Gebrochene Herzen

Часть 45

И вроде бы все должно закончиться хорошо, но нервное напряжение буквально вибрировало в воздухе, оттого он как неприкаянный шарахался по дому из угла в угол, не находя себе места. Переводы окончательно забросил, да и куда там, когда в голове круговорот из мыслей, желаний и планов, а на сердце – злость, надежда и отчаяние. А еще это невыносимо выматывающее ожидание, потому что брат Романа уверенно заявил, что органы опеки непременно заглянут на огонек, даже если Женька вдруг обзаведется совестью, что вряд ли, и не станет поливать их грязью – сам факт развода вынудит их прийти с проверкой. Но как бы то ни было, они во всеоружии с готовностью по всем фронтам, о чем не устает каждый день заверять Залесских.

Вот только изменения уже произошли: они меньше говорят и проводят времени на веранде по вечерам; они не занимаются сексом все ночи напролет, так по-быстрому, чтобы потом забыться поскорее сном и сократить бесконечно растянутые до суда дни. Волокита вытягивала все жизненные соки, напрягали бесконечные разговоры по телефону и упертое молчание родителей. И он видел, как сильно это гнетет Романа, который силился скрыть беспокойство за кривыми улыбками.

Их словно накрыло какой-то огромной крышкой, под которой замерла жизнь, привычная для них жизнь, а кислорода все меньше и меньше, и скоро они оба задохнутся, если хоть что-то не изменится. Три дня, три гребаных дня и все вернется на круги своя. Впасть бы на это время в кому, чтобы потом очнуться и уже все – свершилось. Они свободны.

Как же все изменилось за каких-то несколько месяцев. Еще зимой Роберт мечтал о том, что выпустится из института, заберет Еву из интерната и всеми правдами и неправдами уедет в Германию к дальним родственникам. А теперь он хочет только одного – чтобы их с Залесских оставили в покое, чтобы никто не смел им указывать, как жить, и не смотрел косо. Он просто хочет засыпать и просыпаться с ним, сидеть на веранде вечерами и глотать горький кофе, отгоняя от себя клубы сигаретного дыма; думать о том, что приготовить на ужин к приходу Романа с работы и куда поехать отдыхать в следующий отпуск. Такие себе весьма приземленные общечеловеческие мечты, но насквозь пропитанные тихим счастьем.

Выйдя из пустой детской, в которой просидел последние двадцать минут, Роберт в очередной раз спустился на первый этаж, попинал уже ненавистный диван в гостиной, бессмысленно потыкал кнопки на пульте от телевизора, заглянул на кухне в холодильник и, сцапав с полки бутылку сока, вышел на веранду. Упал обессиленно в кресло и прикрыл глаза, чтобы яркий солнечный свет не так сильно бил по сетчатке. Жаркий июльский день плыл своим чередом, клоня лето постепенно к концу и подбираясь к началу августа. Тепло иногда сменялось похолоданием и дождями, но здесь, за городом, было несравненно лучше, чем в пыльном душном городе. Сосны все также упирались в голубое безоблачное небо, по стриженным газонам и цветущим клумбам играючи сновали бабочки и стрекозы, ветерок доносил благоухание кустарников и мелкий крап воды от поливалок. И все бы хорошо, если бы не беспрестанное вслушивание в изредка проезжающие за забором машины. Роберт все ждал, что вот сейчас одна из них остановится и раздастся перезвон домофона...