полюбить цыгана.

Бонус. Зима в Муходёровке, или Новый год по-русски

Наверное, решение поехать на Новый год в Муходёровку — было одним из лучших за этот уходящий год. Родная деревня встречает огромными, хрустящими сугробами; паром изо рта; весельем изо всех окон; украшенной ёлкой в центре, которую при транспортировке, видимо, хорошенько общипали, но зато глава деревни отдал приказ её украсить — и на верхушке появились мигающие гирлянды, да серебристые нити дождика по всей длине.
— Это вам не ёлка в Москве, — посмеивается Чир, наблюдая за удивлёнными Тэхёном и Чимином, что увидели такое чудо впервые в жизни. Прошлый Новый год отмечали в столице, а этой зимой решили прыгнуть в поезд и примчать в любимую Муходёровку, где когда-то все они познакомились.
— Удивительно, что в принципе на ней что-то осталось, а не растащили местные, — изрекает Чимин, волоча за собой чемоданы: свой и Лалы.
— Подожди ещё, — усмехается цыган, пиная снежный ком Тэхёну под ноги — зимний футбол в России именно такой, — после новогодней ночи от неё ничего не останется.
На дворе тридцатое декабря — с работы вырваться удалось только непосредственно перед праздниками, а потому компания из трёх парней и девушки наконец добралась до деревни. У Чимина и Лалы теперь ребёнок, но бабушка и дедушка со стороны жены слёзно просили оставить кроху с ними на новогодние каникулы, а самим отправляться праздновать и отдыхать на полную катушку. И у Хоски с Эсмеральдой, к слову, недавно родился малыш, но он пока совсем уж маленький, потому молодые родители остались в Москве.
У Чона с Тэхёном тоже не без изменений. Не так давно Чимин сообщил, что в их офтальмологический центр на проверку зрения привозили младенцев-отказников, а потому они подключили чуть ли не весь цыганский табор со связями, чтобы оформить документы на опеку, но всё будет готово уже в новом году, а пока… А пока главный праздник страны, Муходёровка, Спиридон с Инной, оливье и, конечно, нутровка.
Но и это не все новости на сегодняшний день. Тэхёну удалось уговорить своего хорошего друга, с которым они когда-то учились вместе, приехать на Новый год в Россию. Ким Намджун — так зовут его товарища — прилетит уже завтра, тридцать первого декабря. Это его первый визит в страну, но он целый год готовился и даже ходил на курсы изучения языка. Его русский, конечно, хромает, но объясниться он точно сможет — в этом Тэхён уверен, а потому за друга не переживает. Завтра нужно будет его встретить на вокзале, а пока что они уже подходят к знакомому до мурашек дому Спиридона.
— Не гони пургу, Инна! Нужна мне твоя выпивка, как блохе седьмая нога! — Вот и мужчина вываливается из собственного дома под аккомпанемент жёнушки. Инна снова ругается на Иваныча, ведь тот решил начать отмечать праздник раньше положенного. — Едрёные раки! Братья-корейцы! — вопит он, заметив гостей, и аж срывает на радостях шапку-ушанку с головы, которая стремительно летит в сугроб.
Те уже заходят во двор и сами бросаются с объятиями к старому знакомому, что когда-то приютил Тэхёна с Чимином. В этот раз ему, правда, придётся расположить в своём доме аж пятерых людей, включая Намджуна, ведь у цыгана вся недвижимость в этих краях давно продана, но Спиридон с Инной сами пригласили их всех на Новый год — сказали, что в тесноте, да навеселе.
— Здарова, Иваныч! — приветствует Чон, подходя последним и пожимая руку старому знакомому. — Что ты, как поживаешь?
— Ой, Чир, без сто грамм и не расскажешь! Достала меня эта, — кивая в сторону дома и показывая жест на шее, означающий, что супруга ему уже поперёк горла. — Люблю её заразу, всё ей прощаю! А не любил бы…
— Чегооо? — гремит Инна, что решила выйти из дома, услышав шум во дворе. — Ты мне прощаешь? Ты? А как сам летом на рыбалке неделями пропадал? А как настойку мою на вишнёвой косточке вылакал? А?
