полюбить цыгана.

Гуляночка

Цыганская любовь не имеет границ,
в ней нет красивых рассказов о прекрасной жизни,
в ней существует только реальность,
но ты все равно принимаешь её и ощущаешь счастье ©.
???
— Ты уверен, что это хорошая идея? — Тэхён шнурует кроссовки, стоя раком, а Чимин не упускает случая и отвешивает ему пендель. — Ай, сука! Ебатория ты Сеульская!
— Хорошая, хорошая! — Пак прихорашивается у зеркала. — Я всегда мечтал о фотосессии в настоящем русском лесу!
— А если нас медведь сожрёт? — Тэхён грустнеет, представляя сию картину. — Я не слишком быстро бегаю, ты же знаешь! И по деревьям лазать не умею.
— Нужен ты ему, пёс смердящий! — фыркает Чим.
— Ктооо?
— Пёс смердящий, — гордо повторяет Пак, — Спиридон научил.
Ким закатывает глаза, подхватывает рюкзак, в котором бережно припрятан Canon, что Тэхён всегда возит с собой. Его навыки далеки от профессионального фотографа, но кое-что парень умеет. Весь его ноутбук забит снимками животных, которых приводят к нему на приём, а теперь к ним добавятся фотографии ещё одного зверя, который «Тэхёнчис, ну пофоткай у берёзок, ну ты друг мне или промудон поганый?». Друг. Конечно же, Тэхён Чимину друг, а потому они ни свет ни заря отправляются в окрестности, чтобы провести Паку патриоту всея России Чимину фотосессию.
— Чтоб тебя волки пожрали, — бубнит себе под нос Тэхён. Он сейчас недоволен, ещё спит на ходу, а выдвигаться уже пора, раннее утро — отличное время для съёмки. — Чтоб все косточки обглодали.
— И тебя, — обижается Пак. — А твой цыган даже на помощь не придёт, ты ж его прокатил вчера.
— Да не прокатил я, — буркает Ким. — А сам бы ты как ответил на вопрос «Останешься в России»? В какой России, Чимин? У меня там, в Сеуле, всё абсолютно.
— Ну вот и сожрут тебя волки, а Чир даже не поможет.
Тэхён хмыкает и бормочет что-то вроде «может и поможет», а Чимин на это напевает песню, что пристала к нему с самого пробуждения, он её в Российском тиктоке услышал и понеслась…
— А уже всё, всё всё всё, а надо было раньше говорить о том о сём! — горланит Пак и пританцовывает на ходу под незамысловатый мотив.
Ким качает головой и смотрит на Чимина как на дурака, а тот двигает бёдрами и распевать продолжает.
— Моя песенка летит мимо деревень, мимо сёл. Меня здесь знает каждый Васёк! — выкрикивает Чим, пугая проходящих по двору гусей.
— Так орать будешь — тебя реально каждый Васёк узнает. — Тэхён открывает калитку и пропускает друга вперёд. — И боюсь, они тебя за твои вокальные «способности» не похвалят.
— Градус на стакан я сегодня в хлам. Пацы говорили, я не верил словам. — Чимин не успокаивается, и после второго куплета снова припев запевает, а Тэхён машет на него рукой и достаёт свой телефон, втыкая в уши наушники. Связь в селе ловит через раз и Ким даже не пытается зайти в свою музыку, потому просто включает местное радио. Он листает радиостанции, половина из которых шипит безбожно, а потом замирает, попав на знакомую песню. Радиоведущий прямо в середине песни напоминает, что звучит Quest Pistols — «Ты так красива». Тэхён вспоминает поездку на дискотеку в соседнее село, а там и жаркие поцелуи с не менее жарким цыганом. Внизу живота тянет, а сердце учащает свой ритм, Тэхёну хочется, ужасно хочется прямо сейчас увидеть Чона, но тогда ему придётся давать ответ… А его у Кима нет. У Тэхёна вся жизнь в Сеуле, там его работа, семья, там его животные и как бы ему ни нравился Чир — ему в любом случае придётся вернуться на родину.
Чимин затихает и Тэхён убирает наушники, они уже вышли за пределы деревни, Иваныч порекомендовал им направление, сказал, что в километре от Муходёровки раскинулась берёзовая роща, куда и держат путь парни.
— Тэхёнчис, красотища то какая, — выдыхает Чимин, завидев те самые берёзки, о которых он мечтал давно. Парень бегает меж бело-чёрных стволов, а Ким уже достаёт свой фотоаппарат. На Чимине сегодня белая свободная рубашка и светлые брюки, что отлично смотрится в зелени деревьев.
— Ты прям настоящий русский Иван. Иван-дурак, — подшучивает Тэхён, делая первые кадры. — Вон, даже волосы русые, натуральная славянская внешность.
— Пф, а волосы то чего, — Чимин поправляет причёску. — А вообще, ты прав, я давно перекраситься хотел, надо по приезде заняться.
— Встань вот за это дерево, — указывает Ким. — А чего по приезде? Давай мы тебя прямо здесь бахнем, будешь огненно-рыжий красавчик.
— Не хочу огненно-рыжий. — Пак позирует и старается состряпать задумчивый взгляд. — Хочу тёмный каштан.
— Каштан так каштан, — соглашается Тэхён, — вот и покрасим тебя. Может, в этом Богом забытом месте даже парикмахерская имеется, надо у Спиридона узнать.
Парни быстро заканчивают с фотосессией, Тэхён показывает Чимину получившиеся кадры и тот радуется, обещает, что обязательно выложит их во все свои социальные сети. После съёмки друзья направляются обратно: необходимо выяснить у Иваныча о их местных «салонах-красоты».
***
— Танька, здорова! — Спиридон выкрикивает громко, и женщина, что стоит спиной, вздрагивает.
— Ах ты, изолента синяя, — тонко подкалывает Иваныча белобрысая женщина, — напугал!
— Сорри, мадам, — извиняется Спиридон. — Смотри, я к тебе тут друзей своих привёл! — Иваныч указывает на Чимина: — Вот этого покрасить надо. Организуешь?
Парикмахер, которая, как рассказал Спиридон, «лучший мастер на деревне» смотрит оценивающе, а потом кивает на потёртое жизнью кресло на колёсиках, стоящее у одинокого зеркала. Приглашает. Чимин скромно, на трясущихся ногах, подходит — кто его знает какой чёрт дёрнул красить волосы в парикмахерской Муходёровки, но раз уж Чим решил провести свой отпуск «по-русски», значит, и окрашиванию быть.
