О чем молчит ласточка

15.Тени недоверия

Утро воскресенья ничем не отличалось от других.Володю разбудила Герда — она скулила и чего-то требовала. Он встал и, не умываясь, принялся одеваться на пробежку. Но замер на пороге — Герда осталась на кухне, демонстративно тыкалась носом в пустую миску и выходить из дома не спешила.— Вот попрошайка, — буркнул Володя и послушно побрёл к ней.Открыл собачий адвент-календарь — подарок Юры для Герды, — достал очередное лакомство и протянул ей. Та, вильнув хвостом, слизнула с ладони корм, тявкнула и унеслась к входной двери.— И что, интересно, я буду делать, когда календарь закончится? — спросил в пустоту Володя. — Ох уж этот Юра, собаку мне разбаловал!На улице не на шутку приморозило. Не сказать, что до этого было тепло, но сегодня градусник показал минус пятнадцать, и Володя, несмотря на термобелье и тёплый спортивный костюм, быстро замёрз. Пока ждал, когда Герда сделает свои дела под деревом, написал Юре. Тот завтракал, поэтому откликнулся сразу. Перекинулись буквально парой слов — Юра торопился работать, а Володю уже тянула гулять в лес облегчившаяся Герда.Он прикинул план на день — во-первых, нужно обязательно съездить в город и подключить себе наконец нормальный интернет. И, во-вторых, Володя хотел купить абонемент в бассейн. Он уже и не помнил, когда плавал в последний раз, а уж коль через два месяца предстояла встреча с Юрой, очень хотелось привести себя в порядок. Пока был в Германии, ел что попало и много пил и поэтому ничуть не удивился, обнаружив, что поправился. Хорошо Юре: он от природы худой. В молодости Володя тоже не жаловался на фигуру, но лет с тридцати буквально одна неделя неправильного питания вкупе с алкоголем мгновенно превращалась в лишние сантиметры. Володя понимал, что с годами не молодеет, а толстеть не мог позволить себе ни в коем случае — это недопустимо. Ещё решил купить крем для век — вчера вечером в ярко освещённом зеркале ванной разглядел оформляющиеся мешки под глазами.Определившись с планами на день, порядком замёрзший Володя заторопился домой, но Герда будто не чувствовала холода — рыла носом сугробы, ловила пастью снежинки и носилась между деревьями. Ничего не предвещало беды. Но, возвращаясь в десятом часу к дому, Володя увидел у своих ворот знакомую машину. В голову сразу пришла идея свернуть обратно в подлесок и не показываться на глаза — авось не дождётся и уедет. Но Герда, как назло, внезапно рванула к дому.Завидев её, Игорь вышел из машины. Володя мысленно пожелал, чтобы собака бросилась на него и хотя бы немного напугала, но та, предательница, затормозила возле него и завиляла хвостом, позволяя гладить себя по ушам. Выхода не было — пришлось идти следом.Игорь не изменился за время, что они не виделись — да и не должен был, это Володе показалось, будто прошла целая вечность. Игорь ёжился на морозе в своей подбитой овчиной куртке, дёргал головой, откидывая жидкую чёлку, лезущую в глаза.— Что ты тут забыл? — без приветствия и сразу с грубости начал Володя. Притворяться, что хотя бы немного рад его видеть, Володя не собирался. — Герда, ко мне!Собака повернулась к нему, прижала уши к голове и послушалась.— А что ты так неприветлив? — спросил Игорь максимально обыденным тоном.— А с чего я должен быть приветливым с незваными гостями?Володя прицепил поводок к ошейнику Герды, намотал его себе на запястье и спрятал руки в карманы. Натянул шапку пониже.— Замёрз? — с явно наигранной заботой спросил Игорь. — Может, хоть в дом пригласишь?— Не приглашу. И даже не буду спрашивать, зачем ты приехал. Лучше сразу уезжай.— Ай-ай, Вов, что я тебе сделал? Почему ты так плохо со мной обходишься?Володя нахмурился ещё сильнее.— Как обхожусь? Ты приезжаешь ко мне без предупреждения и считаешь, что я тебе чем-то обязан?— Вообще-то, я предупредил, что заеду. Я же не виноват, что ты ни сообщения не читаешь, ни трубку не берёшь.— Ну? И разве это не говорит о том, что встречаться с тобой я точно не хочу?— Да ладно тебе, Вов, не будь таким жестоким! — Он посмотрел на него и нежно улыбнулся. Володя никак не отреагировал, лишь моргнул — его лицо как было, так и осталось непроницаемым. Игорь свёл брови и, мотнув головой, неожиданно зло сказал:— Что? Думаешь, съездил в Германию к этому своему… Юре? И что теперь? ?