— Ой, дура-баба! — отмахивается от неё Спиридон. — Ты бы хоть гостям порадовалась!
— А я и радуюсь! — гаркает женщина, а потом переключается, будто кто-то в её голове нажал на рубильник «хорошее настроение». — Рада вас снова видеть, мои дорогие! Проходите! Проходите в дом скорее! Что же вы во дворе столпились? Сейчас этот старый пень вам и баньку натопит, а я пока на стол накрою!
Гостей размещают по парам в двух комнатах. Сами Спиридон и Инна собираются пожить несколько дней на диване, который они купили на кухню, а Намджуна подселят в комнату Тэхёна и Чона, когда тот приедет. Прибывшая компания умывается по очереди, потом все разбирают основные вещи, а Иваныч уже зовёт парней в баню, не забыв прихватить с собой волшебный напиток, который они распивают в парной.
— Я вас сейчас так попарю! Мать родная не узнает! — обещает в бане Спиридон.
— Иваныч, это угроза? — смеётся Чимин, окуная веник в горячую воду — он скучал по бане, ведь парились они прошлый раз аж летом. — Я сейчас сам тебя так отхожу, что Инна родного мужа не узнает!
— Может, оно и к лучшему? — смеётся тот. — Буду спокойно свою нутровку пить!
Но спокойно вряд ли получится, потому что супруга бдит, и Спиридону иногда кажется, что у неё по всему дому есть глаза и уши — ведь палит она его безбожно и на регулярной основе.
— А теперь в снег, друзья-корейцы! — приказывает Иваныч, когда все уже собираются покидать парную. — Обтирания никому ещё не помешали!
— Да ты с ума сошёл? — отвечает ему на это Чир. — Мы с тобой-то ещё можем, а эти двое? Они же никогда не закалялись даже, да и снега русского толком не видели — в том году в Москве его считай и не было совсем.
— Нормально! — успокаивает его мужчина и показывает большой палец вверх. — Я их потом напою живой водицей — как новенькие будут!
Тэхён сомневается. Тэхён очень сомневается: надо ли ему это, но потом его за руку тащит Чимин и уверяет, что им необходимы новые впечатления после полугода в пыльной и шумной столице.
— Ааай, сука!!! — Чимин сам же эти новые впечатления и получает, а потому орёт благим матом. — Ай, холодно!!!
— Терпи, казак, — атаманом будешь! — хохочет Спиридон и набирает в ладони новую порцию снега, после чего припечатывается к оголённому торсу бедолаги. Все они в одних трусах выскочили на улицу, и Чир своего Тэхёна бережёт — не ведёт в сугроб, не обтирает, не забрасывает снежками… Зато Чимину достаётся.
— Лала! Лала!!! — взвывает он к жене, надеясь, что та заметит и поймёт, что это не муж дурак, прыгнувший в сугроб и заболевший после, а муходёровский Иваныч, который от всей души пуляет в него снегом.
— Ладно, давайте обратно, — кричит Чир, ёжась от холода. — Новый год завтра! Заболеть никак нельзя.
И почему-то Спиридон прислушивается: то ли совесть и здравый смысл в нём взыграли, то ли он увидел яростный взгляд жены в окошке. Скорее всего, конечно, второе.
— У меня уже всё готово, давайте к столу! — командует Инна, когда четверо красных мужиков заваливаются в дом. Лала с укоризной смотрит на своего мужа и качает головой, а потом заверяет, что лечиться тот будет самостоятельно, если заболеет. Конечно, она лукавит, потому что не сможет сидеть, сложа руки, если такое случится — слишком уж любит своего неугомонного супруга.
На столе стоит и дымится ароматный борщ — такой наваристый умеет готовить только Инна; большая миска с домашними пельменями, посыпанными зелёным луком; миска с квашенной капустой и ещё одна миска с маринованными опятами. По тарелкам уже разложен отварной картофель, присыпанный укропом. Спиридон потирает руки, завидев посередине бутылку родимой настойки, но Инна цокает на него и говорит, что это только для гостей, а самому ему можно лишь одной рюмашкой обойтись.
