В лапах сатаны || macan

Глава 19

Голова раскалывалась от боли. Я ничего не видела. Кругом темнота. Будто издалека доносилась классическая музыка. Кажется, Паганини... Правую щеку обожгло холодом, и я распахнула глаза.
   — Андрей?
     Я сидела на переднем сиденье гелендвагена, а мой начальник стоял у открытой двери и, склонившись надо мной, прикладывал к моему лицу что-то холодное. Он казался встревоженным, а я не понимала, что вообще произошло. Вокруг нас был густой лес и ни единой живой души.
   — Очень больно? — виновато поинтересовался он.
   — Голова раскалывается. Говорить тяжело, - с трудом произнесла я, понимая, что правая половина лица опухла.
   — Держи, чтобы опухоль спала, — он вложил мне в руку свой шарф, в который, по-видимому, положил снег. Босс обошел автомобиль и сел за руль, сделал чуть громче музыку и нажал на газ, — синяк будет большой, тебя сильно ударили.
   — Ударили... — бездумно повторила я.
     Последним воспоминанием было мое возвращение к Андрею утром первого января... Кто меня ударил и за что? Где мы?
   — Мне жаль, но это была вынужденная мера. Ты чуть не сказала про Софи, а я предупреждал, что ребятам нельзя про нее знать, — строго сказал Андрей, а потом улыбнулся — кстати, она по тебе соскучилась. Мне звонила Люси...
     Дальше я уже не слушала. Как из кусочков пазла, стала складываться картина произошедшего за последние дни. Дом в лесу. Отвратительные мужчины. Ребенок... Я вспоминала, как малыша принесли мне, как я купала и кормила его, как укладывала спать и читала «Колобка». Какие теплые у него были ручки, когда он тянулся к моему лицу. Его довольная улыбка или горькие слезы. Тим. Тимочка. Мой маленький мальчик...
     Другое воспоминание: он лежит в комнате, совсем раздетый, напротив распахнутого окна. Артур с оружием в руках над малышом. Мой крик. Ругань этих сволочей. Разъяренные глаза Артура... Я снова видела это, снова переживала. Меня начало трясти, слезы покатились из глаз. Даже воздух показался мне горьким.
   — ...Тогда Софи принесла эту ракушку и заявила, что заберет ее домой, чтобы по ней разговаривать с морем, — Андрей так радостно рассказывал что-то о дочери. Я не слушала его. Лишь обрывки фраз доносились до сознания.
     Страх за Тима. Мы с ним заперты в комнате, потому что я боюсь выйти. Артур, Герман и Игорь все время в гостиной. Даже через стены я чувствую их ненависть. Мое самочувствие ухудшилось, к усталости прибавилась простуда. После схватки с этими подонками я осталась без голоса. Он вернулся только на следующий день, когда должен был приехать Андрей, но он не приехал.
   — Почему вы не приехали? — прошептала я.
   — Что? — он меня не понял. Неужели не догадался, что я его не слушала?
   — Почему вы не приехали через пять дней, как обещали?
   — Ты об этом... — посерьезнел босс; от его хорошего настроения не осталось и следа, — не смог все уладить. Потребовалось больше времени.
     Мы оба замолчали. Андрей больше не пытался со мной заговорить, а я старалась вспомнить, что было дальше. Дни тянулись неимоверно долго. Каждую минуту я боялась, что ко мне ворвется Артур и навредит Тиму. Мой мальчик оказался очень смелым и крепеньким. Я заболела, а он держался. Как мне было приятно укладывать малыша рядом с собой и засыпать, вдыхая его детский аромат.
    Я прижала к себе мокрый шарф Андрея и стала укачивать его, будто это Тим. Улыбаясь, вспоминала, как он льнул ко мне, когда я так качала. Тимуся... Поймав на себе хмурый взгляд босса, я откинула от себя его шарф и отвернулась к окну.