Жили они долго и счастливо и умерли в один день?? Так теперь будет? Володя не поддался на провокацию. Дёрнул уголками губ и спокойно сказал:— Тебя не касается, что я думаю, Игорь. И что я делаю, и что я чувствую, а тем более — куда и к кому езжу. Я сказал тебе это при прошлой встрече и никак не возьму в толк, почему ты так этого и не понял.— Да потому что ты мне дорог! — Игорь шагнул к нему и протянул руку, но Володя отстранился. Герда, чувствуя настроение хозяина, утробно зарычала на Игоря. Тот опустил руку и с укором сказал: — Вов, ну всё же хорошо было... Мы и раньше с тобой ругались, расходились. Но потом всё равно возвращались друг к другу. Володя покачал головой.— Нет, Игорь. Нечего нам возвращать. Не было у нас с тобой никогда нормальных отношений.Но Игорь был непробиваем — снисходительно улыбнулся и фыркнул:— Да брось! Что, думаешь, теперь у тебя появились настоящие отношения? С этим твоим... Юрой?Володю покоробило от того, с каким ядом Игорь произнёс это имя. — Лучше просто заткнись, — тихо, но уже не так спокойно сказал Володя. — Тебя мои с ним отношения не касаются и не должны касаться.— Как раз таки касаются самым прямым образом! Стоило появиться этому… — Игорь проглотил какое-то явно обидное слово, — ...Юре, как оказалось, что, — он изобразил в воздухе кавычки, — у нас с тобой никогда не было нормальных отношений? Володя вздёрнул бровь.— А разве это не так? Или ты всерьёз считаешь, что встречи раз в месяц для секса — это и есть нормальные отношения? Игорь закатил глаза.— Ах, прости, не знал, что ?нормальные отношения? — это отношения на расстоянии с человеком, который живёт в другой стране! На огромном, Вова, расстоянии! — Это, Игорь, не твои проблемы, — отрезал Володя. — Да, как же, конечно, не мои! Вот только когда ты всё просрешь с этим своим Юрой, первый, к кому ты пойдёшь, — это я. Потому что я тебе нужен! Потому что никто, кроме меня, не знает твоих потребностей! — Как ты меня достал с этой чушью, Игорь! — выкрикнул Володя. Герда тявкнула, не понимая, видимо, почему хозяин вдруг повысил голос. — Слишком много чести себе делаешь, считая себя самым особенным в моей жизни! Игорь зло расхохотался.— А думаешь, твой Юра — особенный? Володя непроизвольно сжал кулаки. Вдохнул, медленно выдохнул и сквозь зубы процедил:— Да, Юра — особенный. Это тебя, Игорь, можно заменить кем угодно. Уезжай. Пожалуйста. — И, подтянув Герду за поводок, не прощаясь, прошёл мимо.Открыл ворота и скрылся в доме. Часы в прихожей показывали десять минут одиннадцатого — день только-только начался, а Володя уже устал. Вдобавок разболелась голова.Он выпил аспирин, слыша рёв мотора за окном и скрип шин по заснеженной дороге. Прилёг с ноутбуком на диван, зашёл в аську. Виновато глядя на Юрин ник, Володя вспомнил обещание не общаться с Игорем. Попытался сам себя оправдать — сегодня это произошло вынужденно, он ведь не звал его, не отвечал ему, Игорь сам приехал.Через пару минут написал Юра. Володя не решился рассказать ему про утреннего гостя — не хотел давать лишний повод для недоверия. Пожаловался на головную боль, тут же получил указания сидеть сегодня дома, не работать и попытаться отдохнуть. Володя заверил, что постарается. Таблетки мало помогли: боль продолжала пульсировать в висках. Накатывала сонливость, а в голову то и дело лезли обрывки разговора с Игорем. Володя попытался отвлечься — нашёл чем забивать мысли. Игорь — последнее, о чём хотелось сейчас думать. Да и не только сейчас.Володя отложил ноутбук, сполз по дивану, прикрыл рукой глаза, заслоняясь от солнца. Игорь действительно ему никто. Притом уже давно. Может, последние лет… шесть? Володя искренне не понимал, с какой стати Игорь требует от него что-то, звонит, приезжает и чего добивается. Володю сейчас очень удивляло, что тот взаправду считал, будто между ними до сих пор были какие-то отношения.Он давно заметил, как сильно Игорь изменился, но только теперь понял, в чём именно заключались эти изменения. В самом начале Игорь привлекал своей уверенностью, смелостью и, несмотря на брак, свободой. Затем — мышлением и необычными взглядами на жизнь. Теперь же он не привлекал совершенно ничем — лишь отталкивал. И когда только Игорь стал таким жалким?