Любовь и Война на Севере Франции

Часть 1, Сент-Энн

Языковой барьер, естественно, не мешал мне наслаждаться осенью Сент-Энна. Хотя это был север Франции, воздух ещё не пахнул прелыми листьями — деревья стояли зелёные, с едва пожелтевшими верхушками, и тихий ветер едва касался их крон. Под ногами стелилась мягкая трава, будто лето не спешило отступать, даруя нам с Филлом эту неспешную прогулку по скверу.
Это был наш первый и последний уютный вечер здесь.
— Вы успели к сегодняшней почте? — прервал тишину Филл. — Не вижу паники в ваших глазах. Неужели не прочли?
— Я уже написал страницу своей статьи, пока кое-кто спал. — Я лишь пожал плечами.
Просыпаться раньше всего посёлка — моё утреннее удовольствие.
— "Кое-кто" — это весь посёлок? — Филл ухмыльнулся. — Вы, кстати, не ответили на мой вопрос.
Я замешкался, усевшись на ближайшую лавку и жестом пригласил его сесть рядом.
Последнее, о чём мне сейчас хочется думать... Но придётся, — закончил я вслух.
Писательство всегда было для меня спасением, чем-то вроде безопасного убежища. В отличие от разговоров — особенно с американцами, чья непринужденность казалась мне далекой, как другая планета. Особенно про войну, что стучит не просто в окно, а в голову, сдавливая сознание.
— Может, тут что-то хорошее. — Филл не торопился продолжать.
Шелест карт и потертых бумаг внутри его портфеля усиливал тишину, которая повисла между нами. Когда он наконец извлек письмо, я на мгновение задержал дыхание.
— Луиза Ван дер Вальк. — Филл с улыбкой оглядел письмо, как будто изучал что-то редкое. — Даже я удивлен.

Я взял письмо, не зная, что сказать. Это была приятная неожиданность. Но откуда он знал, как сильно я ждал этих строк? Ох, как же я тосковал по этим изящным прописным буквам моей сестрёнки. Письма от Луизы всегда несли с собой частичку дома, напоминавшую мне о том, что где-то ещё есть жизнь вне этой войны. Её почерк был не просто текстом — это была связь с теми днями, когда я не знал, что такое кровь и страх. Шершавый край конверта касался моих пальцев, и я едва сдерживал желание тут же открыть его. Она всегда писала с такой аккуратностью, что каждое слово словно обретало жизнь.

"Дорогой брат,

Как дела? Надеюсь, ты в безопасности и всё идет хорошо с работой. В нашем доме по-прежнему тихо, слава Богу, но я слышу слухи о том, что война скоро дойдет до нас в Англии. Каждый день новые известия, и я не могу не волноваться. Мама очень переживает, и я чувствую, как страх охватывает нашу улицу.

Я на мгновение замер. Слова Луизы пробудили во мне тревогу. Каждое её письмо всегда было оазисом спокойствия, а теперь оно приняло мрачный оттенок. Словно гром в ясный день, мысль о войне, касающейся нашего дома, сдавила мне грудь.

Пожалуйста, Флориан, подумай о том, чтобы вернуться. Я знаю, что твоя работа важна, но нам нужна твоя поддержка. Я хочу, чтобы ты был рядом, когда всё это начнётся. Я молю тебя.

Я закрыл глаза, пытаясь подавить нарастающее чувство вины. Как я мог оставить их? Такая короткая поездка в Сент-Энне стала для меня обременительной.

С любовью,
Луиза"

Сложив письмо, я почувствовал, как по щекам катятся слезы. Это были слёзы не только за её страх, но и за свою беспомощность. Я поднял голову и увидел, как Филл наблюдает за мной с искренним беспокойством.

— Всё в порядке? 

— Она хочет, чтобы я вернулся, — сказал я тихо, сжимая письмо в руках. — Война приближается к дому.

Филл тяжело вздохнул. — Вы не можете оставить их. И, возможно, она права. Вам стоит вернуться.

Я отрицательно покачал головой. — Я не могу. У меня есть работа, и я должен оставаться здесь.

— Но что важнее, Флориан? Ваша работа или ваша семья?

Вопрос повис в воздухе, и я снова почувствовал, как меня сжимает в тиски. Эта дилемма начинала становиться невыносимой.