Практикантка|| D&J

Глава 43

Раз, два, три, четыре… десять… двадцать… Когда им уже надоест перекидывать этот мячик? Для приличия мог бы кто-нибудь и сдаться. Например, Даня. Но нет, по его напряженному лицу можно понять, что он будет играть до последнего и папе не поддастся. На самом деле я лукавлю, несмотря на недовольство за то, что мы проводим выходные на турбазе, на которой настоял папа, мне нравится наблюдать за тем, как Милохин играет. Просто я бы предпочла провести выходные вдвоем, без посторонних.

— Это гораздо интереснее, чем по телевизору. Никогда бы не подумала, что за этой фигней будет так интересно наблюдать воочию. Класс.

— Мам, а ты не боишься, что этой, как ты выражаешься «фигней», папе не стоит так сильно увлекаться в его возрасте?

— Пусть увлекается, раз ничего не хрустит и не болит.

— А, по-моему, нам надо отсюда уходить, сколько у нас еще времени проката?

— Двадцать минут, — задорно произносит мама, отпивая из трубочки мохито. — Может вы все же останетесь на ночь? А отсюда уже на работу. Просто встанете пораньше и минуете пробки.

— Нет, мам. Даня любит поспать. Отсюда до города без пробок полтора часа, плюс до работы, если повезет, около часа.

— Ну и зря.

— Не зря. Сон важен. К тому же, Дане реально надо выспаться. У него завтра консилиум по поводу того больного, о котором я рассказывала. Он хоть и не подает вида, но я знаю, что он переживает по этому поводу. Так что пусть хоть выспится, — мама после моих слов посмотрела на меня так, как будто я сказала, что украла миллион долларов. — Что? — бросаю на нее хмурый взгляд, не понимая истинную причину такого взгляда.

— Ничего, — облегченно выдыхает. — Мне вдруг показалось, что я не выключила утюг. Нет, все же выключила, — усмехается, переводя взгляд на папу с Даней. — Но вообще такую хорошую погоду надо ловить. Последние дни лета, как никак.

Эта хорошая погода, если быть честной, уже достала. Для конца августа слишком жарко. Жарко и влажно. Так влажно, что невольно чувствуешь себя вспотевшей свиньей. Свиньей, которая сидит ровно на попе и потеет. На моей памяти ни разу не было такого душного лета. Безумно хочется, чтобы осень вступила в свои права. Двенадцать дней, не так уж и много. Время вообще летит быстро. Еще бы духота спала и сразу бы стало легче дышать. Надеюсь, бабье лето в этом году нас не посетит.

Перевожу взгляд на маму, которая с таким удовольствием ест чипсы, наблюдая за игрой, и невольно ей завидую. Не могу сейчас себе это позволить, и вовсе не из-за вреда, а из-за веса. Подозреваю, что от таблеток меня все же чуточку прет. А может дело все же в аппетите и то, что мы едим с Даней совсем не полезную еду по вечерам. Вечерний жор стал реальной проблемой. Даня, в отличие от меня, усиленно занимается. А у меня кроме секса — нагрузок маловато. В любом случае, есть надо меньше.

— Аут, Данечка, — с издевкой произносит папа.

— Мяч на поле, Даниил. Зрение бы не мешало проверить, — тяжело дыша, выдает Даня.

— Я сказал был аут.

— А я сказал мяч в пределах поля.

— Ксюша, — папа резко переводит взгляд на маму. — Ты за нами активно следишь, куда упал мяч с подачи бриллиантового?

— Я следила за тем, как сжимаются твои мышцы при движении, а не за мячиком. Поэтому не знаю, — пожимая плечами, с дурацкой улыбкой на лице выдает мама.

— Замечательно. А ты, Юля, за чем следила? Куда упал мяч?

— А я думала о завтрашнем вскрытии нашей больной бабули. Прокручивала в голове, правильно ли мы написали диагноз в посмертнике. Поэтому за вами не следила, прости, пап.

— Ой, все, — раздраженно бросает папа. — Продолжим, — переводит взгляд на Даню. — Я в ничью уходить не намерен.

— Ты же следила за мячом. Я это точно видела, — шепчу на ухо маме.

— Следила. Твой Даня попал в пределах поля. Но он бы выиграл сейчас, и они бы прекратили играть.

— Мама!

— А так еще поиграют, — игнорируя мой возглас, как ни в чем не бывало продолжает мама. — Тем более еще двадцать оплаченных минут. Все, не мешай мне смотреть.

Здесь действительно есть на что посмотреть. Я бы тоже не подумала, что это так… сексуально. То, как Даня осуществляет подачу, меня завораживает. Замах руки и то с каким ударом он бьет по этому мячику, вызывает во мне что-то похожее по ощущениям, когда взлетаешь на самолете. Такое же необъяснимое волнение и мощь одновременно. Нравится смотреть на то, как напряжены его мышцы. Нравится то, как он носится по корту. Нравится, что мы не ссоримся, несмотря на то, что сотни раз за почти минувший месяц после знакомства с родителями, мне хотелось взбесить его вопросами о сестрице. Очень хотелось и хочется по сей день. В последний момент, когда вот-вот терпелка подходит к краю, в особенности после пятничных визитов «в семью», я почему-то сдерживаюсь. И нет, никакие вдохи и выдохи мне не помогают. Просто я вспоминаю, что вести себя как истеричка — крайне глупое и нерационально занятие.

