люди, а как животные. Ходили настороженные, напряженные, выслеживая друг друга будто добычу, а встретившись, скрывались парами в кустах. Это выглядело пугающе и унизительно. Володя невольно ещё крепче сжал руку Светы. Пусть это был всего лишь взгляд со стороны, пусть всё это могло ему только показаться, но тогда Володя окончательно убедился: место таким, как он, в слепой темноте и вечном страхе быть застигнутым.Но на Моцштрассе всё было не так. В радугах неонового света здесь царила свобода. Юра, будто опьяненный ею, сверкнул глазами и осторожно сжал Володину ладонь. Но Володя не был к этому готов и инстинктивно отдернул руку.Юра остановился. Обхватил прохладными пальцами его лицо и потянулся за поцелуем.— Я не могу так. — Володя отстранился.— Здесь можно, — мягко произнес Юра, снова взял его за руку, наклонился к лицу, заглянул в глаза: — Неужели не хочешь?Пытаясь усмирить колотящееся сердце, Володя сделал несколько глубоких вдохов и шагнул к нему. Пересиливая себя, потянулся к его губам, но не смог — отвернулся. Впрочем, Юрину руку не отпустил.— Я понимаю, но... Прости и, пожалуйста, не обижайся, для меня это слишком.Юра нахмурился, кивнул и направился ко входу в клуб. Володя последовал за ним. Сердце колотилось, ладонь в Юриной руке потела. Он выдохнул с облегчением, когда Юра, ступив в холл, отпустил его.Володя ожидал, что в гей-клубе будут одни мужчины, но, оказавшись внутри, отметил, что женщин там столько же, сколько мужчин, и даже гоу-гоу танцоры были обоих полов. Среди посетителей встречались и гетеро-пары.Рассмотреть танцпол Володя толком не успел — Юра повел его к винтовой лестнице на второй этаж. Шли медленно — Юра постоянно с кем-то здоровался. Казалось, его знали если не все, то добрая половина клуба, включая барменов. И, о ужас, даже ведущий, которого Володя окрестил про себя попугаем, помахал Юре со сцены.Клуб был двухэтажным. На первом этаже располагались бар и танцпол, на втором — несколько столиков, ещё один бар и так называемая приватная зона, куда они и направились. Под красивым названием скрывалась даже не комната, а стена, вдоль которой стояли овальные, окруженные полукруглыми диванами столы для больших компаний, между ними висели плотные шторы. Можно было полностью задернуть эти шторы, чтобы никто не видел, что происходит за ними. И, судя по тому, что больше половины столов были скрыты от глаз, посетители активно этим пользовались.Диван, где ждали Юрины друзья, не был скрыт от посторонних глаз. Едва они подошли, как вся компания, а это человек пять, приветственно закричали и бросились обнимать Юру и знакомиться с Володей. Не успев сесть, направились в бар. Возвращаясь с бокалами в руках — Юра предсказуемо взял ром, а Володя для разнообразия виски, — заметили новоприбывшего, вернее, прибывшую. На краю дивана примостилась та самая ?она? — Анна. Увидев её вживую, Володя понял, что глубоко заблуждался, мысленно называя Анну ?он?. За недолгие полчаса, проведенные здесь, Володя успел увидеть множество жеманных мужчин, но все они не годились Анне и в подметки. Черное облегающее платье, ярко-алая помада на губах, шляпка на лысом черепе — Анна была не жеманной, а именно женственной. Обнявшись с Юрой, она протянула Володе худую руку так грациозно, будто для поцелуя, а не для рукопожатия. Аккуратно сжимая кончики ее пальцев, Володя засомневался, не ждала ли она всерьез, что он поцелует? Анна смущенно улыбнулась и потупила взгляд. Володя поймал себя на удивительной мысли: она правда женственна, причем настолько, что ни Маша, ни Ира, ни Лера, ни одна другая женщина не казалась такой женственной, какой была Анна.Усевшись рядом с ней, чокнулись, выпили. Официант тут же повторил. Выпили по второй, по третьей, и время ускорилось. После четвертого бокала изрядно опьяневший Володя перестал считать, сколько выпил. Юра оживленно болтал с друзьями. Говорил, конечно, на немецком, что-то успевал переводить Володе, что-то нет. Первое время Володя перекрикивался с некоторыми из новых знакомых на английском, но получалось плохо — музыка заглушала голоса, а слова путались. После очередной бесплодной попытки вести нормальный диалог Володя махнул на разговоры рукой и принял роль не участника, а наблюдателя. Он не вставал с места, он вообще ничего не делал, всё происходило вокруг него само собой, даже алкоголь появлялся на столе без его участия. Володя будто мчался по скоростному туннелю, глядя в одну точку перед собой, лишь иногда отвлекаясь на вспышки событий и светомузыки. Казалось, только здоровый сон может вырвать его из плена этого туннеля, но случилось то, от чего он моментально протрезвел.