Gebrochene Herzen

Часть 40

- Прекрати.

- Что? - с наглой усмешкой спросил Роберт, продолжая испытывать его нервы на прочность.

Роман чувствовал пристальный взгляд кожей, оттого сжимал с силой руль и не отрывал глаз от полотна дороги, что стелилась по выжженной солнцем степи, уходя вдаль. В мыслях крутились обрывки прошедшей ночи и то удовольствие, которое они разделили поровну, поэтому сосредотачиваться на вождении становилось все сложнее и сложнее.

- Не смотри так, пожалуйста. Это может создать аварийную ситуацию.

- Как так?

- Вот так, - он крепко обхватил руку парня и положил себе на пах с отчетливо проступающей эрекцией, а затем так же резко положил свою руку на пах Роберта, где тоже все было в полной боевой готовности. Тот только низко рассмеялся и откинул голову на подголовник сиденья. - Не время и не место.

- А будет ли оно теперь, время и место?

- Твоя сестра спит на заднем сидении и до остановки еще очень далеко, так что угомони пока своих демонов. Иначе я нагну тебя где-нибудь на обочине за пыльным чахлым кустом. Мое терпение небезгранично.

- Ты нагнешь? - подначивая, вопросительно выгнул бровь Роберт. - Или я тебя?

- Да. И это не обсуждается, - твердо закончил разговор Залесских и прибавил громкости на магнитоле, чтобы хоть немного отвлечься от захлестнувшего желания.

Они находились в пути уже одиннадцать часов, проскочив перевал, Горячий ключ и даже Сальск. Роман хотел поскорее оказаться в стенах дома, оттого гнал по трассе, превышая допустимую скорость. Но усталость брала свое, и как бы не манили родные пенаты, а остановиться на ночь все-таки придется. Поэтому, прикинув по карте, где стоит устроить ночлег, он выбрал знакомое с детства, когда они всей семьей ездили на поезде на юг, Котельниково.

Унылые пейзажи Ростовской области, сменились такими же унылыми видами Волгоградской. После сочного и красочного побережья, буро-желтые линялые краски били по глазам и приглушали яркие воспоминания об отпуске и вместе с тем навевали приближение рабочих будней. Вспуганное проносившимися автомобилями воронье подрывалось с обочин, чтобы черной кляксой растечься по бледно-голубому небу с плывущими по нему перистыми облаками. Бахчи с арбузами и дынями, которые продавали тут же у кромки поля под навесом, сменялись тяжелоголовыми подсолнухами и золотистыми нивами пшеницы. Ауди пролетала мимо станиц и хуторов, мимо усохших от жары речушек с болотистыми заиленными берегами, поросшими камышом, мимо автостанций и стоянок фур.