— Все! — радостный папин крик выводит меня из раздумий. — На этом, Даня, и закончим. Я выиграл. Или ты что-то хочешь сказать?

— Давайте продолжим, — хмуря лоб, бросает Даня.

— Да прям сейчас. Предпочитаю вовремя останавливаться и быть в выигрыше. К тому же, наше время уже подходит к концу, да, Ксюша?

— К сожалению, да.

— Ну вот и славно, — радостно бросает папа, направляясь в нашу сторону.

Перевожу взгляд на Даню и становится по-настоящему обидно за него. Расстроен. Причем даже не скрывает этого. А ведь по факту, прошлый розыгрыш был в его пользу и сейчас бы была ничья. Сказать вслух? Не будет ли это выглядеть как будто я его специально защищаю?
Подаю Дане полотенце, как вдруг мама первой начинает то, о чем мне так хотелось сказать.

— Вообще-то у вас ничья, мальчики. Пожмите друг другу руки.

— В смысле ничья? — недовольным голосом бросает папа и отпивает воду.

— В прямом. В прошлом тайме или сете, или как это зовется, ну тогда, когда я сказала, что не видела куда упал мяч, он на самом деле упал в пределах поля, так что та игра была за Даней. Сейчас снова за тобой, дорогой, итого у нас ничья. Вот. А соврала я исключительно для того, чтобы вы еще сыграли и порадовали мой глаз, — резко переводит взгляд на
Милохина. — Прости меня, пожалуйста, Даня, за маленькую ложь.

— Да ничего страшного, — удовлетворенно произносит Милохин, при этом улыбаясь. — Ничья, так ничья, — подает папе руку, тот на удивление довольно быстро ее пожимает.

— Ладно. Ничья. Собираемся через час на озере. Юль, — переводит взгляд в мою сторону. — Ты пить не будешь, поэтому за руль сядешь ты. Скажи спасибо, Даня, что моя дочь умеет водить машину и доставит вас в целости и сохранности домой. А ты выпьешь со мной пиво. Все, я мыться. С нас хот-доги.

Даня провожает папу с мамой взглядом и с типичной ухмылочкой накидывает на шею полотенце.

— Ты зачем похоронила нашу бабку раньше времени? — хватает меня за талию, притягивая меня к себе. Со стороны это выглядит как минимум грубо, да и хватка отнюдь не нежная. На самом же деле это не так. За время, проведенное вместе, я четко уловила, когда он зол. И сейчас это совершенно не тот случай.

— Может быть, потому что девяностолетняя бабушка, поступившая в пятницу, похожа на мумию? Вам не кажется, Даниил Вячеславович что сейчас во мне говорит не мой цинизм, а реализм. Уж тут как ни крути, без вариантов. И если сейчас ты скажешь обратное, я назову тебя одним матерным словом, которое начинается на «п», а заканчивается на «ун», — хватаюсь за края полотенца, натягивая его.

— Пердун? — усмехаясь в голос, выдает Милохин.

— А это матерное слово? Не знала. И нет, Даниил Вячеславович, мое слово заканчивается на «здун».

— Ладно, ладно, я не жду чудес от бабуси. Просто не каркай, пусть отчалит в мир иной хотя бы вторник, а завтра очень много дел, для посмертника времени точно не найдется.

— А я вам на что, Даниил Вячеславович? Я даже знаю, какой диагноз ей писать. Не бойся, справлюсь. Я в прошлом году ходила на практику целый месяц с заведующим терапии, папа меня пристроил, так вот, мы с ним очень много посмертников писали. Нам пачками скидывали больных, которые умерли до нашего осмотра. Приходилось играть в Шерлока Хомса. Прикольно, было. Так что не бойся, я все сделаю. Уж пять минут найдешь, чтобы проверить меня. Ну это, если бабушка все же того.

— Мда… на третьем курсе ты умудрялась писать посмертники. Что-то с тобой определенно не так.

— Теоретически, я уже была четверокурстницей.

— Да один хрен, — резко подается ко мне, накрывая мои губы своими. Потный и соленый.

— Ты соленый, — отрываюсь от его губ. — Прям очень-очень соленый.

— И потный.

— Ага.

— Сейчас ты будешь такой же, — специально наклоняется ко мне и начинает об меня тереться.

— Ну, Даня, фу!

— Не фу, это пот настоящего мужчины.

— Фу! Ну прекрати.

— Озеро все смоет, пошли купаться, пока твой папенька не вздумал сделать заплыв под названием «кто быстрее».