— Какой цвет желаете, молодой человек? — расспрашивает Татьяна. — Осветлить точно не смогу, перекись водорода закончилась.
— Перекись водорода? — Чимин смотрит на женщину через зеркало и не моргает.
— Конечно. А ты что думал, волшебным порошком волосы здесь обесцвечиваем? — Танька хохочет и даже хрюкает, а Чимин ёжится и в кресло вжимается.
— Мне бы каштан, — просит Пак. Он пути отступления не ищет, главное, чтоб волосы не выпали, а остальное пережить можно.
— Сейчас сделаем. — Татьяна роется в шкафчике и достаёт оттуда фиолетовую коробочку, на которой написано «Palette. Благородный каштан». — Вот. Благородный будешь.
Чимин сглатывает, наблюдая за Татьяной, та весело перемешивает эмульсию с краской и подпевает себе под нос. Накидка, с принтом в виде многочисленных красных губ, быстро оказывается на плечах, а краска на голове. Воняет безбожно, что Чимин аж закашливается, а глаза от аромата практически покидают свои орбиты.
— Это хоть безопасно? — спрашивает Пак, сквозь слёзы.
— Обижаешь! — Татьяна ловко распределяет краситель по волосам. — Я вон недавно Олеську нашу покрасила. — Женщина делает паузу, понимая, что Чимин знать не знает кто такая эта Олеська. — Так вот, Олеську покрасила, она ж с мужем развелась, а теперь такая красотка стала, ну такая красотка!!! А шевелюра! Да она благодаря мне и моим стараниям — мужика себе нового нашла, да не какого-нибудь, а бизнесмена вон, из Старых Кабанов приезжал и влюбился.
— А, ну если бизнесмена… — Чимин встревоженно всматривается в зеркало, цвет отдаёт рыжим…
— Бизнесмена. У него там, в Кабанах, точка своя, — кивает Татьяна. — Магазин продуктовый!
— Ну да, раз магазин… — Пак хмурится, замечая, что виски всё сильнее краснеют, а женщина не останавливается и наваливает ему эту краску злоебучую в нереальных объёмах.
— Готово! — Парикмахер заканчивает своё дело и смотрит взором победителя. Она надевает на голову Паку одноразовую полиэтиленовую шапочку на резинке, наказывает сидеть так 40 минут, а сама выходит на перекур со Спиридоном.
— Ну что, Ариэль, доволен? — Тэхён наклоняется к другу и замечает красноватый оттенок под шапочкой.
— Дубина! — ворчит Чимин. — Надеюсь, хотя бы волосы не отвалятся.
— Да ладно, приклеим обратно. — Тэхён замечает на столике парикмахера клей-момент и вертит его в руках. — Вон, кому-то клеили уже походу.
— Мы сейчас им рот тебе заклеим, если ты не закроешься, — буркает Чим. Ему совсем не хочется быть русалочкой, ещё больше не хочется быть лысым, а тут этот «друг» подкалывает.
Сорок минут проходят быстро, и Татьяна смывает с головы Чимина краску, три раза попав струёй воды в глаза. Пак шипит, но забывает о пощипывании в глазах, когда видит, что волосы не отпали, а все на месте, да и красноты уже такой вроде не наблюдается.
— Укладочку гелем сделаем? — воркует мастер. — Или просто феном?
— Просто феном, — отмахивается Пак и с ужасом обнаруживает, что волосы прокрасились, но… Неравномерно. Основная часть шевелюры стала натурального каштанового оттенка, а некоторые клочки на тон-два светлее. — Это что? Это что такое??? — выкрикивает Чимин, и Танька дёргается на месте.
— Это… Это у вас, значит, на волосах состав был какой-то! — выкручивается парикмахер. — Гель, пенка, мусс.
— Хуюсс! — ругается Чимин, сам выхватывает у женщины фен, досушивает волосы, бросает на стол 300 рублей — как указано в прайсе, и выскакивает из парихмахерской, как ошпаренный.
— Ладно тебе, считай мелирование, — ржёт Тэхён над товарищем. — Ну, или колорирование. Стильно, модно, молодёжно, теперь все девки Муходёровки — твои.
— Молчи, чудовище, — ворчит расстроенный Чим и со злости пинает камень. — В Москву надо сгонять. Перекраситься. Надеюсь, хоть там есть мастера нормальные.
— Нет, дорогой, хотел в русскую деревню, вот и сиди теперь здесь. — Ким хлопает друга по плечу. — Перекрасишься дома.
Чимин отыскивает в рюкзаке маленькое зеркальце, рассматривает своё отражение и вздыхает. Если сильно не присматриваться — не слишком заметно, так что жить можно.
— Братья-корейцы, ну вы чего встали? — К парням подходит Спиридон. — Забыли уже? Нам же сегодня на скачки ехать. Давайте поторапливайтесь, прыгайте в машину, а то ставки не успеем сделать.
«Голубой конь» — так Иваныч называет свой Москвич, несёт компанию в областной центр, в округе которого и проходят местные скачки лошадей. Чимин забывает о своих неприятностях с окрашиванием волос, у него включается азарт и они, вместе со Спиридоном, делают ставки. Тэхён зевает в сторонке, его не слишком сильно интересует такой досуг, но раз другу нравится…
— Тэхён? — окликает Кима знакомый голос и у парня внутри всё замирает, он поворачивает голову и видит Чона, тот приветственно рукой машет. — Не знал, что ты тоже скачками интересуешься. Привет!
— Привет. — Тэхён щурится от солнца и рассматривает Чира. — Это Чимин увлекается, а я так, за компанию.
— Поболтаем после забега? — предлагает Чон. — Мне тут с одним человечком разобраться нужно.
— А можно с тобой? — неожиданно для себя спрашивает Ким, а Чон удивлённо брови приподнимает. — Не знаю с кем ты будешь разбираться, но, может, это поинтереснее, чем смотреть на скачущих лошадей?
Чон отвечает согласием, а Тэхён предупреждает Чимина со Спиридоном, что отлучится.
— С кем разбираться будем?
— Разбираться буду я, — строго отвечает Чир и осматривает Тэхёна, а от его взгляда и тона у Кима внутри все органы в пляс пускаются. — Ты не лезь, понял? Я тебя с собой взял, я за тебя и ответственность несу, за сохранность твоей жизни и здоровья.
— Жизни? — удивляется Ким. — Это что-то опасное?
— Это что-то неприятное.
Парни огибают специальные площадки для скачек, Чир подходит к нескольким мужчинам и что-то у них расспрашивает, но разговаривает тихо и Ким не может разобрать слов. Один из мужчин указывает цыгану направление и говорит, что там он сможет отыскать нужного ему человека.
