БСД в моем доме

Глава 14

Я еще не спала и думала о том, как он мог меня наделить в детстве способностью если сам, возможно, не родился.

-Э... Проснись.-толкнула его в бок.

Кайоши лишь недовольно пробурчал что-то неразборчивое и открыл глаза.

-Чего?-буркнул он.

-А кто мне в детстве должен был способности дать?

-Мой дед или старший брат. Я тогда сам еще мелким был.-ответил парень.

-Понятно. А твои родители? Они тоже как ты?

-У меня их нет. Я их не знаю. Брат еще помнит, а я уже нет. Погибли от несчастного случая.-буркнул Кайоши.

-Печально...

-Да забудь.

-Что ж ты такой холодный? Ладно спи.-ответила ему и дала плюшевую акулу с которой спала.

Он сначала не понимал зачем, но потом взял и улегся обратно. Как же мило он спал в обнимку с акулой
|･ω･)
_______________________________________

Утро. Спокойное, тихое, милое утро. И тут... Я падаю с кровати от душераздилающего крика из ванной. Сижу на полу и думаю, что там вообще, и вижу, что нет ни Дазая, ни Кайоши. Тут стало ясно, что его там поймали.

-💭Вот чисто теоретически, если я не вмешаюсь, то что будет? Его прибьют или развалят мне дом? Так... Стопе! Это ж мой дом!💭-с этими мыслями вскочила я, схватив учебник геометрии, побежала в ванную.

-Всем лежать! Кайоши не бить!

Влетаю я с этим воплем и вижу такую картину... Кайоши связали туалетной бумагой, Чуя его держит за шею, Фукузава стоит рядом и держит катану, Достоевский пытается уничтожить его своей способностью, но это ему не удаётся. Ацущи просто сидит верхом на стиральной машинке и особо не врубается, Дазай же просто лег в пустую ванную. Мори и Рюноскэ держат пистолеты. Увидев меня, все опустили оружие и отошли.

-Мы задержали эспера, который нас сюда перекинул.-пояснил Фукузава.

-Вижу. Но котлету из него зачем делать?

-Это уже не ко мне вопросы.-отходя в сторону ответил глава ВДА.

-Отпустите его. Он сам все расскажет. Не немой вроде.

Все отошли. Кайоши дрожащим голосом все рассказал. Я же это уже слышала, поэтому стояла и придумывала наказание за беспорядок. К Кайоши больше претензий не было, да и поняв, что он особый, так сказать, его не трогали больше.