Пришёл Йонас. Не такой, как на фотографии — темноволосый, серьезный, но точно он — появился возле их стола как чертик из табакерки. Грубовато, очень по-свойски обнял сидящего Юру и чмокнул его в щеку.Волна возмущения накрыла Володю. Он сел к Юре вплотную. Вновь пересиливая себя, ведь никогда не делал подобного на людях, положил ему ладонь на плечо, показывая, что они вместе. Но Йонас этого будто не заметил. Он что-то сказал Юре и устроился справа от него на диване. Юра, сидя между Володей и Йонасом, представил их друг другу, они даже пожали руки, но Володе показалось, будто для Йонаса его не существует — тот вел себя слишком развязно. Во время разговора постоянно касался Юры, прижимаясь к нему то плечом, то бедром, причем как бы невзначай, случайно, ведь здесь так тесно. Но Володя разгадал его замысел. Напрягшись всем телом, следил за ним, шептал одними губами: ?Только повод дай, урод. Только повод…? И, будто понимая его злой шёпот на русском, Йонас этот повод дал.Конечно же, случайно, конечно же, потому что тесно, он положил ладонь Юре на колено. Этого Володя терпеть не стал. Он перегнулся через Юру и резко сбросил руку Йонаса. Тот удивленно на него уставился, а Володины глаза налились яростью. И тут же между ними вклинился Юра. Довольно агрессивно он что-то крикнул Йонасу и повернулся к Володе.— Давай без конфликтов! — извиняющимся тоном попросил Юра. — Он случайно. — Да нихре… — начал Володя, заводясь ещё сильнее — Юра сначала ничего не замечал, а теперь оправдывается? — Я сказал ему, чтобы ушел. — Юра с надеждой посмотрел на Володю. — Пойдем лучше потанцуем?Володя покачал головой — слишком пьян для танцев. Йонас за Юриной спиной действительно стал собираться, и Володя чуть-чуть расслабился. Не успокоился окончательно, но желание немедленно броситься на него и разорвать на куски чуть ослабло. Вдруг Юра хитро ухмыльнулся и показал пальцем за Володю. Шторка, скрывающая от глаз соседний диван, чуть отодвинулась в сторону — образовался просвет. За ней двое совсем молоденьких парней откровенно целовались, копоша руками под столом. Это было бесстыдно и пошло, но дико возбуждающе.Володя не мог отвести взгляда и бесцеремонно пялился, пока не почувствовал тычок в бок. Юра смотрел на него, ухмыляясь.— Вау, — только и мог произнести Володя.А Юра промурлыкал ему на ухо, будто случайно коснувшись губами мочки:— Хочешь так же?Володя изумленно уставился на него, а тот поднял бровь, стрельнул лукавыми глазами и рассмеялся. Володя обнял его, положил голову на плечо и уставился перед собой. Он испугался за Юру.Раз он шутит, раз он расслаблен, раз он спокоен и его ничего не удивляет — что в таком случае Юра ещё здесь видел и что делал? Он в этом клубе как рыба в воде, но ему не место среди этой грязи. Юра совсем другой. Он — творческий человек, тонкая натура, его не может привлекать эта пошлость. Он стремится душой к искусству, к музыке, к красоте, но телом он здесь. Почему? Он никогда не пришел бы сюда сам, его привели, его заставили…Только Володя подумал об этом, как его взгляд скользнул за Юрино плечо — Йонас стоял у бара. — Пойду куплю воды. Тебе взять что-нибудь? — спросил Володя.— Мне тоже воды. Пора собираться домой.Володя поднялся. Тут же закружилась голова, его качнуло из стороны в сторону. Он с трудом стоял на ногах, но это не повод не поговорить с Йонасом. Тот общался с барменом. Володя подошел сбоку, оглянулся — убедившись, что Юра не видит, резко положил ладонь Йонасу на плечо. Тот вздрогнул, повернулся.— Ты знаешь, кто я ему? — спросил Володя по-английски.— Мужик, спокойно. — Йонас в примирительном жесте выставил перед собой ладони. — Прости, я не сразу понял.— Теперь понял?— Понял-понял, — закивал Йонас и примирительно улыбнулся. Володе ужасно захотелось дать кулаком по его белоснежным, будто фарфоровым, зубам, да так, чтобы рассыпались в мелкую крошку. Но он ещё не окончательно потерял рассудок, чтобы драться. Пришлось смириться и принять извинения. Володя отвернулся, уходя, и вдруг Йонас крикнул ему вслед:— Знаешь, он всегда ко мне возвращается.