Сливочная лошадь

Глава VIII, в которой о героях - подробнее

- Эм! - послышалось сзади. - Эмили, подожди!
Она обернулась - за ней бежала Анита. Иногда они вместе добирались до конюшни автобусом.
Они были знакомы давно, можно сказать - с детства. Эмилия всегда неровно дышала к лошадям. Будучи десятилетними девочками, они пошли в одну конную школу к одному тренеру. Они провели там вместе три года, тренируясь по одним программам и приблизительно одинаковом уровне, но потом их пути разошлись. Женщина, которой принадлежала эта конюшня и которая тренировала ребят, серьезно заболела и передала все управление конюшней своему мужу. Тот, в свою очередь, поднял цену на тренировки почти в три раза, чтобы оплачивать лечение жены. Вот тогда Эмилии, которой недавно исполнилось 14, пришлось искать другие конюшни. Поначалу ей приходилось туго, и тренировалась она редко. Все подходящие конюшни находились слишком далеко, а самые близкие не отвечали нужным требованиям. В итоге, она нашла частную конюшню, в которой уговорила хозяина помогать за помощь.
На этой конюшне была одна лошадь, за постой для которой у хозяев не осталось возможности платить и они передали ее во владение конюшни - лошадь стала «ничья». На ней разрешили тегироваться Эми.

В это время Анита продолжала тренироваться в своей первой конной школе. С выздоровлением хозяйки все пошло в гору: лошади более высоко уровня, сама конюшня начинала приобретать дорогой вид. Богатые родители Аниты купили ей отличную лошадь, она быстро добивалась результатов и новых высот.

Родители Эмили не могли позволить ей лошадь. Ей приходилось учиться самой и учить ту лошадь, на которой ей позволили ездить. Само собой, результаты были, и куда более ценные, но прогресс шел медленнее. Она никогда не была грубой с лошадью, старалась найти другой подход. В ее голове всегда звучала фраза: «Там, где кончаются знания, начинается жестокость». И она искала их. Предпочитала оставить отработку иного элемента «на потом», используя новые знания, и это окупилось ей достижением взаимопонимания между ней и лошадью. До 18 лет она так и оставалась на этой маленькой конюшне. А потом в ее жизни появился Николай.
Ему удалось уговорить своего отца Анатолия, хозяина конюшни, в которой сейчас Эм и работает, взять ее туда, после того, как Анатолий увидел ее на местных соревнованиях, но все еще сомневался в ней.
Мать Николая, Мэри, была англичанкой, а отец - из России. Он и настоял на том, чтобы сына звали Николаем вместе предложенного женой Николаса; позднее жена призналась, что имя Николай пришлось ей по душе куда больше, нежели Николас.
Когда она сообщила на своей прежней конюшне, что собралась устроиться на работу в другое место, все расстроились. Когда управляющий понял, что удержать ее там не удастся, он предложил деньги в знак благодарности.
Находясь в таком положении, думала она, никто не стал бы отказываться от денег. И она была права: трудностей у нее на тот момент хватало сполна, включая то, что ей нечем было платить за обучение в университете: денег, обещанных родителями, едва хватило бы на два месяца, а ведь ей надо было еще на что-то есть.
С полученной суммой она смогла оплатить все первое полугодие и оставалось еще на второе, но пока она не торопилась их тратить. Вместо этого она отвезла две трети родителям, которые еле сводили концы с концами в ту пору, продолжая жить на оставшиеся деньги. Их, хвала небу, хватало.
Новое место работы ей нравилось - платили больше, чем в остальных конюшнях поблизости, обстановка и лошади нравились. Не нравились только некоторые люди, но Коля, взявшийся отвечать за нее, не давал разгораться конфликтам.
Самой мерзкой ей казалась женщина лет сорока, которая тренировала детей. Дафна Бергер. Она вечно была чем-то недовольна, истерила при малейшем отходе от ее взглядов и была слишком уверена в себе. Настолько уверена, что однажды неплохо развеселила Эм и Сергея, сидящих в тот момент на трибуне.
(Как ни странно, конюшня была наполовину наполнена русскими, наполовину - англичанами, немцами и ирландцами.)
Сергею было сорок, и Эм ему сразу понравилась. Он первым изъявил желание тренировать ее. Тренером он был толковым, но Эм всегда умудрялась найти какой-то новый подход к той или иной лошади - это его и привлекало в ней, как в талантливой ученице. Он имел звание кандидата в мастера спорта, но не особо этим гордился.
В отличие от Дафны.
Был случай: очередная лошадь отказывалась прыгать под ребенком. Две жерди были поставлены крестиком - такие препятствия ставили на разминках или тем, кто был неопытен в прыжках. Переполненная самомнением, уверенная в собственной неотразимости, Дафна запрыгнула в седло. Она без тени напряжения направила лошадь на препятствие. Похоже, она была настолько увлечена собой, что забыла сделать хоть что-то, чтобы лошадь прыгнула, потому что в следующий миг она очутилась на земле, их с лошадью разделяло нетронутое препятствие.
Эмили, еле сдерживая смех, уткнула лицо в плечо Сергея, а тот закрыл лицо руками, отчаянно тряся головой.
Она всегда имела привычку отвечать четко и громко во время тренировок, чтобы никто не переспрашивал несколько раз. Дафни привыкла делать всем сомнительные замечания, чтобы "жертве" непременно стало стыдно. Когда Эм только начинала работать здесь, ей в работу достался ранее хромоногий конь, которого нельзя было с самого начала тренировки гнать рысью во весь опор. Это как заставить неподготовленного человека без разминки сесть на прямой шпагат.
- А еще медленнее он бежать не может? - язвительно выдала Дафна. Видимо, надеялась, что ее слова заденут Эми.
- Может. Показать? - Она замедлила ход коня, и казалось, что он топчется на месте, изображая рысь.
Сережа на трибуне прыснул от смеха, Дафна покраснела он злости и решила выплеснуть ее на кого-нибудь другого. А Эмилия продолжала тренировку, как ни в чем не бывало.