Конечно, одной рюмашкой не обходится. За добрыми разговорами о насущном они выпивают две бутылки креплёного напитка, после чего Иваныч хочет сходить за третьей, но гости уверяют, что на сегодня достаточно — их и так хорошо взбодрило.
— А что, Иваныч, получили вы нашу посылку в начале месяца? — заводит разговор Чир, вспомнив о гостинцах и подарках, которые они с Тэхёном отправляли в Муходёровку по случаю дня рождения Инны.
— Чего-й? — не сразу понимает тот и переводит взгляд на жену. — Какую посылку? — спрашивает то ли у неё, то ли у гостей.
— Не было никакой посылки, — пожимает плечами Инна, начищая кастрюлю, в которой собирается варить будущий холодец. — А вы отправляли что-то?
— Конечно! — подхватывает тему Тэхён, возмущённо всплеснув руками. — Отправляли! День рождения ведь был — вот мы и собрали с Чиром подарок!
— Как? — ахает женщина и роняет кастрюлю в раковину. — А что же это делается-то…
— Так! — Спиридон поднимается с места, упирается руками в стол и возвышается над всеми скалой. — Эта Мила совсем охамела!
Тэхён, Чон, Чимин и Лала переглядываются. О чём таком говорит мужчина? Но скоро всё проясняется: оказывается, что Мила, о которой вещает Иваныч, — их соседка, работающая на почте. Ей тридцать с хвостиком и она несколько лет назад положила глаз на их с Инной сына, который давно укатил в город, а теперь приезжает раз в век. Тарас её, конечно, отшил по понятным причинам, а эта Мила теперь держит зло на всю семью, живущую напротив.
— Вот швабра! Мочалка! Паразитка! — ругается Инна, хлопая попутно вафельным полотенцем по столу.
— Мелко плаваешь, жена! — выкрикивает Спиридон, стуча кулаком по столу. — Эту девку только вошью сивой величать можно! Ух, я ей покажууу! — засучивая рукава.
— Слушай, Иваныч, а может, мирно разберёмся? — предлагает Чир, хотя внутри тоже негодует — они ведь от всей души подарок собирали, а он не дошёл до получателей. — Сходим на почту, всё узнаем. У нас где-то, кажется, был трек-номер?
— Номер чего? — не понимает тот, выпучивая глаза. — Какой мирно, Чир? Бог с тобой! Эту глисту в корсете нужно прижать и всё выведать! Ух, я б её одним ногтем бы раздавил…
— Раздавить всегда можно успеть, — подмечает Тэхён, забрасывая в рот маленький грибок рыжего цвета. — А вот решать вопросы переговорами — это целое искусство.
— Искусство, говоришь? И кто же меня этому искусству обучит?
— Насчёт обучить не знаю, но им идеально владеет Чон, — кивая в сторону любимого человека, отвечает Ким. — Сколько времени? Почта ещё работает?
— Закроется через час, — отзывается Инна, снова упорно отдраивающая кастрюлю.
— Ещё успеем!
                                       ???
Почтовое отделение в Москве против почтового отделения в Муходёровке — это примерно то же самое, что кусок отборной сёмги, красиво выложенной на хрустальном блюде, против кильки в томатном соусе, что томится в консервной банке, а после неаккуратно вскрывается ножом. А ещё так случилось, что Тэхён и Чимин в принципе никогда не были в отделении Почты России, ведь единственную за всё это время посылку отправлял Чир.
— Я что-то никак в толк не могу взять, — проговаривает Ким, когда они, заняв очередь из двух бабок, стоят в отделении, которое расположено в сизом, деревянном, покосившемся домике. — А это точно почта? Или… Магазин?
— Почта-почта, — посмеиваясь, хлопает его по спине Чир. — Да, тут что-то вроде местного супермаркета, в котором, правда, обычно никто ничего не покупает.