    Прикрыв глаза, я снова перенеслась в тот дом. Мой малыш лежал рядом, нам было так хорошо под теплым одеялом, пока на улице бушевала вьюга. Мы дремали, когда нас разбудил стук в дверь. Я так обрадовалась, увидев Андрея. Но кто это с ним? Как бешеный калейдоскоп, перед глазами замелькали воспоминания: Андрей хочет отобрать ребенка, Тимуся плачет, люди босса хватают меня, а он вырывает малыша у меня из рук, я что-то кричу ему вслед.
   — Успокойте ее! - приказывает мой босс, и
Герман со всей силы бьет меня по лицу.
     Тим! Где он? Куда Андрей дел его? Кому отдал? В груди заклокотала ярость; я снова превратилась в фурию, у которой отобрали ребенка.
   — Что с Тимом? — стараясь держать себя в руках, ледяным тоном спросила я.
   — Ками, открой, пожалуйста, бардачок и возьми конверт, — спокойно сказал Андрей, и я подчинилась, — это твоя премия за переработку.
     Оранжевые купюры тут же полетели мужчине в лицо. Невежливо? Плевать! Меня волновал только Тим.
   — Где ребенок?! Кому вы его отдали?!
   — Успокойся, — Андрей старался держать себя в руках, но я видела, что он начинает злиться.
   — Ублюдок! Что ты сделал с Тимусей?! Где мой малыш?
   — Я же просил, не привязываться к ребенку, — процедил Андрей, — ты его больше не увидишь.
     Внутри меня что-то оборвалось. Как обезумевшая, я бросилась на мужчину. Мне было неважно, что он за рулем, что скорость достаточно большая, что на улице темно и дорогу плохо видно. Визг тормозов... Удар об окно.
     Наш автомобиль съехал на обочину и остановился. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы отстегнуть ремень безопасности и выбежать на улицу. Андрей остался в машине без сознания, но меня это не волновало. Я бросилась наутек. Не имея ни малейшего представления, где нахожусь, я бежала вглубь леса.
   — Ками! — голос Андрея прорезал тишину, — Ками, вернись!
    Я замерла. Он жив. Что-то кольнуло в сердце при мысли, что я бросила его в машине, не оказав помощи. Неужели мне стало стыдно? Нет, он не заслуживает этого! Он чудовище, монстр! Что он сделал с Тимусей? Кому отдал?
     Вблизи послышался хруст снега, Андрей был рядом. Я снова бросилась бежать, но оступилась и кубарем покатилась в овраг. Встать не успела: сверху придавило чем-то тяжелым. Открыв глаза, я увидела своего преследователя.
     Андрей навалился на меня, прижимая к холодной земле, завел руки мне за голову и вжал их в снег. Кожу, не защищенную перчатками, резануло холодом.
   — Куда ты рванула, глупая? Успокойся, все в порядке с мальчиком, — без всякой злобы сказал Андрей.
   — Вы отдали его родителям? Он в безопасности? - моментальное облегчение, как камень с души, и я разрыдалась.
   — Пойдем в машину. Я все расскажу.
     Андрей встал и помог мне подняться. Он подхватил меня за талию и аккуратно повел к дороге. Я могла думать только о том, что Тимуся жив, и как заледенели у меня руки. Босс усадил меня в машину, а потом сел сам. Видя, как меня трясет, он прибавил печку, за что я была безумно ему благодарна.
   — Ты молодец! Я не сомневался, что ты справишься, — улыбнулся он и взял мои замерзшие руки в свои горячие ладони, - не волнуйся, ребенок в безопасности. Он с теми, кто о нем позаботится.
   — С родителями?
   — Его родителей нет. Больше нет.
   — Вы убили их?
   — Да, но это к делу не относится. У нас были свои счеты. Их нужно было убрать.
   — Убрать... — повторила я, пытаясь осмыслить сказанное, — про них вы говорили, когда я подслушала?