Нужным человеком оказывается уже знакомый Тэхёну персонаж — Эдик, которого они встретили на дискотеке в Старых Кабанах и который хотел им «покрошить ебальники».
— Эдик! — выкрикивает Чир и подходит вплотную. — Лэла тут миро пшал сыр башнэс!
Тэхён ничего не понимает от слова совсем, но чётко осознаёт, что Чир очень зол и фразы его явно оскорбительного характера.
— Чир, дорогой, ты чего ругаешься? — Эдик чешет бороду и поправляет панаму на голове, съехавшую набекрень. — Переведи хоть, чего мелешь?
— Чтоб тебя мой брат, как петуха взял, говорю! — переводит Чон, и у Эдика с Тэхёном глаза на лоб лезут. — Мэк лэла тут миро джюкло палором!
— Чир, ты рехнулся, что ли? — Эдик пятится назад, испуганный тоном и напором цыгана. — А сейчас чего сказал?
— Пусть мой пёс тебя замуж возьмёт! — выкрикивает Чон. — У тебя совесть есть или нет???
— Да что случилось-то? — не понимает Эдик, а вернее, делает вид, что не понимает.
— Ты Вавилона у нас увёл, вот что случилось! — проясняет ситуацию цыган. — Видава мэ сари тумари порода буе!
Эдик понимает, что проебался и хочет дать заднюю, но Чон хватает его за грудки и трясёт, сыпя ругательствами на родном языке.
— Да не брал я вашего коня, не уводил! — вопит Эдик, пытаясь отмахнуться, но Чон намертво вцепился.
— А откуда ты узнал, что речь о коне? — щурится Чир. — Я ведь слова об этом не сказал, может, у нас гуся Вавилоном зовут.
Эдик понимает, что проебался во второй раз.
— А это моя тебе месть! — Эдик отталкивает Чира. — За то, что в Доме Культуры тогда на меня не по делу наехал!
— Не по делу? — поражается Чон. Он защитил Тэхёна и Чимина, а тут «не по делу», видите ли. — Тэ-розрискирэл миро кар тыро джювало муй!
— Чегоо? — бормочет Эдик, ни слова не понимая.
— Да разорвёт мой пенис твой вшивый рот! — переводит Чир. Ругательства у цыган знатные, на их гнев лучше не нарываться, а то и правда разорвут, если не чем-то конкретным, так крепким словцом точно. — Где Вавилон??? Ты его для скачек утащил?
— Как ты узнал? — искренне не понимает Эдик, сработали они вчерашним вечером гладко, никто не должен был узнать.
— Птичка на хвосте принесла. Где Вавилон? — Чон снова хватает парня за грудки.
— Да отцепись ты, блять, — ругается Эдик. — Пошли, проведу.
Чир кивает и подходит к Тэхёну, просит остаться здесь и обещает скоро вернуться. Ким же, находясь в шоке от происходящего, молчаливо качает головой,соглашается.
Чир возвращается через десять минут, он ведёт за собой крепкого, красивого коня, да только тот прихрамывает на одну ногу и Тэхён замечает на задней конечности Вавилона сочащуюся кровь.
— Боже, бедный! — восклицает Ким и бросается навстречу, он прирождённый ветеринар и не может смотреть спокойно как страдают животные. — Поблизости есть аптека???
— Есть, в трёх километрах отсюда. Скажи названия препаратов, я поеду и куплю.
Тэхён находит в своём рюкзаке клочок бумаги, пишет список необходимых медикаментов, и Чир мигом едет в аптечный пункт. Ким обрабатывает лошади рану, накладывает заживляющую мазь и перематывает бинтом, а Чир наблюдает за этим и с Вавилоном попутно разговаривает — успокаивает.
— За что же он так с ним? — не понимает Тэхён, заканчивая с перевязкой.
— Рана — случайность, это было не в их интересах, — рассказывает Чон. — Они украли Вавилона потому что он самый крепкий, вернее, один из самых крепких в нашем табуне. Эдик хотел участвовать с ним в скачках и он бы обязательно победил, только вот незадача, конь поранился, а тут и мы подоспели.
Тэхён замирает от Чонова «мы» и осознаёт, что они сейчас действительно делают одно дело, одно общее дело, и ему, Тэхёну, это почему-то очень нравится.
— Спасибо тебе, — благодарит цыган, — спасибо, что помог. У меня бы ушло немало времени на поиски ветеринара, своего у нас в таборе нет.
— Может, ещё будет, — тихо произносит Ким, и Чир нежно гладит его по щеке, улыбается.
— Может, и будет, — задумчиво и с надеждой, — скажи, Тэхён, ты подумал над моим вопросом? Я не прошу сразу становиться моим, я готов завоёвывать, готов прилагать массу усилий, я не стану это расписывать, ты не услышишь от меня красноречивых слов, но я всё покажу тебе в действии. Только если ты дашь мне шанс.
— Я подумал, — Ким отводит взгляд и губу закусывает. — Слушай, Чир, я не какая-то девица-красавица, я парень, понимаешь? Я точно такой же парень, как и ты, и не нужно меня завоёвывать и всё такое… Но вот шанс… Я хочу дать этот шанс. Только не тебе, а нам обоим.
Чир улыбается искренне и обнимает, обнимает так крепко, что у Тэхёна дыхание перехватывает, но в то же время по его телу такое тепло расплывается, будто произошло что-то хорошее, что-то светлое, и Ким понимает, что не ошибся в своём решении. Точно не ошибся.
— Тэхёнчис! Тэхёнчис! — из объятий вырывает крик друга. — Мы богаты! Ты не представляешь, мы богаты! Моя ставка выиграла!
— Да ты что? — удивляется Ким. — И сколько? Двести рублей?
— Ебанэ! — плюётся Чимин. — Пять пятьсот!
— Чимин, ты зарабатываешь в месяц в двадцать раз больше, — напоминает ополоумевшему другу Тэхён.
— Ты не понимаешь, это другое! — Чимин подпрыгивает на месте.— Знаешь, какое наслаждение от выигрыша? Это тебе не пятьсот рублей поганые выиграть, а пять пятьсот. Вот! — Пак машет перед лицом друга купюрами.
— Раз ты у нас такой богатый и завидный жених, — вставляет Чир, — может, сосватать тебя с моей сестрой троюродной? Помнишь девушку вчера за столом? Красавица такая, Лала зовут. Ей замуж пора, а тут ты, вон какой распрекрасный. — Чир останавливает взгляд на плохо прокрашенных волосах Пака и щурится. — Да ещё и богатый теперь.