***Первый месяц разлуки с Юрой пролетел очень быстро. Подготовка к новому проекту пошла до того активно, что Володя не всегда успевал к Юре на созвон. Он было порадовался, что отношения на расстоянии даются ему легче, чем думал, но стоило работе сбавить темп, как всё освободившееся время заполнила тоска по Юре. Володя старался занять себя другими делами, снова пошёл в бассейн. Плавание очищало голову от мыслей — сосредоточенный на дыхании и движениях, Володя не мог думать ни о чём другом, кроме вдохов, выдохов и чередования рук.Юра, узнав о его старом новом увлечении, сыронизировал в своём стиле:?Небось чужих мужиков там разглядываешь???Конечно! Мне же своего мало?, — обиделся Володя.?Хочешь сказать, что... иметь меня в Германии для тебя достаточно?!? — ответил Юра, дополнив сообщение тремя обиженными смайликами.?Я бы с радостью имел тебя в Харькове, но…?, — давясь смехом, написал Володя, решив, что их отношения уже достаточно близки для таких шуток.А на самом деле Володя действительно ни на кого не смотрел. Но Юра оказался недалёк от истины: раньше Володя силой заставлял себя отворачиваться от подтянутых пловцов, которых в этом бассейне всегда было немало. Но сейчас — это не раньше. Какими бы привлекательными ни были посетители бассейна, у Володи на уме был другой, пусть худой, но свой, как выразился Юра, ?мужик?.Дома Володя активно читал книги по музыке. Старался научиться понимать и слышать, чтобы в конечном счёте стать Юре достойным собеседником. Ведь пока Володя был не лучше Йонаса, ведь мог сказать только: ?Это мне нравится, а это — нет, но почему — не знаю?. Чтобы понимать это ?почему?, стал слушать симфонии Прокофьева. Додумался до этого, конечно, не сам — Юра подсказал: ?Они написаны специально, чтобы учиться?.Юрин диск Володя не включил ни разу. В январе, опасливо поглядывая на него, брал в руки и клал обратно — Юрина музыка запросто унесла бы его в Германию, на диван в уютном кабинете. И тогда в голову могли бы лавиной хлынуть воспоминания об их сказочных каникулах, усиливая тяжесть ожидания.Тоска победила в первых числах февраля. Володя поставил диск, но решил не докладывать об этом Юре до тех пор, пока не убедится, что по-настоящему понял его историю, написанную нотами.Юра записал для него четыре трека. Сперва Володе предстояло выяснить: это четыре главы или четыре разных рассказа? Володя и так догадывался, о ком они, но о чём? Заранее решив не слушать бездумно всё подряд, а переходить к следующему треку только тогда, когда поймёт предыдущий, Володя сосредоточился на первом.Каково было его удивление, когда вместо вступительных нот он услышал Юрин голос:?Здравствуй, Володя! Эта музыка для тебя и про тебя. Я прочитал все твои письма. Не передать словами, как мне жаль, что тогда ты был совсем один. Врачи, Игорь и Света не в счёт, правда? Но, знаешь, даже тогда, даже очень далеко, но у тебя был настоящий друг. Сначала он был немым, но теперь он обрёл голос...?Зазвучало пианино, но Володя не слушал его. Он замер, где стоял, ошарашенно глядя в окно. Грудь приятно стиснуло. Володя сам не понимал, почему отреагировал столь бурно — наверное, от неожиданности, ведь смысла Юриных слов он не уловил. Включив диск сначала, он приготовился снова услышать предисловие и сосредоточиться на музыке.Он лёг на диван, закрыл глаза, и музыка перенесла его в другой дом, на другой диван. Там пахло старой мебелью и Юриным одеколоном, кружили в воздухе пылинки, а с фотографий на стенах смотрели лица. Юра устроился рядом, положив ему на грудь ладонь, и отбивал беспокойными пальцами ритм по коже. Володя обнимал Юру и вдыхал запах его волос. А Юра одновременно был в двух местах: и нежился рядом, и сидел за пианино, играя звучащую в реальности мелодию. Из фантазии Володю вырвала знакомая трель телефона — Юра написал ему сообщение: ?Прости, но сегодня я, скорее всего, не смогу позвонить в скайпе, очень много работы. Буду работать до ночи. Отпустишь??Володя даже не расстроился — на сегодня у него появилось очень важное и приятное занятие. Быстро ответив ?Да, конечно?, он отложил телефон, переключил на начало трека и снова закрыл глаза. Наслаждаясь картинкой в воображении, он не смог сосредоточиться на музыке: не получалось отпустить волшебное видение, где они вместе с Юрой в кабинете. Только к вечеру Володя пересилил себя и прислушался, стараясь понять, какую историю рассказывал ему Юра.