Моя муза | чанмины

Незабываемый праздник

Я не верю в Вечность, но с тобой, я хочу, чтобы она существовала.

Старшая школа. Воспоминания.

Хёнджин и Сынмин стояли у зеркала школьного туалета. Сначала насмешки, колкие слова, а потом...Этот случай оставит глубокую рану, и Ким никогда не забудет в жизни. А рану эту будет лечит другой ранимый.

— Чёрт! С ним по-другому невозможно разговаривать, кроме... — хотел договорить Хван, но разочарованный голос прервал его.

— Нет. Зачем? Он же прав. Я должен смириться с этим. В средней школе тоже было так. Ничего не меняется.

— Что ты несёшь? С каких пор твоё лицо уродливое? А? Слушать таких людей —неправильно... Этот урод ещё и хотел устроить драку прямо в коридоре.

— Чжунхо этого давно хочет. Хотя я не очень понимаю, как моё существование может мешать ему жить.

Парень очень долгое время не давал покоя им. Друзья Кима стараются разбираться с ним спокойно, без агрессии, видимо, в этот раз не получится. Сынмин и так не принимал себя. Нет, он не сравнивал себя с другими, но чувствовал себя простым и... считал, что не рождён, чтобы быть любимым. «Это не для меня», — думал тот.

— Нет никаких оправданий этому ублюдку. Сегодня он заплатит за свои поступки.

— Да что ты несёшь? — отошёл от зеркала младший.

Дверь распахнулась и ворвался Джисон.

— Хёнджин, за мной.

— Эй! Вы куда?

— Не важно. Я потом позвоню, — бросил за собой Хан, быстро убежав с Хваном.

Уже за пределами школы старший сказал:

— Они там.

— Ага.

Подойдя поближе к компании парней, один из них сделал несколько шагов вперёд. Этот человек всегда смотрел на всех свысока, хотя сам был обычным смертным.

— Я и так вижу ваши лица каждый день, мне от вас уже тошно.

— Заткнись! Хочешь, чтобы врезал по твоему лицо? — закричал Хан.

— Успокойся, ты хоть понимаешь с кем разговариваешь? Неужели весь этот цирк из-за Ким Сынмина?

— Чжунхо, иди извинись перед Сынмином, — сказал Хван, чтобы Джисон успокоился и не творил глупостей.