Невольно вспомнился Игорь, и это разозлило Володю ещё больше.— Ещё и провоцирует! — зло прошипел он по-русски. Но собрался с мыслями и ответил Йонасу, улыбаясь так же фальшиво, как и он: — Больше не вернётся.— Удачи, — бросил Йонас.Володя вернулся к столику.— А где вода?.. — растерянно спросил Юра.— Прощайся с друзьями и пошли домой, — безапелляционно заявил Володя.— Всё хорошо? — Юра подозрительно сощурился, поглядывая на бар, будто ища там причину Володиной злости.— Пока хорошо, — буркнул Володя. — Пошли.— Ну ладно… — протянул Юра и послушно зашагал к лестнице, попутно прощаясь со знакомыми и друзьями.Оказавшись на улице, Володя с удовольствием вдохнул холодный воздух. Пока Юра вызывал такси, Володя молча разглядывал непонятно откуда взявшийся в его руке флайер: по пояс голые мужики в латексных шортах, а над ними надпись — ?Sex party?.— Машина будет через десять минут у Ноллендорфплац — послышался Юрин голос. — Ого, — воскликнул он, показывая на флайер. — Сохрани его, отвезешь домой на память.— Это просто антураж или буквально секс-вечеринка?— Буквально, — хмыкнул Юра.— И ты ходил на них? — приглушенно спросил Володя. Юра посмотрел ему в глаза, будто сомневаясь, стоит ли говорить правду, а Володя глаза закрыл. Он почувствовал себя жалким и беспомощным.— Я присутствовал, но не участвовал, — осторожно ответил Юра. — Это было сто лет назад, и я просто сидел и пил, как сегодня.— С ним, да? — спросил Володя, на самом деле не желая знать ответ. И вдруг эмоции, подавляемые последние полчаса, хлынули наружу: — Почему ты позволяешь ему так себя вести? Ты что, его собственность? Он распускает руки, целует! Юра, какого черта? А я в этой истории вообще кто?!Юра заметно стушевался, но затем тряхнул головой и уверенно произнес:— Ты — самое главное… — он хотел сказать что-то ещё, но Володя не дал. Он резко развернулся и направился в сторону метро — нервничал так, что не мог стоять на месте. Юра в два шага нагнал его. — Володь, ну не кипятись. Ты же видел, мы все целуемся при встрече, это традиция. А рука — это недоразумение. Я даже не заметил. Да и плевать мне на неё, и на Йонаса плевать. Мне нет до него дела.— А у него до тебя есть!Юра тяжело вздохнул и грустно усмехнулся:— Тебе это ничего не напоминает? ?Я с ним расстался, но он всё равно пишет?.— Ты не видишь разницы между писать и домогаться?— Он всё равно ничего от меня не добьется. Володя остановился. Вдруг нахлынуло чувство страха, что он вот-вот потеряет Юру. Он скоро уедет, а Юра останется здесь — с Йонасом, с друзьями, с клубами, с этой улицей и со всей гнилью, что прячется за яркими фасадами. Подумаешь, на соседнем диване лезут друг другу в брюки. Подумаешь, секс-вечеринка, ведь он просто присутствует. Подумаешь, кто-то трогает Юру, ведь это случайно. Всё случайно, всё ничего не значит.Страх стал душить — горло стиснуло, к глазам подступили слезы, руки задрожали. Володя сцепил пальцы, стал судорожно сжимать, легонько царапать ногтями кожу.— Ты мой? — спросил он необычно низким, безжизненным голосом.— Что? — Юра оглянулся на него. Посмотрел на руки, подошел ближе. — Володя...— Ты ведь совсем не такой, как я думаю, да? Какой ты на самом деле, Юр? Как они все? Юра приблизился вплотную и осторожно накрыл его ладони своими. Негромко и ласково произнес:— Ты сейчас усталый, пьяный и нервный, поэтому тебе в голову лезет всякая чушь, которая не имеет никакого отношения к правде. Утром ты это обдумаешь и убедишься, что я прав. Юра поджал губы. Он выглядел виноватым, ласково гладил пальцы Володи, будто утешал своей нежностью и теплом. Володя сомневался, что сможет успокоиться, но вдруг бушевавшие минуту назад эмоции сменились чудовищной усталостью.— Я видел всё своими глазами, — тихо и будто жалобно произнес Володя. — Как я теперь могу верить тебе?Юра ответил так же тихо:— Главное — не верь себе. Не такому себе, не сейчас. Завтра — да, но не сегодня. Давай так: мы вернемся к этому разговору утром, просто отложим его, но не забудем. Хорошо?— Юра, ты мой?— Конечно. Только твой, ничей больше.