Первым аккордом зазвучал одинокий голос главного героя. Он был неуверенным, будто испуганным, захлёбывался и тонул в тишине. Вдруг грянули другие голоса, музыка стала рваной и нервозной — иногда раздражающе громкая, она подавляла главного героя. Слушать было тяжело, но в середине произведения Юра смягчился — он заглушил гомон, и в тишине зазвучал ещё один голос, высокий и нежный, но тут же замолк снова. Этот голос то появлялся, то пропадал, а когда возвращался, главный герой замирал, будто прислушиваясь. В конце произведения второй голос появился опять. С каждой секундой он становился громче и увереннее, а когда раскрылся в полную силу, слился с главным героем. Он переплетался с ним, будто дополняя, произнося то, что первый не мог сказать сам. Вместе они звучали прекрасно и гармонично. Минорный мотив сменился мажорным. А завершилось произведение на высокой ноте, где они оба пели победно и вдохновляюще. В который раз переслушивая произведение, Володя улыбался с закрытыми глазами. Только одно нарушало идиллию: Герда поскуливала в такт музыке, сидя возле шкафа, в котором Володя спрятал от неё адвент-календарь. Выпрашивала лакомство. Пришлось встать.Достав из календаря горстку корма, Володя показал Герде пустую коробку и заявил:— Видишь, это последняя? Больше не проси.— Но смягчился и добавил ласково: — Наш Юра — настоящее чудо, такой классный подарок тебе подарил. И мне.Если подарок для собаки был просто хорошим, то для Володи — просто удивительным. Ему никто и никогда не посвящал музыку — Володя и помыслить не мог о подобном. А Юра взял и сделал, никого ни о чём не спрашивая.Они созвонились следующим вечером. Володя собирался в бассейн, но специально задержался в офисе. В груди защемило, когда он увидел Юру в этой комнате: не только потому, что знал это место и помнил каждый его сантиметр, но ещё и потому, что был в этом самом кабинете буквально вчера. Пусть и только в своих мыслях. — Знаешь, я послушал первый трек на твоём диске. Юр, у меня нет слов, чтобы описать, как это приятно.— Та-а-ак, — прищурившись, протянул Юра. — Отлично, теперь рассказывай, о чём я написал.— Экзамен мне устраиваешь? — усмехнулся Володя.Юра закинул в рот кусочек грейпфрута и, что-то неразборчиво промычав, пожал плечами. Володя покачал головой.— Экзамена всё равно не получится, ты же всё сам рассказал перед треком. Я слушал только первый. Там про меня. Сначала о том, как мне было без тебя, а затем о том, как появился ты и всё изменил.— Ну, можно сказать и так, — кивнул Юра. — Молодец! Ты уже знаешь, о чём следующий?— Нет. И не рассказывай, я хочу сам выяснить.Юра ласково улыбнулся, хотел что-то сказать, но отвлёкся на телефонный звонок. Извинившись перед Володей, он отошёл от компьютера и ответил. Несколько минут он то сердился, то смеялся, говоря, конечно же, не на русском. Володя ничего не понял. Зато ему в голову пришла мысль: а не выучить ли немецкий? В Германии, особенно в клубе и комьюнити-центре, языковой барьер подпортил Володе настроение, да и вообще хотелось знать, о чём говорит Юра с невидимым собеседником.— Это была Анна, — доложил Юра, вернувшись. — Она передаёт тебе привет.— О, ей тоже передай как-нибудь, — искренне сказал Володя.— Знаешь, а ты ей понравился. Сказала, ты в её вкусе. — Юра расплылся в хитрой улыбке.Володя шутливо закатил глаза.— Тогда передай ей, что я занят. Кстати! Я тут подумал: надо бы выучить немецкий…— А у тебя есть на него время? — Юра нахмурился. — Ты смотри, это ведь не только уроки у преподавателя, но и как минимум час занятий дома каждый день.— Юр, говоришь так, будто я английский не учил. Я знаю, каково это, — отмахнулся Володя. — Но ради такого время найду.— Ради какого ?такого?? Ради меня? Тогда это очень хорошая мысль!Воодушевлённый идеей быть с Юрой на одной волне, Володя принялся искать курсы на следующий же день. Юра живо интересовался его успехами сначала в поиске, а затем в обучении. Грозился, что будет его проверять гораздо строже преподавателей.И Юра приступил к обещанному уже через неделю, когда снова созвонились в скайпе.— Давай-ка выясним, как дела с твоим немецким? — строго спросил он, оттягивая воротник кофты. — Что это? — Сейчас, минутку, — сказал Володя и потянулся к сумке, принялся там копаться. — Так. Что перевести?Юра указал на свою шею:— Как это называется?