Ты. Я. Кровать. Сейчас же

Эпилог 2

Чонгук

Три года спустя...

— Мы можем, пожалуйста, просто попытаться сосредоточиться? — со смехом говорит Зоуи, когда я провожу кончиком пальца по ее бедру. Она шлепает меня по руке, но через секунду возвращает ее обратно.

— Ты сосредоточься на книге. Я сосредоточусь на этих очаровательных маленьких мурашках на твоих сексуальных ножках.

— Мои очаровательные маленькие мурашки по коже не попадут в список бестселлеров New York Times. Твоя книга может.

— Наша книга. Мы пишем ее вместе.

Она ухмыляется. — Мы ничего не пишем. Единственное, что мы делаем вместе, — это занимаемся сексом прямо на моих записях.

Моя рука пробирается к ее киске, и она закрывает глаза и стонет, когда я провожу пальцами по ее щели. Я чувствую влагу сквозь ее пижамные штаны. Она уже мокрая для меня.

— Не начинай, — говорит она, но ее ноги медленно раздвигаются, и в глазах появляется тот самый остекленевший взгляд. Она хочет этого так же сильно, как и я.

Я подношу пальцы к носу и вдыхаю ее сладкий аромат, когда ее тело извивается на кровати.

— Прошло три недели работы, а мы не прошли и половины первой главы, — говорит она, наблюдая, как я вдыхаю ее запах. — Дети у няни. Мы должны с этим покончить.

— Ты права, — говорю я, протягивая руку за ее пижамными штанами. Она ахает, когда я стягиваю их с ее ног.

— Ты вообще слушаешь?

— Да, — говорю я, стаскивая их с ее ног. Под ними ничего нет. — Определенно слушаю.

Мой взгляд прикован к ее прелестной розовой киске, которая становится все более влажной прямо у меня на глазах. Я хватаю ее за колени и отталкиваю ноги назад, пока они не оказываются практически у нее под мышками. Я вижу все, и от этого мой член становится твердым.

— Итак, глава первая, — говорит она прерывисто, с придыханием. — Как мы собираемся... о, черт...

Мой язык касается ее сладости, и она откидывает голову назад и тает на кровати. Черт, мне нравится лизать эту пизду. Ее соки гуще меда и на вкус слаще конфет.

Я пожираю каждый дюйм ее тела, от ее маленькой розовой попки до сочной спелой киски. Она хватается за простыни и стаскивает их с матраса, пока я балую ее своим жадным языком.

— О, Чонгук, — стонет она, извиваясь. Ее спина выгибается, когда мой язык попадает в нужное место внутри нее, и она громко вскрикивает.

Книга забыта. Список бестселлеров New York Times может идти к черту сам собой. Все, что мы хотим, у нас есть, прямо здесь...

— Мне нравится, как моя шушукенс становится такой чертовски мокрой. Я могу слизывать этот сладкий крем с твоих розовых губок весь день. — Я провожу языком по ее клитору, зарываясь в нее лицом.

Она стонет, когда я проникаю языком поглубже и пробую на вкус ее внутренности. — Тебе нравится, когда я лижу эту узкую маленькую щелку?

— Да, — стонет она. — Мне, черт возьми, нравится это.

— А как насчет того, чтобы я пощекотал твою задницу?

Она глубоко стонет, когда я провожу языком по ее щелочке и обвожу ее розовое колечко.

Я откидываюсь назад и смотрю на ее набухшую пизду. Она обнаженно распростерта передо мной, и это вызывает у меня рычание.

— Ты же знаешь, что мы никогда не допишем эту книгу, — говорю я, вытирая сочное месиво, которое она оставила у меня на подбородке.

Ее грудь вздымается вверх-вниз с каждым тяжелым вздохом. Я облизываю губы, когда вижу ее твердые соски, торчащие вверх сквозь тонкую рубашку.

— Я знаю, — выдыхает она, когда я вытаскиваю свой твердый член. Она издает глубокий стон, когда я одним быстрым движением бедер вонзаю член в ее влагалище.

— Может быть, нам вместо этого стоит снять документальный фильм, — говорю я, начиная трахать ее сильнее.

Она улыбается между стонами. — Это превратилось бы в порно.

Я ухмыляюсь, представляя ее обнаженное тело под ярким светом. — По-моему, это звучит заманчиво.

Хотя никто, кроме нас, никогда этого не увидит.

Эта девочка была моей три года, но я по-прежнему безумно защищаю свою маленькую шушукинс. Мне даже не нравится, когда другие мужчины разговаривают с ней или находятся в одной комнате с ней.

Появление такого видео в мире стало бы для меня концом. Мое сумасшедшее сердце взорвалось бы.

Я двигаю своими мощными бедрами вперед, толкаясь в нее, пока она не кончает на мой твердый член.

— О, черт, — стонет она, переворачивая свои записи, комкая их.

Ее киска сжимается вокруг меня, и это заводит меня. Я обхватываю своими большими руками ее тело и крепко держу ее, когда сильно толкаюсь и освобождаюсь глубоко внутри нее. Она стонет, когда я наполняю ее своей горячей спермой.

Спустя несколько минут, тяжело дыша и прижимая наши скользкие тела друг к другу, она поворачивается ко мне. — Готов писать сейчас?

Я качаю головой, хватая ее и притягивая обратно в свои объятия. Она стонет, когда чувствует, какой я твердый.

— Я готов сделать еще один перерыв.