Неважно, правду сказал Юра или нет, но от его слов полегчало. Володя судорожно вздохнул и крепко обнял его, стиснув так, что Юра ахнул.— Вот видишь, — он сдавленно хихикнул, — а ещё пару часов назад не мог даже за руку меня взять.Отпускать его не хотелось. Юрино тепло успокаивало, Володя прикрыл глаза и ощутил, что мир закружился. Потянуло в сон. В кармане Юры зазвонил телефон. Он похлопал Володю по спине.— Эй, давай не засыпай. Такси уже ждет — идём. Всю дорогу домой Юра не отводил от него обеспокоенного взгляда, молчал. А Володя сосредоточенно рвал флайер на мелкие кусочки, а когда дело было сделано, закрыл глаза и неожиданно задремал.Дома Юра предложил поесть, поставил что-то разогревать в микроволновку. Но, стоило Володе только подумать о еде, как к горлу подкатила тошнота. Он отказался и молча пошел наверх — хотелось уснуть побыстрее, пока Юра не пришел. Ничего у него, конечно, не вышло. Когда минут через двадцать Юра зашел в спальню, Володя притворился спящим. Слышал, как Юра тихонько разделся и, приподняв одеяло, лег с противоположной стороны кровати. Через пару минут он придвинулся ближе, но ни касаться, ни обнимать не стал. Володя изо всех сил старался уснуть, но в голове шумело. Под закрытыми веками всё кружилось, никак не удавалось утихомирить мысли, тревогу и стыд. Он перевернулся на спину, посмотрел в потолок. Прислушался — Юра спокойно дышал, но было непонятно, уснул уже или нет. Пролежав ещё не меньше получаса, Володя как можно тише вылез из кровати. Стараясь не шуметь, достал из чемодана косметичку с лекарствами, медленно, держась за перила, спустился в кухню за водой. Высыпал на стол содержимое аптечки, нашел снотворное, вовремя вспомнил, что нужно пить половину. Пока набирал воду и разламывал ножом таблетку, услышал за спиной шелест — и когда только Юра успел спуститься? А Юра стоял у стола и задумчиво вертел в руке рецептурный лист. Вроде вполне нормальная и правильная привычка — брать в путешествие вместе с лекарствами рецепты, особенно когда проходишь таможню, чтобы не возникло лишних вопросов в случае досмотра. Но сейчас Володя готов был проклясть свою осторожность. — Юр, это просто снотворное, — поспешил объяснить он. И тут же словил дежавю: ночь, кухня, таблетки, а во взгляде Юры вместо обиды или злости — только обеспокоенность. — Что же это за снотворное такое, раз нужен рецепт? — Ну, сильнодействующее, слабые не помогают уже… Меня давно мучают бессонница и иногда кошмары… — ...и поэтому Игорь выписывает тебе сильные препараты, которые, по всей видимости, вызывают привыкание?— С чего ты взял?.. — Володя не сразу сообразил, откуда Юра узнал про Игоря.— Тут имя врача указано, — тот помахал в воздухе рецептом. — Так, и кто он? В смысле, что за врач?— Психотерапевт. — Ах, ну просто отличный специалист — спит с пациентом. Интересно… — Всё не совсем так, Юр…— И вместо того чтобы лечить причины бессоницы и кошмаров, он пичкает тебя практически наркотой… — В его голосе послышалось нарастающее напряжение. — Юр… — Так ты поэтому никак с ним не расстанешься? Потому что тебе рецепты нужны? — Нет, Юра! — громко и твердо выкрикнул Володя. — Я расстался с ним, это последний рецепт, который он мне выписал.Его слова подействовали на удивление отрезвляюще. Юра вздохнул, подошел к Володе, протянул руку.— Давай. Володя покосился на половину таблетки, которую всё ещё сжимал в пальцах. — Давай! Я не позволю тебе мешать сильный препарат с таким количеством спиртного! Не хочу с утра обнаружить рядом с собой труп. — И уже мягче спросил: — Что у тебя за традиция такая — на мудаков-психиатров нарываться?Володя ничего не ответил и отдал ему таблетку, а Юра положил её на стол. Обхватил ладонями голову Володи, запустил пальцы в волосы, надавил на затылок. Володя послушно наклонился, прикрыл глаза. Юра прижался губами к его лбу. — Прости, — прошептал Володя. — Я должен был раньше тебе сказать, просто… ?Просто боялся, что ты посчитаешь меня совсем чокнутым?. — Ничего, — перебил его Юра. — Всё хорошо. Пойдём спать. Я буду твоим снотворным.И, пусть не сразу, но правда сработало. Юра лежал рядом, обнимал Володю, массировал виски, то и дело касался губами лба. Потом уложил его голову себе на грудь, стал гладить по волосам. Окутанный Юриным теплом, Володя слушал его дыхание и медленно, болезненно проваливался в сон.