Володя уставился на него. Принялся судорожно листать небольшую книжку, нашёл, что искал, и неуверенно выдал:— Hals.Юра захохотал.— Ты серьёзно? Словарь!— А что? Я только начал. И части тела мы ещё не проходили.— Ну ладно, пусть со словарём, — ответил Юра, вдруг сощурился и, закусив губу, прошептал: — Поцелуй-ка меня здесь, мой умница.Володя замер. — Прямо сейчас?Он ужасно тосковал по Юре. По его присутствию рядом и больше всего — по ласке. Володя стал скучать уже на следующий день после приезда, а спустя ещё месяц порой изнемогал так, что часами думал только о Юре. А тот ещё и подливал масла в огонь, не единожды намекая: чтобы сделать друг другу приятно, вовсе не обязательно находиться рядом. Но не так же — не на работе, где этажом ниже сидит охранник.— Целуй! — приказал Юра.— Юр, ну это несерьёзно.Юра расхохотался.— А должно быть?Володя нахмурился.— Ты меня понял.— А ты понял меня. Давай! — прикрикнул Юра, продолжая улыбаться.Володя вздохнул. Встал из-за стола и убедился, что кабинет заперт на ключ. Подключив наушники к ноутбуку, наклонился и поцеловал монитор.Юра довольно хмыкнул.— А если не будешь меня слушаться, вообще ничего не покажу. — Он оттянул воротник ещё сильнее, обнажил ключицу: — А теперь здесь...— Ну хватит! Это глупо.— Мне прекратить? — Юра прищурился. — Ты уверен?— Я целую не тебя, а монитор, — простонал Володя.— Ну и что? В этом мониторе ты можешь увидеть, например, вот это. — Юра приподнял кофту, обнажая живот.Володя судорожно вздохнул — от нечёткого вида Юриного пупка перехватило дух и напряглось всё тело. Юра встал, медленно расстегнул ремень, вытащил его из шлёвок. Отойдя от монитора, он полностью снял кофту и бросил себе под ноги. Володя судорожно вздохнул — он понял, к чему Юра ведёт.— А дальше будет то, о чём я подумал? — просипел он. Вместо ответа Юра улыбнулся ещё шире.Решив, что в принципе не важно, где он сейчас находится, ведь главное — у него в мониторе, Володя аккуратно снял пиджак, а затем скинул и всё остальное.***Каждый вечер занятый то немецким, то плаванием, то работой, Володя никак не успевал послушать Юрин диск. Он ни за что не стал бы включать его музыку просто фоном — для неё требовалась сосредоточенность. Володя решился послушать второй трек, как только выдалась возможность — когда Юра в очередной раз отпросился у него поработать вместо созвона.?Как думаешь, когда в этой истории снова появился и обрёл голос второй герой? Что он хотел бы рассказать тебе? И что хотел бы услышать ты? Ты помнишь лето восемьдесят шестого года? Я знаю: твой ответ “да”. Я тоже помню. Всё до последней детали, до последнего утра, когда мы расстались. Ты хотел бы его вернуть?Я — нет, из-за того, что случилось после. Но мне хотелось бы возвращаться в то лето так часто, как я захочу. Поэтому я записал его так, как оно видится мне сквозь года. Послушай и ты. И вспомни своё лето восемьдесят шестого года?.Эта композиция не была исключительно фортепианной — в ней звучали ещё и электрогитара, бас и барабаны. Насквозь пронизанная нежной грустью, мелодия пробуждала воспоминания об их юности. В ней слышались вкрапления какого-то очень знакомого, но давно забытого мотива — должно быть, Юра играл ему нечто подобное в ?Ласточке?. Володя не разбирался в психологии музыки, но в ней разбирался Юра. В его истории чувствовался плеск реки, шелест ивовых веток, шипение радиоволн. Юрина мелодия рисовала в Володином воображении самые сладкие моменты их юности: нега в тени ивы, заводь с кувшинками, старый театр.Володя повернулся к окну и устремил взгляд на заснеженный двор — через пролесок и пересохшую реку посмотрел на флагшток. Когда-то там было так красиво, но теперь не осталось ничего.Он вздохнул. Да, они с Юрой воссоединились спустя двадцать лет. Но как можно радоваться, если все эти годы упущены? Ведь уже не вернуть тех летних дней, не вернуть двух главных героев Юриной истории, не отстроить заново тот самый лагерь, даже беседку романтиков не восстановить — ещё в прошлом году Володя распорядился снести её руины.Когда он слушал первый трек, то напрягал голову и слух, заставляя себя искать голоса главных героев и внимательно следить за сюжетом. Но вторая композиция того не требовала — история сама собой вырисовывалась в его воображении. И сюжет — не выдумка, а одно конкретное воспоминание.Сколько раз Володя мечтал о том, чтобы это воспоминание ему приснилось. Потому что во сне всё кажется настоящим и реальным, и Володя хотел заново пережить тот момент.Последние дни в ?Ласточке?, ещё до того, как их застукала Маша. Безлюдная дорога к лодочной станции. Влажный запах дубового леса, терпкий и грибной.Солнечные лучи, рваными кляксами пробивающиеся сквозь листву, пятнами устилали каменные ступени, ведущие к реке. У Володи в кармане шорт позвякивали ключи от станции. Юрка бежал впереди — он так спешил скорее добраться до лодки, подгонял Володю, чтобы поторопился, ведь дневной отбой такой недолгий, а они хотели успеть так много.Сквозь года Володя помнил лишь Юркину широкую улыбку и звонкий смех, но лицо было нечётким, будто подёрнутое дымкой. Зато Володя отчётливо слышал зовущий голос:— Ну что ты там застрял?! Давай быстрее! — подгонял Юрка, протягивая ему руку.А Володя стоял на верхней ступеньке и просто смотрел. Юрка снова криво повязал красный галстук и не заправил футболку в шорты. На предплечье — синяк, на колене — новая ссадина. Когда только успел? И именно этот момент так ярко отпечатался в памяти, ведь именно в ту секунду Володя понял, что поселившееся в нём чувство — бесповоротно. Что его невозможно отрицать, что от него никуда не деться. Что оно — навсегда и будет с ним до конца жизни. Он отчётливо помнил, как испугался, но тут же понял, что на самом деле его страх — ничтожный, а любовь — огромная. И сокрушительная. А сокрушить она могла не только страх, но и его самого. Но сейчас Володя отказывался думать об опасности, ведь он слышал звонкий смех и смотрел на такого Юрку. На своего Юрочку — лучшего, талантливого, красивого. Любимого.Володя написал Юре в офлайн: ?Твоя вторая композиция невероятно красивая. Не представляю, каково тебе было её писать, но слушать её очень больно?.Юра ответил ему заполночь:?Я не понял, так она тебе понравилась или нет???Очень, Юрочка, она мне очень понравилась?.?Когда я приеду, мы послушаем её вместе, и ты расскажешь, почему тебе стало больно?.?Я и так скажу: потому что мы потеряли много времени. И продолжаем его терять. Когда ты приедешь? Прошло почти два месяца, я понимаю, что осталось уже не так много времени — меньше месяца. Но я безумно устал ждать?.?Я тоже очень устал. И соскучился?.Юра прислал грустный смайлик и продолжил что-то печатать:?Но придётся подождать ещё месяц или дольше…?Нахмурившись, Володя перечитал последнее сообщение два раза. ?В смысле, дольше?!??Давай позвоню?.Володя запустил скайп и сам набрал Юру.— Почему без видео? — спросил Володя, глядя в чёрный экран ноутбука.— У меня интернет весь день барахлит, если включу видео, вообще всё отвалится.— Ладно, — протянул Володя, но в голову закрались сомнения: все предыдущие разы интернет-соединение было нормальным — и тут вдруг плохое. Но Володя не стал спорить и выспрашивать — не хотел выглядеть параноиком. Тем более что возник куда более важный вопрос:— Когда ты приедешь?— Сегодня я должен был сдать заказ, но заказчик запорол половину работы. Придётся переделывать, а это, — Юра вздохнул, — небыстро.— И сколько?— Я постараюсь побыстрее, но не факт, что успею к марту.— Юра…— Что, ?Юра?? Что я могу сделать? — раздражённо воскликнул Юра. — Володя, у меня и так стресс, а тут ещё ты давишь.— Я не хотел давить, извини. Просто… Ты знаешь...— Знаю, — резко ответил Юра, но потом смягчился: — Ты тоже прости, я не хотел ругаться. Ты просто не представляешь, насколько я злой.Но Володя очень даже представлял, только главной его эмоцией была не злость, а досада. От понимания, что придётся ждать ещё несколько недель, опускались руки. И всё бы ничего, затянись только время ожидания, но, начиная со следующего дня, изменилось поведение Юры.Он, всегда живущий по чёткому графику, вдруг начал раз от раза отступать от него и пропускать сообщения. Володя молча терпел две недели, но в итоге всё же не выдержал.Войдя в офис как всегда в девять, Володя ожидал, что Юра привычно пожелает ему доброго утра, но его не было в ICQ. Володя написал ему в офлайн, но спустя полчаса ответа не последовало. Проверил, не вышел ли Юра в сеть — не вышел. Беспокоясь, всё ли с ним в порядке, ведь по утрам он всегда бывал онлайн, Володя написал ему сообщение:?Доброе утро. У тебя всё в порядке? Почему не пишешь???