   — Да. Тогда я был чертовски зол. Этих людей нужно было ликвидировать, и как можно скорее. Я тебе сказал уже, что выбора не было.
   — Либо вы их, либо они вас?
   — Было одно обстоятельство... Ребенок.
Поверь, Ками, сколько бы крови на моих руках ни было, я не детоубийца. Ты правильно сказала, я сам отец. Тогда я не знал, как поступить, отчаянно пытался придумать, как избежать невинной крови.
   — Почему просто не оставить ребенка в покое? Это же ваши люди, вам они подчиняются.
   — Ты думаешь, решаю только я? Думаешь, никого нет выше? - усмехнулся Андрей.
     Только сейчас я поняла, что все это время была убеждена, что именно мой босс — глава в этой преступной организации. Я даже не допустила мысли, что он тоже может кому-то подчиняться.
   — Да, Ками, я также получаю приказы.
   — Значит, у вас был приказ убить мальчика?
   — Никто не должен был остаться в живых, - он растер мои руки и подышал на них, согревая, — когда ты накричала на меня в гостиной, когда заступилась за незнакомых людей и совершенно не испугалась последствий, я понял, что ты та, кто мне нужен. Ребенка нужно было спрятать на некоторое время, пока я искал, куда можно его устроить. Оставить его со своими людьми я не мог, ты их видела и понимаешь, что мальчик не мог быть с такими зверями в безопасности.
   — И вы оставили его мне?
   — Да, я знал, что ты не дашь его в обиду.
Ребятам я отдал приказ быть с тобой.
   — Почему? Они чудовища! Я могла бы остаться с ребенком одна!
   — Нет. Если бы что-то пошло не так, тебя нужно было бы вывести из игры. У них были четкие инструкции на твой счет.
   — Но почему именно эти люди? Они же психи! Жестокие, бесчеловечные...
   — Другие со мной не работают!
     Я отстранилась от мужчины и внимательно посмотрела ему в глаза. Хотелось задать уйму вопросов, но он же не ответит.
   — Ты смотришь только с одной стороны, — вздохнул он, видя мое замешательство, — это все неважно. Возможно, когда-нибудь ты поймешь.
   — Кому вы отдали ребенка? Кто был этот Ник? — я снова заволновалась, и слезы опять навернулись на глаза.
   — Я отдал мальчика в бездетную семью. Они позаботятся о нем.
   — Вы уверены?
   — Можешь спросить у отца про Ольгу и Сергея. Они из его деревни. Кстати, я передал, что мальчика зовут Тим.
   — Спасибо, — я облегченно выдохнула, прикрыла глаза и откинулась на спинку сиденья.
     Я нисколько не сомневалась в словах Андрея. Теперь у Тимуси будет любящая семья! Наконец, он будет в безопасности, окруженный теплом и заботой. Но у Кирилла Семеновича я все равно спрошу про Ольгу и Сергея.
   — Ты устала, — по-доброму ухмыльнулся Андрей и провел рукой по моей щеке. От почти невесомого прикосновения к моей коже, я встрепенулась. По телу прошла приятная дрожь, а сердце вновь влюблено застучало.
   — Очень, — с улыбкой сказала я и тут же закашляла. Мерзавка-простуда дала о себе знать.
   — Заболела. Сразу это понял, еще когда увидел тебя в доме.
   — Там было холодно, — я решила промолчать про тот случай, когда мои соседи пытались застудить ребенка. В конце концов, Герман сдержал обещание, и в последние дни нас с Тимом не трогали.
   — Дома никто не знает, что ты мне помогала. Для всех ты уехала к подруге, эту легенду ты должна поддержать, — Андрей посмотрел, как я растираю руки, отчаянно пытаясь согреться, и достал с заднего сиденья плед, — в таком виде тебе нельзя домой.
   — Я могу поехать в Москву, в тот отель, где останавливалась до нового года, — предложила я, укутываясь в одеяло.
   — Нет, тебе нужен уход. Я отвезу тебя к своему отцу.
   — К Кириллу Семеновичу?
   — Да, с ним ты быстро встанешь на ноги. К возвращению принцессы будешь здорова. К тому же, он не расскажет домашним.
   — Хорошо, — слабо улыбнулась я, чувствуя, как проваливаюсь в сон.
     Когда машина тронулась, я уже дремала. Это был полусон-полубред. Перед глазами то и дело мелькали картинки прошлых дней, все смешалось в кашу — Тим, Андрей, троица ублюдков, Марина, Артём, мама... Иногда я открывала глаза, но почти сразу снова отключалась. Было жутко неудобно на переднем сиденье, и я попросила Андрея остановить машину, чтобы перебраться назад. Мой босс открыл мне дверь, но вместо того, чтобы выйти из машины, я рухнула ему на руки.
   — Ты вся горишь, Ками, — прижимая меня к себе, проговорил босс. Как приятно было чувствовать прикосновение его ледяных губ ко лбу.
   — Видимо, мой организм решил похалявить, — я постаралась отшутиться, — он почувствовал, что можно позволить себе поболеть.
   — Тогда передай ему, что он ошибается! Если твой организм не возьмет себя в руки, ему будет хуже. Папа орудует очень действенными народными средствами, — поддержал мою игру Андрей.
     Он уложил меня на заднее сиденье, укрыл пледом и подложил что-то мягкое под голову.
Впервые видела его настолько заботливым. Если бы я не знала, то никогда не подумала, что этот человек способен убить.
   — Попробуй уснуть. Нам ехать еще долго.
   — Хорошо.
     Я закрыла глаза и вновь почувствовала, как Андрей меня целует. Пусть лишь невинный поцелуй в лоб, но для меня он значил так много! Возможно, во мне говорил жар, но в тот момент я отчетливо поняла, как нуждаюсь в Андрее.
     Не знаю, сколько прошло времени, когда мы приехали к Кириллу Семеновичу. Уснуть мне так и не удалось. Сил совсем не осталось даже на то, чтобы открыть глаза. Андрей взял меня на руки и вытащил из машины. Я слышала шаги, а потом голос знакомого старичка:
   — Андрей, кто это? Камилочка?! Что случилось?!
   — Не сейчас, па. Открывай!
    Скрип двери. Тепло и аромат жареного мяса. Шаги. Снова открылась дверь.
   — Что с ее лицом? Кто это сделал? — впервые я услышала стальные нотки в голосе Кирилла Семеновича.
   — Она помогала мне, — ответил Андрей, опуская меня на мягкую кровать.
   — Ты втянул девочку в свои грязные дела?
   — Отец, так было нужно. Лучше приготовь что-нибудь жаропонижающее. Она вся горит.
     Удаляющиеся шаркающие шаги. Нежное прикосновение к моей щеке. Так приятно. Хотелось улыбаться, но не получилось. Все тело ломило, голова шла кругом, и невозможно было открыть глаза.
   — Уйди, Андрей. Я позабочусь о Камилочки.
   — Я бы хотел остаться. Может быть, моя помощь пригодится.
   — Ты уже помог ей. Тебе этого мало? Убирайся!
   — Отец, никто не должен знать о произошедшем. Ни Лиза, ни Василиса! Для всех Ками у подруги.
   — Я никому не скажу, можешь быть спокоен, а сейчас уходи. Я слишком зол на тебя. Ками нужна помощь, а с тобой я поговорю завтра.
   — Утром буду у тебя.
     Я слышала, как удаляются шаги Андрея, потом хлопнула входная дверь. На мой лоб опустилась прохладная влажная ткань, и это немного облегчило головную боль. Как бы плохо мне ни было, я чувствовала себя спокойно. Кирилл Семенович погладил меня по голове своей шершавой мозолистой ладонью, а потом сказал то, что окончательно сбило с толку:
   — Прости меня, Камилочка. Это я во всем виноват.