Анатомия обмана

Глава 18

Даже если бы я доподлинно не знала, что у Наташи произошло, догадалась бы о ее страданиях по одному виду. Бледная, почти без косметики, с покрасневшими от долгих слез глазами она казалась на несколько лет старше той миловидной девушки, которая заходила ко мне в день своего рождения. Ее изящная стройность превратилась в болезненную худобу, скулы стали острыми, ключицы некрасиво выпирали... Как сильно людей меняет горе! Глядя на Наташу, я была готова со стыда провалиться на месте. Что я сотворила с этой женщиной?

Наташа подошла к стойке, и я приготовилась к заслуженной брани, но вместо этого она попробовала улыбнуться. Вышло неестественно.

— Так вы меня не помните? — еще раз уточнила она.

— Помню, конечно, — еле слышно ответила я. Не хотелось, чтобы наш разговор стал достоянием старых сплетниц, которые с удовольствием разнесут о нем по округе. — Наташа, вы пришли поговорить?

— Ой, вы знаете мое имя? Я забыла, что представлялась... хотя, конечно. Мы же тогда с вами поболтали, — она снова натянула на лицо вымученную улыбку. — Я зашла к вам за пирожными. Говорят, если все не ладится, то нужно чем-нибудь себя порадовать. Вот мне и вспомнились ваши десерты. Решила заскочить к вам до работы и взять что-нибудь к чаю себе и коллегам.

— Да... конечно.

На секунду я почувствовала облегчение: Наташа ничего обо мне не знала, но уже в следующий миг меня вновь накрыло чувство вины. Эта женщина с трудом скрывала свое горе и пришла ко мне за самым примитивным утешением — сладким. Знала бы она, кому сейчас улыбается, с кем любезно разговаривает...

— Можно мне десять корзиночек, десять эклеров и... — Наташа завороженно осматривала витрину, — этот пирог.

— Сейчас упакую, — сказала я, стараясь не встречаться с ней взглядом.

— Знаете, мне у вас нравится. Так уютно. Пожалуй, надо заходить чаще.

Меня словно поразило молнией. Только не это. Я боялась даже представить, если Наташа станет регулярно заглядывать в пекарню. Каждый раз я буду прятать виноватый взгляд и чувствовать себя последней сволочью. А может быть, все это — ее умелая игра? Я сложила в коробку эклеры и корзиночки, упаковала пирог и протянула заказ, глядя ей в глаза и ожидая заметить намек на неприязнь. Ничего. Если, конечно, Наташа не сногсшибательная актриса, в чем я сомневалась, то она была искренна.