Работаю. Некогда. Вечером позвоню?, — был ответ, и он взбесил Володю. Тот написал:?Ты сам установил такой график, так следуй ему!?Не получив в ответ ни слова, Володя было решил больше не писать Юре, но к вечеру оттаял и напомнил, что ждёт его в скайпе через час.Юра позвонил через два.Чего только Володя себе не напридумывал, пока ждал, и всё сводилось к одному: не скрывал ли чего Юра? Ведь он мог и попросту врать насчёт работы. Володя не столько ревновал, сколько свирепел от бессилия. Казалось, что от него ничего не зависит и он не контролирует Юру. Фактически Володя — половина этих отношений, но он бесполезен, потому что вокруг них царит хаос. И этот хаос через чужих людей встаёт между ним и Юрой и грозит уничтожить всё. А Володя далеко и не может ни на что повлиять, не может защитить Юру. Но единственная правильная мысль всё же посетила его голову: если Володя продолжит в том же духе, то не хаос и не другие люди, а он сам разрушит эти отношения. Чтобы этого не случилось, пришлось побороть страх и взять себя в руки.— Объясни мне, что происходит, — вместо приветствия начал он. — Ты почти полмесяца избегаешь и игнорируешь меня. Почему?Юра вздохнул и опустил взгляд. Он выглядел болезненно — под глазами пролегли тени, небритое лицо похудело и осунулось, движения были заторможенными. Володе показалось, что Юра пьян.— Я устал.— От чего или от кого? От меня?— Ой, ну что ты говоришь. — Юра хмуро уставился на Володю. — Устал от этого дурацкого заказа. Днями и ночами пишу — и всё не то.— Бракуют? — спросил Володя, а Юра кивнул. Он молча отошёл от компьютера, видимо, на кухню, потому что вскоре вернулся с бокалом в руке.— Юр, разве это нормально?— Нет. Я сам тороплюсь закончить, чтобы быстрее приехать к тебе.Володе стало неловко — Юра убивался на работе, а он вдобавок мучил его своими подозрениями. Но Юра ни о чём толком ему не рассказывал.— Ну и пошли этого заказчика! — воскликнул Володя. — Плевать на деньги, ещё заработаешь. — На деньги, может, и плевать, а вот на репутацию — нет, — устало протянул Юра.— Господи... ещё и это.— А ты как думал? Конечно.— Да уж... Это, наверное, не совсем то, о чём ты мечтал...— Да ладно, бывает и хуже. Если бы не торопился к тебе, относился бы к этому проще.Они проговорили час. Во время разговора связь постоянно прерывалась — Юра делал что-то ещё на компьютере. Устав постоянно перезванивать, Володя отпустил его дальше заниматься своими делами, а сам отправился учить немецкий.Юра его успокоил, но на душе стало ещё тяжелее: он вкладывал душу в свою музыку, творил сутки напролёт, опустошая себя, и что получал взамен? Критику от заказчиков и подозрения от Володи. ?Так дело не пойдёт, — решил тот. — Я не должен его подводить. Пусть кто угодно подводит, но только не я?.С того дня Юра не получил от него ни одной претензии, даже наоборот — Володя говорил ему только слова поддержки, уточняя, что ждёт его сообщений и звонков всегда, хоть посреди ночи. Но Юра ни разу не написал ему вне графика. Впрочем, и в отведённое им самим для Володи время появлялся всё реже и реже.Юры стало отчаянно не хватать. Весь оставшийся февраль и начало марта Володя посвятил, разумеется, работе, а ещё бассейну и интенсивному изучению немецкого, чтобы как можно реже оставаться один на один со своими тревогами. Спасительной соломинкой в выходные стала Юрина музыка. Он переслушивал две старые композиции, отчего-то боясь ставить новую. И напрасно — он убедился в этом, когда всё же решился её включить.Снова в выходной, когда вернулся с пробежки весь в снегу, Володя лёг на диван, представляя, что он в Юрином кабинете, и включил трек номер три.?Ты задумывался о том, что будет дальше? Есть ли вообще будущее или достаточно только прошлого? Ведь до чего сильной и светлой была любовь тогда! Реалисты скажут, что такое не повторяется, и с ними трудно поспорить. А ты реалист? Или романтик? Неважно. В любом случае, кроме этой святой любви, есть и другие достойные крепкие чувства. В конце концов, есть другая любовь — её называют дружбой. Спросишь меня, а что думаю я? А я ничего не знаю — могу только немножко помечтать?.