И правда. Вдоль стены отделения стоят стеллажи, а за ними чего только нет… Гречневая крупа, перловка, макароны, тушёнка из свинины, тушёнка из говядины, мясо цыплёнка, блокноты с феями винкс, новогодние открытки, индийский чай в пакетиках за пятьдесят рублей, упаковки карамели, бритвенные станки, мягкие пачки кофе, носки, порошок, ватные палочки, консервированный горошек, чак-чак, минеральная вода, раскраски со свинкой Пеппой, мука, гель для душа, квас, шоколадные батончики, лапша быстрого приготовления и даже пиво.
— Вот это да, — присвистывает Чимин, осматриваясь. — Слушайте, а может, они продают тут то, что вытаскивают из посылок, а? Странный какой-то набор…
— Я тоже постоянно об этом думаю, — кивает Чир, смеясь. — Странный — не то слово. Ладно, где тут эта Мила?
— А вон она! — Спиридон показывает пальцем в сторону пергидрольной блондинки с куцым хвостиком. — Вот стерва, ты посмотри… Сидит и своими куриными лапами по клавиатуре щёлкает, а посылку-то к рукам прибрала поди, чувырла муходёровская.
— Не ссы, Иваныч. Сейчас всё порешаем, — обещает ему цыган, направляясь к сотруднице почты. — Ждите меня здесь.
Чир разговаривает с девушкой добрые пять минут. Показывает ей номер для отслеживания отправленной посылки, говорит, что та пришла ещё три недели назад, и эта самая Мила пытается что-то там пробить по своему старенькому компьютеру. Потом уходит на склад, а возвращается через минут десять с коробкой в руках — посылка найдена.
— Видали?! — Чир возвращается с добычей к компании, что молчаливо наблюдала за происходящим, пока Спиридон пыхтел и сопел. — Затерялась наша коробочка на складе! Сбой в системе произошёл — потому не могли даже уведомление вам в ящик принести.
— Сбой в системе у неё в голове, — крякает Иваныч, злобно зыркая в сторону Милы, которая достала зеркало и помаду из сумочки, а теперь отчаянно обводит контур губ тёмно-коричневым. — Падла. Специально ведь нам не несла уведомление, чтобы потянуть кота за яйца!
— Может, и так, — соглашается с ним Тэхён, понимая, что спорить со Спиридоном бесполезно. Спорить со Спиридоном под нутровкой — себе дороже. — Ладно! Главное, что посылка нашлась, а значит, можно вручить её Инне.
И они возвращаются в дом. Женщина распаковывает коробку, в которой оказываются разные косметические средства для ухода, много сладостей, но самое главное — новенький телефон! Таких в Муходёровке ещё не видывали.
— Да вы что?! Вы что?! — причитает Инна, хватаясь за голову. — С ума сбрендили? Зачем так дорого? Ох…
— Ну, раз тебе дорого — отдай мне! — предлагает Спиридон, косясь на упаковку в слюде.
— Не переживай, Иваныч, мы и тебе на день рождения подарим, — обещает Чон, подмигивая Тэхёну, мол «обязательно нужно будет сдержать своё слово».
— Окстись, баламошка, — фыркает в сторону супруга женщина. — У тебя уже ноутбук есть, на котором ты свои скачки смотришь! Зачем тебе ещё телефон навороченный?
— А вот надо! — заявляет Спиридон. — Но я сам себе могу приобрести. Скоплю денег и…
Инна на это ворчит, что в день, когда её муж накопит хоть какую-то сумму денег — мир перевернётся и воскреснут динозавры, а тот ей отвечает, что именно из-за неё он и не может накопить ни черта. У этой семейной пары своя атмосфера, которая не меняется с годами. Им, видимо, нравится такая жизнь… Спиридон и Инна друг друга, конечно, любят, а ещё могут кому угодно глотки перегрызть, если кто что-то против второго скажет, но вот и ругаться не забывают. Это у них уже в крови.
А потом наступает ночь. Все разбредаются по комнатам, но Инна ещё долго крутится на кухне — заканчивает с приготовлением холодца, отваривает овощи и яйца для салатов на завтра, потому что уже вот-вот настанет тридцать первое декабря. Самый ожидаемый многими день года.
