Ожерелье (Ашурран #2)

5. Аквамарин

Во всей Пандее купцы Марранги считались непревзойденными мореплавателями. Не было такого уголка, которого бы не достигли их корабли, нагруженные товарами. Многие семьи даже жили на своих торговых суденышках. В таких семьях люди рождались, жили и умирали в море, годами не ступая на твердую землю. А дети сызмальства учились читать море как открытую книгу, управляться со снастями, прокладывать курс — и, конечно же, торговать с прибылью.

Сухопутные жители, бывало, с презрением смотрели на морской народ, называя их обидным словечком «рыбий корм». Морской народ, в свою очередь, называл их «земляными крысами». Однако воистину опасно ремесло моряка, и немало их шло на корм рыбам, и целые флотилии, бывает, пропадали в открытом море, так что не оставалось ни единого обломка, ни единого следа от тех, кто совсем недавно жил и дышал.

Однажды печальная участь постигла марранский торговый корабль, носивший название «Верданди». Суровый осенний шторм разбил его о рифы в Фалкидском море. Никому не удалось спастись, кроме тринадцатилетней девочки по имени Таль. Она сумела уцепиться за бочонок и удержаться на плаву. Однако тех, кто не канул сразу в пучину морскую, подстерегают бесчисленные опасности: гибель от холода, голода или жажды, нападение акул-людоедов. Даже крупные чайки опасны для жертвы кораблекрушения, ибо ходят слухи, что они готовы еще живому, но ослабевшему человеку выклевать глаза.

Таль была еле жива от страха и горя, ибо вся ее семья погибла у нее на глазах: и мать, и отец, и дядья, и сестры с мужьями, и даже племянник, которому шести лет не сравнялось. Не в силах плакать или молиться, проклинала она морских драконов, насылающих шторм, и само жестокое море, ибо с детства отличалась гневливостью. Такова была сила ее гнева, что бушующие волны, казалось, успокаиваются рядом с ней, и шторм утихает, как яростный пес, на которого прикрикнул хозяин.

Мрачные тучи развеялись, засияло солнце, и море снова стало спокойным и прозрачным, как стекло. Ласковые волны вынесли девочку на песчаный пляж и уложили нежно, будто руки матери. Лишь тогда она предалась своему горю и плакала, пока не уснула.

Проснувшись, Таль увидела, что находится на крошечном бесплодном островке, на котором не было ни деревца, ни кустика. Сперва она приуныла: казалось, что судьба лишь поманила надеждой на спасение и тут же ее отняла. На островке не было ни еды, ни воды, и лежал он в стороне от торговых путей, так что вряд ли можно было рассчитывать на проходящий мимо корабль. Но не свойственно было ей предаваться отчаянию. Встала она на берегу, топнула ногой и крикнула: