Кость из птичьего крыла

Глава 21: Дома, со своим народом

Лин

Очнулся Лин в светлой и хорошо протопленной комнате арьянского дома: невозможно было не узнать эти плавные, слегка нечеловеческие линии мебели и округлых потолочных сводов, тонкий узор резьбы, обрамляющей окна, — но, как ни странно, это был именно дом из золотистого дерева, а не грот.

Последней мыслью, которую он запомнил, было: вот она, смерть. И не потому, что каждый шаг был пыткой для заледеневших конечностей, с каждым вдохом в легкие впивались сотни морозных игл, а перед глазами все плыло. Он уже знал, что от этого не умирают так быстро. А вот когда в воздухе перед ним выросла — показалось, прямо из холодного тумана, — крылатая серебристая тень, ужасно знакомая, а потом из кружащихся перед глазами пятен еще и соткалось лицо Нарсе... Ну, ясно — приплыли.

И то, что Нарсе сейчас сидел рядом и неотрывно смотрел на него, вполне укладывалось в представление Лина о рае, который здесь у арья называли параидэзо. Хотя вид у Нарсе был, пожалуй, слишком встревоженный и утомленный, несмотря на радостную улыбку, и повсюду стоял терпкий запах лекарств, а еще обзор Лину загораживали сползающие на глаза какие-то... Это что, бинты?

— Так это взаправду? — сипло проговорил он. — Девочка... Сетаре... Она жива?

— Да. Не бойся. У них тут замечательные лекари. С Сетаре в каком-то смысле было проще, чем с тобой — тебя-то мы не можем лечить магией... И два очень милых зверька тоже живы, хотя люди из клана Ворона пока не решили, что с ними делать.

— Ты про тех мерзопакостных кротов?..

Рука Лина, которую Нарсе держал в ладонях, тоже была в бинтах с пятнами мази. Лин попытался повернуть голову, но от этого несложного движения все тело дернуло болью.

— Лежи тихо. Тебе нужно отдыхать. Или ты хочешь пить? — Нарсе положил ему на губы пропитанную водой губку. Лин попытался втянуть воду и поперхнулся.

— Да Господи! Я же не калека какой-то. Погоди... Я калека? Я не чувствую ног. Мне отрезали ноги? Или я теперь страшный, как больной проказой? — Он в непритворном ужасе схватился за лицо, но бинты, елозящие по другим бинтам, не сообщили ничего полезного.

Нарсе фыркнул.

— Лин, все хорошо. У тебя много ушибов и растяжений, огромное переутомление и обморожение, но через пару дней то, что сейчас под бинтами, облезет, нарастет молодая кожа, и клянусь, твои портреты снова будут нарасхват. Дама, что продала мне такой, сказала, что каждая девушка в Великом Городе держит икону Архонта в спальне... да и многие мужчины тоже.