— Прям уж богатый, — Чимин прячет в карман выигранные деньги. — Но Лала красивая, помню её. Можно пообщаться.
— Это не так работает, — хмурится Чир, — ты либо её замуж бери и общайся потом сколько влезет, либо не суйся вовсе.
— Да я как-то не планировал пока жениться, — даёт заднюю Пак. — И как можно женой обзавестись, если не узнать её, как человека?
— Хороший она человек! Я её с рождения знаю, — цыган стоит на своём. — Ну так что, будем сватать или нет?
— Да, Чимин, чего ты ломаешься-то, — хихикает Тэхён, не ему ж одному с цыганами отношения строить. — А то смотри, породнимся ещё. Вот родители-то наши обрадуются!!! — Ким едва сдерживает смех. Вряд ли родители обрадуются, если их любимые и единственные сыновья переедут жить в Россию и обоснуются в цыганском таборе.
— Слушайте, не надо на меня давить! — вспыхивает Пак. — Красивая у тебя сестра, но не готов я вот так с ходу на женитьбу!
— Понятно, слабак, — подначивает друга Ким.
— Не надо, — Чир Тэхёна останавливает. — Значит, найдём для Лалы более достойного мужа.
Тэхён пожимает плечами, а затем отлучается в уборную, чтобы справить естественную нужду. Пользуясь случаем, Чир заводит с Чимином разговор.
— Есть просьба, — начинает цыган. — Мне нужна твоя помощь. Могу справиться и сам, но на пару это будет куда эффектнее. Хочу сделать Тэхёну сюрприз.
— В чём заключается моя задача?
— Приеду за тобой вечером, отвезу в табор, всё расскажу и покажу. Если ты не против, конечно.
— Да без проблем, для друга что ли не постараюсь.
— Вот и договорились. — Чир даёт Чимину бумажку со своим номером. — Напиши мне, когда Тэхён заснёт.
???
~Утро следующего дня~
— Чимин, подай телефон, пожалуйста. — Тэхён ещё не разлепил глаза, но уже хочет поскорее проверить устройство. Они половину ночи переписывались с Чиром, и Киму охота проверить нет ли новых сообщений. — Чимин?
Тэхён протирает глаза и не обнаруживает друга в комнате. Он пожимает плечами и отправляется умываться, думая, что встретит товарища на кухне.
— Я думал, он дома, — отвечает Спиридон на Тэхёново «не видели Чима?».
— И я так думала, — поддакивает Инна. — Куда же он подевался?
Тэхён возвращается в комнату и хватается за телефон, чтобы позвонить другу, но замечает смс от цыгана.
Чир:
«Доброе утро, Тэхёни. Надеюсь, ты хорошо поспал.
Чимин со мной, у нас есть для тебя сюрприз.
Напиши мне когда проснёшься. Целую.»
Тэхён:
«Доброе утро. Я уже проснулся!
Чего вы там удумали???»
Чир:
«Отлично, тогда собирайся,
я приеду через 30 минут.»
Тэхён быстро принимает утренний душ, что находится прямо на улице, едва не попадает на крючок гусю Федьке, затем завтракает бутербродами, приготовленными Инной, и выбирает наряд. Сегодня настроение выглядеть особенно. Остановившись на лавандовой рубашке и не застегнув её на несколько верхних пуговиц, Ким подбирает к ней бежевые брюки и приправляет всё это дело чёрным кожаным поясом, прекрасно подчёркивающим изящную талию. На шею — две тонкие цепочки, и аутфит полностью готов. За окном уже сигналит Запорожец, а значит пора на выход.
— Чудесно выглядишь, — присвистывает цыган, оценивающе рассматривая Тэхёна и задерживая своё внимание на груди и открытых ключицах. — Прямиком на праздник можно отправляться.
— А что за праздник?
— У цыган каждый день праздник, — философски отвечает Чир, заводя машину.
— Чимин остался в таборе?
— Да, он там уже вовсю флиртует с Лалой, а ведь говорил не женюсь, не женюсь! — усмехается Чон. — Мы подготовили для тебя сюрприз.
— Расскажи! — Тэхён ёрзает на сидении. — Интересно очень!
— Всё потом, — отказывается рассказывать цыган. — Всё по приезде.
Машина быстро довозит до табора, где парней уже встречают наряженные в самые яркие одеяния девушки. Тэхён выходит из автомобиля, и цыганки окружают его, они поют весёлые песни на своём языке, танцуют, двигая бёдрами и размахивая пёстрыми платками. Ким улыбается и сам не замечает, как девушки приводят его к одной палатке, из которой серым облаком идёт дым.
— Что там? — пытается выяснить Ким.
— Зайди — узнаешь, — улыбается Чон.
Тэхён, завороженный танцем девушек и всей этой атмосферой, витающей в воздухе, проходит внутрь. В крошечной палатке, где едва могут уместиться два человека, стоит стол с алой скатертью, а за ним — старуха цыганка. Она держит в руках курительную трубку, откуда и идёт дым, заметный даже на улице.
— Присаживайся, дорогой. — Цыганка указывает жестом на стул, стоящий напротив неё. — Погадаю.
— Да я как-то… — Тэхён мнётся, не верит он в эти гадания, но и старушке отказывать не хочется, потому он сдаётся и на стул присаживается.
Гадалка выуживает неизвестно откуда колоду карт и, зажимая в зубах курительную трубку, протягивает колоду Тэхёну, просит сдвинуть мизинцем левой руки часть карт. Ким исполняет просьбу, и цыганка делает на столе расклад.
— Хм… — Старуха смотрит на расклад, но озвучивать увиденное не спешит, глядит на карты задумчиво и трубку курит. — Надо же.
— Что? — пугается Ким, хоть он и не верит во всё это — интерес берёт своё. — Что там?
— Долгая у тебя будет жизнь, дорогой, долгая и интересная, — начинает свой рассказ гадалка. — Не простая, но так и не бывает, чтобы всё легко и просто. Переезд тебя ждёт, серьёзный переезд, в страну другую.
— Вот как? — Тэхён изгибает одну бровь. — Наверное, в Россию?
— Карты не показывают точных мест, не спрашивай такое, — осекает парня цыганка. — В стране этой любовь ты свою встретишь.
— Или уже встретил, да?
— Возможно. — Цыганка открывает дополнительные карты, что лежали обратной стороной. — Возможно, и встретил, очень всё с переездом этим связано.
— И что же дальше? — любопытствует Ким.