???
— Давай скорее! Нам нельзя опаздывать! — с самого утра Тэхён торопит Чира, чтобы вместе отправиться на вокзал за Намджуном. Машину решили взять у Спиридона — его голубая красотка, как он её называет, уже стоит у забора и ждёт выезда. — Он написал мне сообщение, что чуть не потерялся на вокзале в Москве, а ещё у него едва ли не увели телефон, но помог добрый таксист, заметивший мошенника. Нельзя его одного на вокзале Муходёровки оставлять…
— Нельзя, понимаю, — поддерживает разговор цыган, запрыгивая в штаны и натягивая носки. — Сейчас быстро долетим, не переживай!
Долететь действительно получается весьма быстро — они опаздывают всего на пару минут от прибытия поезда. Тэхён, завидев друга, летит к нему и душит в объятиях, потому что соскучился, потому что не видел слишком долго, потому что не верит, что тот реально прилетел ради него в Россию.
— Ну? Как ты? Как Москва? А как поезд? Как попутчики? — сыпет вопросами Ким, а потом замечает нечто странное: — Намджун… А где же твои вещи?
— Нет их! — отвечает парень и сплёвывает со злостью. — Проебались!
— Что-то случилось? — к ним подходит и Чир, заметив встревоженные лица, но не понимая разговора, ведь те общаются на корейском.
— Я пропал багаж, — на ломанном русском проговаривает прибывший. — Потерял.
— Как же так? — выпаливает Тэхён, осматривая товарища, — у того и правда ничего с собой, кроме телефона в кармане, да небольшой бежевой сумки через плечо, в которой документы и деньги. — В Москве?
— В поезде, — хмурится Намджун и снова плюётся из-за нервов. — Я ехал, ехал… Но решил выход на одной станция, чтобы покупать сок. А потом возвращаться — и чемодан нет!
— Вот это да… Разговаривал с проводником? — тут же реагирует Чир, знающий, что делать в таких ситуациях.
— Да. Она сказал, что… эммм… — Нам подбирает нужные слова. — Отправить запрос и пытаться что-то делать.
— Да уж… — вздыхает Тэхён, качая головой и внутри себя ругая этого воришку самыми страшными словами. — Хоть документы и деньги при тебе?
— Я брать с собой, — часто кивает Намджун и показывает на сумку. — Я же не дура.
— О, твои познания русского очень хороши, — улыбается Тэхён — он своим другом гордится, ведь выучить русский довольно сложно многим. Но Нам справился, хоть пока и путает окончания, некоторые слова и прочее. — Ладно… Поехали домой! Там что-нибудь придумаем.
В машине Спиридона стоит старенькая магнитола, а потому Чир, воспользовавшись случаем, включает музыку, чтобы развеять грустный настрой гостя. Самое главное при нём, а остальное ведь можно и приобрести на месте. Намджун, конечно, огорчён тем, что вёз в чемодане подарки из Кореи для всех, а здесь такие не найти, но… В целом это не критично, вот только нужно будет где-то прикупить одежду и средства первой необходимости. А пока у них в машине самый настоящий концерт с песнями и плясками…
— Костёр давно погас, а ты всё слушаешь. Ночное облако скрыло луну, — от души запевает Чир, наизусть зная песню, что играет. — Я расскажу тебе про жизнь цыганскую; и как попал туда и почему.
— В цыганский табор раз попал случайно я. Цыгана чёрного я погубил, — подхватывает и Тэхён и даже пританцовывает на месте, ведь тоже давно выучил одну из любимых песен Чона. — Но я не знал тогда про жизнь цыганскую, любви цыганской я не знал тогда.
Намджун, если честно, не успевает уловить половины слов, потому что пока только изучает язык, но общий смысл ему понятен, а ещё мотив у песни хороший, потому он кивает в такт головой и даже прихлопывает двум исполнителям в машине.
