Слово Свобода

По ту сторону. День седьмой.

В Эдемском саду царила ночь.
Демону не нравились ощущения, которые вызывал измененный облик, но попасть сюда змеей было проще всего. Он стремительно скользнул в темноте по прохладной траве, сразу же укладывая длинное змеиное тело кольцами и оборачиваясь человеком… и замер, ошеломленный внезапно охватившими его ощущениями.

Он стоял босыми ногами на мягкой траве, вдыхал пьянящий ароматами воздух и слушал загадочные звуки ночного сада. Но стоило ему поднять глаза, в ту же секунду все остальные чувства просто исчезли.

Над ним было бесконечно-глубокое темное небо с миллиардами галактик и звезд. У Демона внезапно перехватило дыхание.

Так… надо не забывать, что у человеческого тела свои законы — оно реагирует на эмоции по другому. Просто нужно было это понять и принять.

Не без труда успокоив сбившееся дыхание, он продолжил разглядывать мерцающее огнями небо. Отсюда хорошо было видно Млечный путь. Последняя его работа. Сколько было вложено сил и труда. Но сейчас, глядя со стороны, пожалуй, можно было сказать, что оно того определенно стоило.
Картинка перед глазами внезапно начала расплываться, он заморгал и недоуменно вытер влагу с лица…
Вот так как… оказывается, у него из глаз текли слезы.

***

какое-то время до этого…

— … и мы построим здесь наш новый, свободный мир! — закончил свою речь Люцифер.

Речь его была хоть и немногословной, но весьма своевременной, демонов (да, теперь они назывались демоны) нужно было немного взбодрить. Все-таки в основной массе сейчас преобладало уныние — они еще не приняли мысль, что проиграли Войну, и не до конца пришли в себя после Падения.
Кроулик (он еще не вполне привык к своему новому имени) мучительно сжал зубы, в очередной раз вспомнив обжигающий белый огонь (он опалил их не только снаружи, страшнее то, как он выжег их изнутри), и попробовал осторожно приподнять крылья, но тут же зашипел от боли, он все еще не мог расправить их до конца. Они постепенно обрастали новыми перьями, пускай теперь и непривычно черными. Демон тряхнул рыжей головой, отгоняя непрошенные мысли и сожаления, и повернулся к Вельзевул.

Ее раны тоже почти затянулись, и выглядела она пободрее. Речь явно произвела на нее впечатление, было приятно видеть, что глаза у нее ожили, во взгляде снова загорелся энтузиазм.