— А дальше жизнь долгая и насыщенная. — Женщина откладывает трубку в сторону и открывает ещё несколько карт. — Дети будут.
— Дети?
— Приёмные.
— Вот как…
— Приёмные, но роднее своих будут. Мальчик и девочка. — Гадалка осматривает Тэхёна и просит протянуть ей его ладонь для считывания дополнительной информации. — Да, мальчик и девочка. Мальчика возьмёте когда ему три года будет, а девочку совсем новорождённую. Хорошая у них судьба родители будут любящие.
Тэхён слушает, затаив дыхание, а цыганка пальцем ведёт по линиям на ладони Кима и щурится, всматриваясь.
— Половинка твоя вторая души в тебе чаять не будет, всю жизнь вместе проживёте, бок о бок.
— А я? Я тоже буду его… кхм… половинку свою любить?
— Будешь, — кивает гадалка, — всё к этому и идёт. Ещё про здоровье вижу и про работу.
— И что там?
— Со здоровьем будет порядок, но береги желудок, следи за своим питанием, а не то проблемы будут, серьёзные проблемы. — Женщина вновь возвращается к картам. — Вот эта твоя половинка и тут тебе поможет, будет следить, заботиться.
— А с работой как?
— Животных любишь вижу, ими живёшь. — Цыганка тасует карты и раскладывает ещё один ряд. — Продолжишь своё занятие ты, хорошим врачом звериным будешь, очень многим жизни спасёшь, прославишься. Молодец.
— Как всё позитивно, — хмыкает Ким. — Вы ведь говорили про не простую жизнь?
— Не простая — не значит плохая или трагичная! — хрипит старуха. — Всякое будет, всякое. Половинку свою береги, не предавай никогда, и тогда всё хорошо у тебя будет. А теперь ступай, сынок, ступай. Тебя уже ждут снаружи.
— Спасибо, — благодарит Ким. Да, он не верит в сказанное, но в целом и не отрицает… Кто знает, а вдруг правда переезд, двое детей…
— Тэхён! — Снаружи его поджидает Чимин, и Ким подвисает, разглядывая друга. На Паке его, вроде как, футболка, а вот брюки и пиджак с выбитыми бархатными цветами — точно не его.
— Это кто тут тебя приодел? — поражается Тэхён, он Чимина знает, тот чужого ни в жизнь не наденет, да и в целом всегда в своём стиле одевается, а тут пиджак с цветами бархатными, да на нём ещё и брошь с синей кисточкой пушистой.
— Чон Тамаш приодел, — гордо отвечает Пак. — Отец Чира. Подарил мне этот пиджак!
— А, ну если подарил…
— Я женюсь, Тэхён, скоро!
— Чегооо? — Ким пучит глаза и крутит пальцем у виска. — Какой женюсь, ты в порядке?
— Я в порядке! Я в таком порядке, как не был никогда! — улыбается друг и выглядит абсолютно счастливым. — Я тут понял, что вся моя жизнь — она не моя была, понимаешь? Я будто прозрел, глаза открылись, Тэхёнчис!
— Чимин, моргни два раза, если тебя поили здесь чем-то или какие обряды совершали, — шёпотом просит Ким и прикладывает руку ко лбу товарища, проверяя температуру тела. — Я ведь знаю тебя, какая жизнь у тебя не твоя? Ты совсем что ли?
— Эх, Тэхён, ничего ты не понимаешь, — ворчит Чим. — Я здесь… — Пак обводит руками округу: — Я здесь себя дома почувствовал! Среди людей этих, среди берёз и лошадей, среди песен народных и кибиток разноцветных!
— Да ты ебанулся…
— Не обижай меня! — дуется Пак. — Умей принять выбор друга. Нет, в таборе я жить не желаю. Но вот в России… Ты меня знаешь, я с детства этой страной болел, всегда интересовался историей, традициями, народом. А как сюда попал, да с людьми пообщался, понял — моё! Всё это моё, Тэхён! Я перееду, я решение принял. И на Лале я женюсь, она знаешь какая красавица… А жена какая получится! Не то что все эти девушки в клубах…
— Нет, ты точно не в порядке… — Ким всё ещё поверить не может в услышанное. Он, конечно, знает, что друг всегда всерьёз страной этой интересовался, собственно, именно так они здесь и оказались. Но переезд? Женитьба? Цыганка? — Ладно, Чим, поговорим позже. Мне кажется, нас уже ждут.
Парни отправляются к Чону, он стоит рядом с родителями и разговаривает. Тэхён приветствует Тамаша и Малу, кланяется, а они обнимают в ответ.
— Тэхён, у меня сюрприз для тебя. — Чон отзывает Кима в сторонку, возле кибитки стоят лавки деревянные, и цыган на них указывает. — Ты вот сюда присаживайся, сейчас все соберутся и начнём.
Тэхён располагается на скамье, ищет глазами Чимина, но не находит. «Поди с Лалой своей болтает», — думает Ким. На лавку присаживаются и другие жители табора, в общей сложности человек двадцать набирается, Лала тоже усаживается неподалёку, а Чимина всё нет.
Часть цыган встаёт по левую сторону от скамеечек, в их руках музыкальные инструменты, и они, судя по всему, готовятся к выступлению. Плавная мелодия звучит на всю округу, жители табора хлопают в ритм, а потом… Потом появляются Чон и Чимин. В их руках по вееру-вейлу — это такой крупный деревянный веер, обшитый длинным отрезом воздушной ткани. Чимин одет всё в тот же пиджак, а Чир уже успел переодеться, и теперь на нём белоснежная рубашка с узорами на груди, заправленная в чёрные прямые брюки. Волосы его разделены на прямой пробор и аккуратными волнами обрамляют лицо. Тэхён глядит заворожено, а Чир с Чимином, тем временем, начинают исполнение своего… танца.
Они двигаются в такт музыке, очень синхронно и плавно, спустя время наоборот — энергично. Парни размахивают веерами, и струящаяся ткань белого цвета, плавно переходящая в синий, развевается на ветру, создавая неизгладимое впечатление. Тэхён знал, что Чимин весьма пластичный, он даже ходил в танцевальный кружок в школе, а вот от цыгана он такого не ожидал. Парни двигаются так, будто всю жизнь разучивали данный танец, а не всего лишь одну ночь. Цыганско-восточные мотивы звучат и льются приятной мелодией, а Чир с Чимином подстраиваются под звучание, они то делают резкие взмахи руками, то плавно кружат с вейлами, притягивая к себе взгляды всех зрителей, что даже забыли хлопать, лишь наблюдают зачарованно.