— Я птица вольная, люблю цыгана я. И за любовь свою я жизнь отдам! — вопит от всего сердца Тэхён, а Чир сверкает глазами, посматривая на него через зеркало в машине — как тогда, в самый первый день их встречи. Ким в тот раз вёл себя, конечно, гораздо скромнее, зато Чир совсем не стеснялся. — Я птица вольная, люблю цыгана я. И за любовь свою я жизнь отдам! — продолжает голосить Ким, признаваясь в тысячный раз в любви своему парню.
— Хороший песня, — хвалит Намджун, наблюдая за товарищем и искренне за него радуясь. За все годы дружбы он никогда не видел его таким счастливым, таким искрящимся, улыбающимся… А потому Нам понимает — Тэхён на своём месте и в самых надёжных руках. С Чиром они знакомы заочно — виделись по скайпу, но теперь Намджун окончательно, хоть и с первых минут, осознаёт, что цыган — лучший вариант для Тэхёна.
— Посмотрим, что там по радио крутят из современного? — предлагает Чир и прокручивает станции. Останавливается на знакомом мотиве песни, что только началась. — О, Намджун, а этот трек у нас очень популярен этой зимой!
Тэхён на это хихикает, но уже готовится подпевать.
— Леди, я местный sugar daddy. Попробуй, я не вреден! — Чон очевидно заигрывает со своим муженьком, стреляя глазами через зеркало. — Любая мною бредит, а как же ты?
— Хочешь, я буду кем ты хочешь! — отвечает ему на это Тэхён, улыбаясь от уха до уха. — Ты очень даже очень, но я тебя испорчу… Тебя испорчу.
Намджун даже покрывается румянцем, наблюдая за их гляделками и сильной харизмой, которая, кажется, вот-вот взорвёт пространство. Так и доезжают до самой Муходёровки — под весёлые песни и танцы Кима на заднем сидении. Там их встречает Инна, которая тут же накрывает на стол, чтобы накормить гостя, а Спиридон уже тащит горячительное.
— Так, повтори-ка своё имя, — просит Иваныч, когда все рассаживаются по местам.
— Намджун. Ким Намджун, — ещё раз представляется гость.
— Сложно, — отмахивается Спиридон, разливая по стопкам родимую. — Будешь Женей. Женёк!
— Вот же лободырный, — ворчит на это Инна, у которой на голове бигуди, а в руках большой нож, которым она стругает оливье. — Совсем все мозги пропил, даже имя запомнить не может.
— Ничего страшный, — отвечает ей на это вежливый Намджун-Женя-Женёк. — Я не против, можно назвать так.
— Вооот! — тут же приободряется Иваныч, грозя супруге указательным пальцем. — Ничего ты не понимаешь, только воду баламутишь, а Женёк — нормальный мужик! Понятно?
— Мне понятно, что ты решил накидаться ещё до застолья, — огрызается Инна, нарезая колбасу, но Спиридон её уже не слушает — он больно увлечён беседой с прибывшим и расспрашивает его о жизни заграницей.
Диалогам их длиться долго не суждено, потому что Инна в скором времени выдаёт всем без исключения по ножу и велит помогать ей с салатами, а Лале вообще доверяет приготовление селёдки под шубой. Общими усилиями всё получается: примерно к десяти часам вечера, когда по телевизору вовсю крутят «Иронию судьбы», а ёлка в зале освещает все стены огоньками, на столе появляются самые разнообразные блюда.
Намджун удивляется каждому из них, а Чимин, освободившись первым, рассказывает ему про оливье, шубу, крабовый салат, холодец, жареную по-особенному рыбу, котлеты, курицу, разные бутерброды и закуски из лосося и икры, пестрящие яркими пятнами на столе. В самом центре стоит ананас, а рядом с ним шампанское, которое принято открывать ровно в полночь.
— Не забудь загадать желание, — советует другу Тэхён, пока раскладывает приборы для всех. — У тебя будет всего несколько секунд на то, чтобы написать его на бумажке, поджечь, пепел поместить в бокал шампанским, а потом всё это выпить!
— Какой-то сложный мероприятие — этот ваш Новый год по-русски. — У Намджуна между бровей образуется складка.
— Это программа «Сдохни или умри!» — смеётся Чимин, притащивший вазу с конфетами. — Но попробовать стоит.