И после его слов воздух наполнился звоном колокольчиков. Полная предчувствия мелодия переливалась трелями, закручивалась и плыла под ногами и потолком. Звон бликами света вспыхивал и угасал. У Володи возникло удивительное ощущение лёгкости и движения — колокольчики, словно снежинки, кружились над ним. Точно снежинки. Должно быть, Юра писал это тогда, когда они договорились о приезде Володи под Новый год. Вот что такое колокольчики — снег и гирлянды. Затем зазвучало пианино. Юра не стал усложнять — снова два голоса. Весёлые, они будто спорили друг с другом. Один голос переходил в другой, их окружали колокольчики, и в конце все звуки слились воедино — в одну нежную мелодию.Володя гадал, как именно Юра закончит эту историю. Но Юра её не закончил, он не стал ставить точку — легкомысленная мелодия становилась всё тише и тише, будто отдаляясь, пока не угасла совсем.Чтобы догадаться, в чём именно состоял Юрин замысел, Володе не пришлось переслушивать этот трек несколько раз. Да, он поставил его на повтор, но вовсе не потому, что не понял. Эта мелодия ему очень понравилась — она вызвала улыбку, подбодрила, сбросила тяжесть с сердца.Володя потянулся к телефону, написал Юре:?Я послушал твоё третье произведение. Так ты, оказывается, всё знал и ничего мне не сказал! А я в Германии голову сломал, гадая, как к тебе подступиться!?Юра ответил на удивление быстро:?Что знал? Что ты не сможешь передо мной устоять? Конечно знал!?Володя хмыкнул — с самооценкой у Юры определённо не было никаких проблем.?Я думал, ты сомневался?.?Сомневался, но, знаешь… чёрт, у тебя были такие красивые очки?.Володя невольно рассмеялся. ?Я смотрю, у тебя хорошее настроение?.?Сейчас у тебя тоже будет! — Юра прислал смайлик в тёмных очках. — У меня приняли заказ! Через две, максимум три недели я приеду!?От такой новости Володя резко сел. ?Да ладно?! Пошли в скайп???Не могу, я в студии. Сегодня вечером хотим с ребятами отметить это дело, дома буду поздно?.?Трезвый и один, я надеюсь???Чего?? — не понял Юра.?Веди себя хорошо?, — написал Володя и, продолжая улыбаться, поехал в бассейн.Юра вернулся в полвторого. Володя прочитал его сообщение уже утром: ?Я дома. Пошёл спать. Сладких снов!?А объявившись ближе к обеду, Юра написал:?Впервые за последние два месяца выбрался отдохнуть. Ну и начало года…?Володя питал надежду, что ближе к приезду у Юры появится больше времени. Но как бы не так. В последние две недели они переписывались раз в день, чаще всего перед сном, а созванивались и того реже.Не имея возможности видеть его даже в скайпе и изнемогая от тоски, Володя стал часто пересматривать их фотографии. Он распечатал и поставил в рамку на прикроватную тумбочку свою любимую. Одну из первых, что сделал Юра на новый фотоаппарат — где они лежали на кровати и Володя целовал его в щёку. Смотреть на их счастливые лица было приятно и грустно одновременно — Германия и всё, что происходило с ним там, теперь казалось сном.В начале апреля, за день до Юриного приезда, воздух запах весной. Наслаждаясь им, пьянящим и сладким, Володя сел в машину и поехал из офиса домой. Глядя на дорогу, он смаковал мысль о том, что осталась всего одна ночь — и уже завтра в это же время рядом с ним будет Юра.Вечером Володя решился послушать последнюю Юрину композицию. Ведь по приезде тот наверняка спросит: послушал ли, понял ли? И нужно будет что-то ответить. ?Я хотел завершить цикл произведений предыдущим. Но вспомнил о жизни второго главного героя без тебя. Быть может, ты хотел бы послушать рассказ о нём? Ведь за два десятилетия разлуки многое произошло, многое, как и сам герой, изменилось. Не изменилось, пожалуй, только одно: память о тебе и те чувства, что он бережно хранил все эти годы?.После столь трогательного вступления Володя ожидал услышать нежные фортепианные звуки, и каково было его удивление, когда из динамиков на весь дом громыхнула электронная музыка. Если классическую он научился худо-бедно понимать, то электронную не получилось ни с первого, ни со второго раза. Володя скорее воспринимал её, чем понимал, и прислушивался к своим ощущениям. Музыка, то импульсивная, то спокойная, ассоциировалась у него с полётом в космосе. Герой Юриной истории парил среди звёзд в невесомости, окружённый вспышками света — звуками и голосами. Казалось, Володя слышал там и свой голос, но его постоянно заглушал другой, куда более громкий.Володя выключил диск. Как ни старался, не понял этот трек, да и думать о нём не хотел — уже завтра его ждало нечто более важное, более дорогое, чем Юрина музыка. Сам Юра.