Ветер, что шелестит в листве, сливается со звучанием музыки, становится единым целым и помогает своими порывами в танце, развевает невесомую ткань, превращая творческий номер в настоящее чудо. У Тэхёна буквально падает челюсть, пока он наблюдает за выступлением. Чир околдовывает каждым своим движением, очаровывает каждым взглядом, обольщает своей улыбкой, обращённой лишь к одному Киму.
Музыка заканчивается и, вместе с ней, выступление тоже подходит к концу, а Тэхён так и сидит, не отрывая глаз от цыгана, что, кажется, окончательно покорил сердце Кима.
— Эй, Тэхёни. — Чир подходит близко и присаживается на корточки. — Ну ты чего завис? Понравилось?
— Очень… — Тэхён кратко кивает головой. — Очень понравилось.
— Я рад! И друг твой оказался очень способным.
— Как ты вообще сумел научить его этому танцу за одну ночь? — удивляется Тэхён.
— Сам не понимаю, — смеётся Чон и наблюдает за Чимином, что уже подсел к Лале и мило с ней воркует. — Смотри, а ему понравилась моя сестра.
— Да, он уже заявил мне, что хочет на ней жениться!
— Он и её очаровал, — улыбается цыган. — Она у нас девушка неприступная, мы сколько раз её замуж выдать хотели, а она всё нос воротила. Мы не изверги — силой не заставляли, а тут встретила Чимина и растаяла. Все уши мне про него прожужжала, вот я и позвал его, чтобы сюрприз совместный устроить, я — для тебя, а он — для Лалы.
— Значит, не шутил. — Тэхён тоже смотрит на друга, тот сейчас выглядит абсолютно счастливым, а Лала, сидящая рядом, звонко смеётся. — Вот так дела…
— Знаешь, говорят, цыган либо ненавидишь, либо любишь, — задумчиво произносит Чир. — А уж если полюбил — навсегда в сердце останутся.
Чир берёт Тэхёнову руку в свои и касается губами ладошки, оставляя на ней поцелуи невесомые, а у Кима снова сердце не на месте, он закусывает губу и смотрит на Чона, зрительный контакт не разрывает.
— Мы можем… — Тэхён слегка волнуется. — Мы можем остаться наедине? Я бы хотел… поговорить.
Чёрные глаза Чона становятся ещё темнее, его зрачки моментально реагируют и расширяются. Он мычит что-то вроде «угу», берёт Тэхёна за руку и ведёт за собой. Пара проходит мимо Чимина и Лалы, которые их даже не замечают, проходят мимо родителей Чира, мимо Хоски и Эсмеральды, что приветственно Тэхёну кивают. Чир молча ведёт Тэхёна к машине, также молча усаживает на переднее сидение и даже ремень безопасности сам пристёгивает, а затем за руль садится.
— Куда направимся?
— Домой. — Чон заводит двигатель. — Ко мне домой.
— Это как? — не понимает Ким. — Ты разве не здесь живёшь?
— У цыгана везде дом. — Чир опять излагает народную мудрость. — Я жил с родителями до совершеннолетия, а затем заработал денег и купил квартиру в областном центре. У большинства цыган есть квартиры и дома, а в таборе мы собираемся летом, когда хотим побыть все вместе.
— Вот это да… — У Тэхёна в голове все стереотипы о цыганах рушатся, а машина тем временем уже мчит к областному центру, до которого ехать минут тридцать.
— Я собираюсь переезжать, Тэхён.
— Что? Куда?
— В Москву, — отвечает Чон. — Там живёт мой дядя, отец Лалы. Он перебрался недавно, хочет забрать дочь, и нас с Хоской приглашает, там и работа уже поджидает.
— Ничего себе, — Ким даже присвистывает. — И когда едешь?
— Через месяц. — Чон поворачивает голову в сторону Тэхёна. — Вот только не едешь, а «едем».
— Ааа… — только и может произнести Ким.
Чон включает музыку, но уже не на телефоне, а в самой музыкальной панели, встроенной в Запорожец.
— Поставил вчера, — поясняет цыган. — Ты не думай, у меня деньги имеются.
— Да я и не думаю.
— Серьёзно. — Чон почему-то улыбается. — Запорожец — не единственный мой автомобиль. Люблю его сильно, папа на 18 лет подарил, вот и ловлю момент, когда в табор приезжаю, всегда на нём колесить хочется.
— И что ещё я о тебе не знаю?
— Многое, — хихикает Чон. — Квартира в областном центре и две иномарки — лишь меньшее, что у меня есть.
— Вот как? — Тэхён обращает внимание на телефон Чира. И как он раньше не догадался? Телефон ведь не из дешёвых, несколько десятков тысяч стоит. — Зачем же ты тогда продавал духи на вокзале? Я что-то ничего не понимаю.
— Скучно было, — усмехается Чир. — Серьёзно, от скуки! Купил несколько в подарок своим, когда в Москву ездил, им не понравилось, я в тот же день — на вокзал, решил продать, да с людьми новыми познакомиться. Познакомился.
— Так это было лишь единожды? Ты всего раз продавал духи на вокзале?
— А ты думал, что я торговец туалетной водой? — смеётся Чон. — Нет, я всего раз это практиковал. Там тебя встретил и всё. Пропал.
Тэхён краснеет до кончиков ушей от Чонова «пропал». Ким, кажется, тоже пропал. Далеко, глубоко и бесповоротно.
Машина въезжает в город и останавливается у одной из пятиэтажек. Быстрая парковка, быстрый подъём на второй этаж, звон ключей и квартира. Совсем простая, но с новым ремонтом, выполненным со вкусом.
— Чаю? — Хозяин дома вежлив. Тэхён отчего-то жалеет, ведь было бы куда лучше, если бы цыган хоть на минутку перестал быть таким вежливым и учтивым джентльменом.
— Чёрный без сахара.
Парни проходят на кухню и Чир включает электрический чайник, забрасывает в чашки заварку, молчит. Тэхён нервно постукивает костяшками пальцев по столешнице, рассматривает цыгана со спины, у того фигура такая… Тэхён не любит идеализировать, но это как раз тот самый случай, когда надо. У Чира массивные бёдра и широкие плечи, а талия — ей может позавидовать любая девушка. У него крепкая шея, руки с венами, волосы достаточно длинные и пирсинг в ушах. Чон — сплошное эстетическое удовольствие и сплошной Тэхёнов фетиш.
— Чир, — тихо зовёт Тэхён, и цыган поворачивается. — Я хотел поговорить… Я говорил об этом в таборе.