За столом собираются ближе к одиннадцати. Спиридон надел по такому поводу свою праздничную рубашку в клетку; Инна и Лала выглядят сегодня особо эффектно в платьях, с макияжем и локонами, а вот парни договорились заранее и купили джемперы с новогодним принтом: у Тэхёна красный с белым, у Чира серый с синим, у Чимина красно-серый, а Намджуну они подарили синий. Этим не ограничилось. Парни приобрели новогодние ободки: Тэхёну и Чону с заячьими ушами; Чимину с оленьими рожками, над чем посмеялась Лала, а тот нахмурился и сказал, чтобы она так с ним не шутила. Намджуну подарили ободок с Дедом Морозом, а вот Спиридон свой ободок со снеговиком надевать отказался — сказал, что не по-мужски это как-то. Инна и Лала рассмеялись ему в лицо и с удовольствием напялили свои ободки с ушами волка и лисы.
И вот все пробуют праздничные блюда, а по телевизору крутят «Голубой огонёк», и все, наполнив тарелки, обсуждают уходящий год.
— Такого пиздеца, как в этот год, давно не было, — высказывается Спиридон, пережёвывая кусок рыбы. — Пандемия эта в мире, потом куриные коды. Хорошо, что они хоть до нашей дыры не добрались!
— Зато в Москве без прививки никуда не зайдёшь, — вздыхает Лала, потому что сама столкнулась с тем, что не смогла посетить детский центр с ребёнком, а потом и торговые центры стали под запретом.
— Переезжайте к нам в Муходёровку, — предлагает Инна, — тут ведь всем по барабану! А ещё речка, чистый воздух, баня… Детям раздолье!
— Мы, кстати, задумывались над покупкой дачи здесь, — говорит Тэхён, посматривая на Чира. — Сперва уладим все вопросы с документами, потом ребёнок — нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу. А потом можно и дачей заняться, чтобы приезжать сюда летом и проводить часть отпуска.
— Хорошее дело! — поддерживает Иваныч, потихоньку лакающий свою нутровку. — Можем вам даже дом организовать! Выселим эту Милу-говнилу из дома напротив — и дело с концом!
— Боюсь, она будет несколько против, — усмехнувшись, отвечает Чир и подкладывает Тэхёну оливье. Заботится.
— Тогда мы её силой турнём! — гаркает Спиридон и занюхивает опрокинутую в себя рюмку спиртного куском полукопчёной колбасы.
А потом начинается самое главное веселье. Суета перед поздравлением президента, суета после, когда все спешат загадать желание, поджечь бумажку и выпить залпом содержимое. Намджун, кстати, справляется быстрее всех, а ещё оценивает русские блюда и уплетает за обе щёки. Громкая музыка, бенгальские огни, оливье, танцы, холодец, а потом Чимин и Лала объявляют, что приготовили для всех сюрприз — песню. Они выходят в центр зала, включают подготовленную заранее музыку и начинают своё выступление. Первой идёт партия Лалы:
А гирлянды светят, как бриллианты,
Душу греют в этот Новый год!
Собирай-ка быстро свою банду,
Становись-ка дружно в хоровод.
А гирлянды светят, как бриллианты,
Душу греют в этот Новый год!
Собирай-ка быстро свою банду,
Становись-ка дружно в хоровод.
К ней присоединяется отплясывающий Чимин:
Отмечаем новый год в деревушке старенькой,
Выкинем Баленсиаги и наденем валенки.
А лапти на завалинке и вай-фая нету,
Новый Год у Спиридона — день без интернету!
А ведь и правда никто из них здесь не пользуется интернетом, хотя сеть, конечно, и ловит, но только она совсем ни к чему. В зимней Муходёровке куда лучше лететь на всех парах с горки первого января, бродить в валенках по сугробам, кататься на снегоходе Спиридона по заснеженному лесу, отправиться на рыбалку на замёрзшую реку, чтобы ни черта не поймать, но хорошо отдохнуть с нутровкой. И всё это обязательно будет, а пока Чимин и Лала заканчивают свою песню и передают эстафету Тэхёну и Чиру, потому что те тоже заранее подготовились.
