Гин аккуратными движениями касалась волос Осаму, оставляя на них лепестки сирени. Брюнет держал для нее зеркало, дабы она выдела, как спереди выглядит ее творение. Поначалу он молчала, увлечённо раскладывая лепестки, но после нарушила тишину:
- так что, у вас что-то было? - интересуется Гин, внимательно разглядывая задумавшегося Осаму через зеркало.
- мм, да. Думаю да. Гораздо больше, чем «что-то было» в постели. Он сушил мне волосы после душа, перебинтовывал мне руки, укрывал одеялом, когда мне было холодно, продолжает заботиться.. Так крепко обнимает и , что самое главное, он меня любит. - на последних словах Дазай вздрогнул. Чуя то любит, а сам Дазай...? Чувствует ли он что-то, помимо благодарности?
- ты почти и бинты уже не носишь... - девушка легким поцелуем коснулась его виска.
- большой умничка. И Чуе за это спасибо. Познакомь нас. - Дазай промолчал, но сама Гин не особо обратила на это внимание, продолжая делать ему причёску.
Путаться в своих чувствах ему приходилось каждый день, с любыми людьми в его жизни. Он всегда боялся, что его никогда не полюбят, а теперь, когда его любят, боится не полюбить также в ответ.
Мать никогда не любила его, ушла и от отца и от сына. Отец же всегда любил его, любил его сестру, но всего одна авария стоила ему жизни. Осаму всегда будет винить себя в этом. Будучи десятилетним ребенком и отвлекая папу от дороги, лишил его жизни(он так считает) и чуть не погиб сам. Акико было куда вернуться. Разные матери разделяли их. Но Осаму никто нигде не ждал. Мать Акико, в прошлом являясь женой их отца, все же забрала его, но ненависть никуда не исчезла. Он - сын любимого мужчины, который ушел к другой женщине, ненависть так и лилась через край, хотя в глубине она понимала, что ребенок ни в чем не виноват. Ей времени на дочь не хватало, а на чужое чадо тем более, потому Акико, будучи шестнадцатилетним подростком, взяла всю ответственность на себя. За себя, за брата и так рано повзрослела, не успев насладиться юностью. Дазай всегда понимал, что ей слишком тяжело, но ее отношение к брату слишком сильно изменилось, она словно перестала его любить. С тех самых пор он боялся быть нелюбимым и больше никогда не полюбить самому, ведь люди бросят его. «Так точно будет», уверял он себя.
Он вернулся домой в десятом часу. Чуя ушел еще вчера днем, когда проводил Осаму на работу, а с утра они не смогли увидеться, потому что он был с Гин, а сам Чуя вроде разобрался уже со своей работой. Он и вправду стал лучше разбираться в мотоциклах. А Дазай, по его наставлению, смог озвучить свой стих при всех на собрании. Все прошло просто чудесно и они, конечно, оба порадовались за ночным звонком по телефону.
Дазай положил сумку на пуфик в коридоре и плюхнулся рядом с ней, вытаскивая телефон. Он нажал на кнопку звонка на давно переименовавшийся контакт «лисёнок».