— Уверен? — Чон подходит к столу и упирается руками в деревянную поверхность. — Уверен, что ты хотел именно поговорить?
Тэхён сглатывает подступивший ком и молит всех Богов, чтобы те помогли ему успокоить пульс, что уже в ушах свой ритм отстукивает и, наверняка, слышен цыгану.
— А чай? — Чон присаживается на краешек стола. — Ты, кажется, хотел выпить чай.
— Перехотелось.
Чон ухмыляется, цепляет Тэхёна за ворот расстёгнутой наполовину рубашки, к себе притягивает. Он не спешит и Ким искренне не понимает почему цыган ведёт себя так, ведь в тот вечер, в ту ночь, возле Дома Культуры…
— Ты уверен? — задаёт вопрос Чон и Ким смотрит вопросительно, скользя взглядом то по губам цыгана, то поднимая взор и встречаясь взглядом. — Ты уверен, что дашь нам шанс? Назад пути не будет, Тэхён. У нас так не принято.
— Да, — выдыхает Тэхён, и Чон, кивнув, припадает к его губам. Он целует нежно, неторопливо, утягивает в омут ощущений, захватывает то нижнюю губу, то верхнюю, раскрывает их и проникает языком внутрь. Тэхён отвечает охотно и более активно, желает взять инициативу в свои руки, но цыган не даёт ему этого сделать.
Чон руками оглаживает спину Тэхёна, а тот к его рубашке подбирается, касается через лёгкую ткань сосков, вызывая у Чона рваный вздох. Ким улыбается в поцелуй и расстёгивает пуговицы на рубашке Чира, ласкает кончиками пальцев, ведёт по шее, ключицам, спускается ниже и ниже.
— Идём, — командно заявляет Чир и тянет Тэхёна за руку.
Парни перемещаются в одну из трёх комнат и здесь, почему-то именно здесь, цыгана будто подменяют, либо же у него просто заканчивается терпение и самообладание. Он толкает Кима на кровать, сам нависает сверху, осыпает поцелуями открытые участки тела, возвращается к губам, покусывает, оттягивает нижнюю, а сам уже ремень на Тэхёновых брюках расстёгивает.
— Может, всё-таки чай и долгие разговоры? — Чон издевается и наблюдает за реакцией.
— Иди к чёрту, — хнычет Тэхён и за шею к себе притягивает.
Парни быстро избавляются от одежды, в комнате возрастает напряжение и тут, в самый ответственный момент, Тэхёна озаряет.
— Стой! Стой, подожди… Скажи, у тебя уже был кто-то? — Тэхён только сейчас понимает, что Чир — цыган, что он деревенский парень, хоть и проживает сейчас в городе, что страна, а особенно маленькие населённые пункты — места скопления гомофобов, и что если у Чона никого не было? Конечно, это бы ничего не отменило, но в таком случае, Тэхёну бы пришлось многому его поучить.
— Не переживай, у меня был опыт, — отвечает Чон, по-хозяйски ставит Тэхёна в коленно-локтевую и кончиком пальца уже подбирается к дырочке, обильно размазывает смазку.
— И мно… Ох, блин… — Ким вздыхает, потому что Чир уже ввёл первый палец, наполовину лишь, но всё же. — И много было?
— Был один, встречались год, ты сейчас об этом хочешь поговорить? — Чон проталкивает палец чуть глубже, но медленно и бережно.
— Да не… нет. — Ким жмурится, ощущения каждый раз не из приятных, но оно того стоит в конечном итоге. — Просто думал, если нет опыта, то учить… Ну, мне тебя учить.
Цыган хмыкает, он не отвечает, а лишь продолжает своё дело. Добавляет второй палец, растягивает на манер ножниц, всё делает качественно и причиняет минимум боли, а Тэхён даже задумывается, что его прошлые двое половых партнёров никогда не относились к нему так бережно.
— Я, кажется, готов, — шепчет Тэхён, оборачиваясь назад и задерживая взгляд на возбуждённом члене Чона. Да, прошлые двое половых партнёров не относились к нему так бережно, но и достоинство у них было поменьше…
Чон входит наполовину, а Тэхён уже скулит и жмётся, растяжка на три пальца помогла, но не вот чтобы идеально. Чир останавливается, терпит, даёт привыкнуть, покрывает поцелуями всю спину, ласковые слова шепчет, и это помогает. Тэхёну удаётся расслабиться, и Чон продолжает. Ким сам начинает двигаться, из его уст вырывается стон, а позже и просьбы.
— Чёрт, ещё, пожалуйста, выше… — просит Тэхён, когда Чон попадает по простате, и Чир попадает по ней вновь и вновь, вызывая у Кима новые стоны.
— Переживал, что неопытный? — Чон вдалбливается в разработанную дырочку, а сам руками обхватывает торс Тэхёна и сжимает пальцами соски.
— Я нет… — Тэхён шипит. — Я ошибался, я не знал, что ты… Ох, блять!
— Думал, нужно будет меня всему учить? — Чон обхватывает Тэхёна за шею и к себе притягивает.
— Я не знал, правд… — Тэхён уже не стонет, он скулит, но лишь от наслаждения. — Правда, не знал, думал…
— Думал, что не смогу доставить тебе удовольствие? — Чон сжимает на шее Тэхёна пальцы, оставляя следы, и прикусывает мочку уха, а затем зализывает мазками широкими.
— Ошибка… Чёрт, блять, ещё… — Тэхён ловит ритм и двигается на одной волне, желая вновь получить попадание по той самой точке. — Это была ошибка, всё не так…
— Нравится? — Чон одной рукой ещё удерживает Кима за шею, а второй окольцовывает член Тэхёна, что давно сочится и внимания требует.
— Не то… — Ким снова шипит и извивается, не в силах договорить фразу до конца. — Уфф, не то слово.
Чон ускоряет ритм, он скользит пальцами по члену Тэхёна, отчего тот дёргается и издаёт совершенно потрясающие для слуха звуки. Ким кончает первым, а Чон держится ещё несколько секунд, делает несколько толчков и с вырвавшимся глухим стоном кончает следом. Он плавно двигается ещё несколько раз, наблюдая, как из разработанной дырочки вытекает собственная смазка, а затем выходит, разворачивает Тэхёна к себе и целует. Жадно, неистово, яростно. Тэхёна всё ещё лихорадит от полученной разрядки, и поцелуй получается дёрганным, но от того не менее приятным.
— Иди ко мне. — Чон укладывается на кровать и обнимает Кима. — Теперь всё точно серьёзно, я не отступлю.
