Gebrochene Herzen

Часть 38

Роман улыбнулся, едва ли различая, снится ему приятное тепло рядом и нежное касание губ в плечо или это все-таки новая страница в жизни, в которую так сложно поверить до конца. Но выныривать из этого блаженного пограничного состояния никак не хотелось. Поэтому, не открывая глаз, он завел руку назад и легонько огладил горячее тело, плотно прижавшееся со спины к его собственному, такому же возбужденному и обнаженному.

- Guten morgen, Liebling, - прошептали ему хрипло в ухо, и мурашки предвкушения сразу разбежались вниз по позвоночнику.

- Ммм, к этому очень легко привыкнуть, - ответил он, поворачиваясь в крепких объятиях Роберта. - И тебе доброе утро.

- У нас есть полчаса до того, как проснется Ева, - прижимаясь еще теснее, пробормотал Беккер. - И я предлагаю провести их к взаимному удовольствию.

- Господи, где ты этого понабрался? - рассмеялся Залесских, вглядываясь в глаза напротив.

- Не хочешь?

- Ну, ты можешь сам проверить, хочу я или нет. Как по мне, весьма весомое доказательство.

- Согласен, весомое, - уверенно обхватывая рукой его член, парень расплылся в довольной улыбке. - И мне это нравится.

На самом деле, он уже привык к подобному пробуждению за последние несколько дней. И к ласкам, которые они дарили друг другу, и не только всеми ночами напролет, но и по утрам, едва приоткрывая сонно глаза. Словно оба хотели уложиться в отведенное на отпуск время, потому что никто из них не знал, как оно будет потом, по возвращении в родной город. Но Роману хотелось надеяться на то, что между ними ничего не изменится, а если изменится, то неизменно в лучшую сторону. Трудно будет оказаться в суровой реальности, где не будет такой сокрушающей в своей нежности и любви близости, и пусть они оба молчали о своих чувствах, но иной раз все куда понятнее без слов.

Залесских ответил на долгий поцелуй и, перевернув Роберта на спину, устроился между его ног, медленно и дразняще ведя языком по запрокинутой шее. Как же ему хотелось дать парню все, что у него было: занежить, зацеловать, залюбить едва ли не до смерти, чтобы он никогда после не смог его ни на что променять или, что хуже, забыть. Но еще больше Роман жаждал получать в ответ, и он получал, пусть не всегда как того хотелось, но это настолько всегда было откровенно и искренне, что пробирало до глубины души.