— Вы устали от забот — всё пройдёт! — запевает Чон песню любимой исполнительницы своего брата.
— Вам немножко не везёт — всё пройдёт! — присоединяется к нему Тэхён — они решили петь по строчке.
— Отчего душа поёт, тело просится в полёт?
— Новый год, Новый год, Новый год!
Песня знакома всем присутствующим, кроме Намджуна, а потому все подскакивают с мест и пускаются танцевать, но и Нам не отстаёт — от спиридоновской нутровки приятно кружит голову, в душе тепло, а ещё охватывает любовь ко всему: к этой деревне, к странным, но вкусным салатам, к песням и традициям русских.
Пусть растопит в душах лёд Новый год,
Все печали заметёт Новый год.
Людям некогда скучать — скоро будем отмечать
Новый год, Новый год, Новый год!
А людям некогда скучать — скоро будем отмечать
Новый год, Новый год, Новый год!
— Друзья-корейцы! И цыгане! Есть у меня для вас тоже одна песня, — заявляет Спиридон, а Инна на это цокает, потому что понимает, что сейчас будет что-то с чем-то. — Она совсем новая, модная, но и я не старый дед, а очень даже современный, так что… Погнали!
А этот год — Новый, тот был — старый,
Тот был хуёвый, этот будет пиздатый.
Тот был не твой, этот будет наш!
Родная, пой, родной, ебашь!
Такому выбору удивляется даже Намджун, хоть и снова не понимает половину, не успевая вникнуть в текст, но отчётливо слыша маты, которым его уже успели научить за один день в Муходёровке. Но Спиридона уже не остановить… Он кружит возле стола, поёт куплет, а потом снова заводит припев, обращаясь к каждому сегодняшнему гостю.
— А этот год — Новый, тот был — старый, — к Инне, намекая, видимо, на что-то.
— Тот был хуёвый, этот будет пиздатый, — к Намджуну, внушая веру в лучшее.
— Тот был не твой, этот будет наш! — к Чиру и Тэхёну, давая понять, что у них всё обязательно получится в наступившем году.
— Родная, пой, — подойдя к Лале, ведь та отлично поёт. — Родной, ебашь! — к Чимину, долбанув кулаком по столу, потому что Чимин — это Чимин. С ним можно всё.
На некоторых словах куплета у присутствующих уши в трубочку заворачиваются. Например, у Инны. Да, стоило уже привыкнуть за столько-то лет к выходкам своего мужа, но он по сей день умудряется её удивлять.
Удивляет ещё и тем, что сразу после песни отрубается на диванчике, а Намджун и Чир потом перетаскивают его на спальное место на кухню, когда праздник подходит к концу, Инна домывает посуду, а все гости чувствуют, что наелись на месяц вперёд. И напелись, и натанцевались, конечно, тоже.
Впереди первое января, впереди ещё несколько дней отдыха в Муходёровке, пахнущей кедрами и морозом. Впереди много эмоций, смеха, вкусной еды, обнаруженных остатков ёлки в центре деревни, бенгальских огней и самодельных фейерверков, а потом возвращение в Москву, где Чона и Тэхёна ждёт очень важное дело… Где вся их жизнь скоро кардинально изменится.
???
— Женёк! А, Женёк! — проснувшийся Спиридон выцепляет Намджуна, что пришёл на кухню попить литра два воды. — А как ты смотришь на то, чтобы отправиться в баню, а потом нырнуть в сугроб?
— Если это помогать мне от похмельный синдром, то я готов, — хрипит тот, наливая очередной бокал воды из графина.
— Помогать, ещё как помогать, — хохочет Иваныч и спешит за банными принадлежностями. — Я же говорил: классный мужик!
Намджун проводит его взглядом, ещё даже не представляя, что его ждёт, а Чон и Тэхён, подошедшие на кухню, понимают: этот отпуск всем им точно запомнится, ведь решение поехать на Новый год в Муходёровку — определённо было одним из лучших за весь прошлый год.