— Что же было с твоим первым? Почему отступил?
— Это не было чем-то серьёзным, так, баловство по молодости. — Чон путает свои пальцы в волосах Тэхёна, делая ему массаж, и тот едва не мурлыкает от удовольствия. — С тобой всё иначе.
— Мне гадалка ваша сегодня переезд предсказала, — признаётся Тэхён.
— Это логично.
— Но как мне быть с работой и моими пациентами? Как мне быть со своей семьёй?
— Твоя работа позволяет тебе работать в любой стране, животные есть везде. — Чон отвечает спокойно и уверенно. — Что касаемо семьи — ты построишь свою. Мы её построим. Если захочешь, можем даже свадьбу устроить. У нас ведь необязательно регистрировать брак, а вот гуляния — можно.
— Это странно как-то…
— В тех странах, где разрешена регистрация — не странно, а у нас странно?
— Не знаю, у нас менталитет другой, да и в России тоже.
— Плевать на менталитет и правила. — Чон вздыхает. — Если не хочешь — не будет никакой свадьбы.
— Посмотрим, — улыбается Тэхён. — Время покажет.
???
~Спустя месяц, табор~
— Эсмеральда, твой выход! — кричит Хоска своей жене. — Порадуй нас песней!
Наряженная девушка выходит из-за стола, подтягиваются музыканты и девушка пускается в пляс, запевая свою любимую песню украинской исполнительницы.
«Пьем за то чтоб жить без слез, чтобы сердцу пелося.
Пьем за то, чтобы сбылось, все чего хотелось нам!
Тройка, тройка, тройка, тройка белых лошадей
Скачет, скачет, скачет по поляночке!
Ну отгадайте, что у нас, отгадайте, что у нас
А у нас, а у нас, а у нас гуляночка!»
Столы, с многочисленными блюдами, стоят длинным рядом, а за ними сидит весь табор. Сегодня третий день гуляний свадьбы, третий день песен и плясок, вот и сейчас большинство отмечающих выскакивают из-за стола и пускаются в пляс, подпевая знакомую всем песню.
«Льются песни, льются вина
И стучат, стучат, стучат бокалы в такт!
Ще не вмерла Украина, если мы гуляем так!
Льются песни, льются вина
И стучат, стучат, стучат бокалы в такт!
Ше не вмерла Украина, если мы гуляем так!»
Все запевают знаменитую «Гуляночку», ведь у них тоже именно она, самая настоящая гуляночка, свадьба Чимина и Лалы, самой яркой пары табора!
Чимин сдержал своё слово. По завершении отпуска, Тэхён с Чимином вернулись на родину, в Сеул, но лишь для того, чтобы написать заявление на увольнение, отработать положенные две недели и уехать из страны, отправившись на постоянное место жительства в Россию. Было непросто с визой, но и тут, как ни странно, помогли цыгане. Оказалось, что у двоюродного брата Чоновой тётушки по маминой линии есть зять, занимающий определённую немаловажную должность, он-то и помог друзьям-корейцам с оформлением гражданства, получение которого ещё в процессе, но главное ведь, что лёд тронулся.
Пак женился на Лале. Он действительно влюбился в эту девушку небывалой красоты и доброты, влюбился по-настоящему, искренне, крепко, и она ответила ему взаимностью. Со свадьбой у цыган тянуть не принято, потому организовали всё быстро и ловко. Отец Лалы подарил молодым квартиру в Москве, однушку на окраине, но зато где! Он помог Чимину с устройством на работу, и тот сразу после свадьбы выходит на своё новое рабочее место, в клинику, где пока будет трудиться помощником офтальмолога, но с его образованием и опытом — сам полноценным врачом скоро станет.
Тэхён переехал вместе с Паком. Вот такое, казалось бы, странное и весёлое приключение, как поездка в страну мечты друга, стало решающим в судьбе обоих парней, ведь их жизнь поменялась кардинально, они сменили место жительства и встретили свою любовь.
Тэхён уже две недели живёт вместе с Чоном в его квартире, но они тоже собираются переезжать в Москву, где Чона уже ждёт работа, да и Тэхён для себя вакансии просматривает — хорошие ветеринары нужны всегда и везде.
Этот праздник — и их тоже. Они официально объявили себя парой, хоть и решили обойтись без свадьбы. Однако, поздравления льются и в их адрес, все рады, что в их таборе образовалась не одна, а две пары сразу!
Люди танцуют, выпивают, отмечают такое яркое событие. На праздник пригласили и Спиридона с Инной. Иваныч даже прихватил с собой несколько литров нутровки, которая в ходе празднования была изъята Инной. У этой парочки ничего не меняется, но они тоже счастливы и тоже подпевают песню, что исполняет любимая жена Хоски.
«Песней мы разгоним кровь в эту пору зимнюю
И споем вам про любовь, про любовь взаимную»
Эсмеральда, на этих строках, подходит к Тэхёну и Чиру, делает акцент на словах про взаимную любовь и обращается к ним. Тэхён смущается, Чон обнимает его за плечи, а потом и вовсе тянет танцевать.
«Льются песни, льются вина
И стучат, стучат, стучат бокалы в такт!
Ще не вмерла Украина, если мы гуляем так!
Льются песни, льются вина
И стучат, стучат, стучат бокалы в такт!
Ше не вмерла Украина, если мы гуляем так!»
Припев горланят все вместе. Спиридон с Инной присоединяются к молодёжи и отплясывают не хуже других. Тамаш и Мала сидят в обнимку и умиляются, глядя на детей. Хоска внимательно следит за Эсмеральдой, он тот ещё ревнивец, и не дай Бог кто на его жену взглянет лишний раз. Чимин пританцовывает вокруг Лалы, его научили танцу вприсядку, и он успешно применяет навык на практике. А Тэхён с Чоном во всё горло орут песню, так полюбившуюся обоим, ведь она звучит уже третий день кряду.
Иногда для того, чтобы обрести счастье — нужно рискнуть. Сделать что-то сумасшедшее, безбашенное. Что-то, что не укладывается в голове, выходит за все рамки разумного. Может быть, сменить работу, ведь для кого-то и смена работы — настоящая безбашенность. Может быть, отправиться в долгожданный отпуск, прыгнуть с парашютом, поплавать в одном водоёме с акулами, наконец. А может быть, отправиться в то место, где один всегда мечтал побывать, а второй предпочёл бы обходить стороной, но только до тех пор пока сам не влюбился в страну со своими странными порой традициями, в её жителей с их менталитетом, и в одного цыгана, самого прекрасного цыгана на всей-всей планете.