Метамфетамины

Глава 2

  - Мистер Томлинсон? Пройдите со мной.
Луи поднимает глаза, отвлекаясь от тетради, и смотрит на директора. Он замечает встревоженное лицо преподавателя и любопытные взгляды однокурсников, направленные на него. Он пытается вспомнить, что такого сделал, из-за чего могли бы возникнуть проблемы, но ничего не приходит в голову.
Тем не менее, Луи повинуется. Он выходит из класса, вслед за директором, высоким седеющим мужчиной с вечным скучающим лицом, идет по коридорам университета. Они доходят до дверей кабинета, и Луи наконец решается спросить: - Что-то не так? У меня проблемы?
Директор молча открывает дверь и жестом предлагает парню зайти.
Луи входит в кабинет, пропахший чернилами и кофе, и садится на стул против большого дубового стола. В помещении кроме него находится высокая молодая женщина, мисс Флемминг. Ребекка Флемминг, психолог. Возможно, она заметила, как Луи смотрит на нее, и решила раз и навсегда покончить с этим.
"Ну, давайте, приструните меня с помощью директора, все равно вы мне нравитесь," - думает про себя Луи.
- Мистер Томлинсон, - начинает директор. Звучит так официально и отстранено, словно его должны вскоре расстрелять, - я должен сообщить вам одну неприятную новость.
- Насколько неприятную? - Луи всегда отлично чувствует подтекст, с которым бывает сказана та или иная вещь, и подтекст фразы "одна неприятная новость" ему не нравится и настораживает. Он смотрит на женщину, на ее скрещенные на груди красивые тонкие руки.
Директор поджимает губы, стучит по столу.
- Мистер Томлинсон, несколько минут назад мне позвонили из госпиталя Святого Георга, что в Кардиффе.
"Уэльс!" - мелькает в голове Луи. Его семья уехала туда на выходные к родителям его мамы. Он старается не волноваться, но ладони запотевают и руки невольно сжимаются в кулаки. Он отводит взгляд от Ребекки и всматривается в глаза директора.
- Я вынужден сообщить вам, что ваши родители попали в аварию. Я не знаю всех обстоятельств этого происшествия, но... Мистер Томлинсон, ваша мать погибла, ваш отец находится в госпитале в критическом состоянии. Мне очень жаль.
Луи открывает рот и прекращает дышать на мгновение.
- Вам нужна помощь? Мисс Флемминг, будьте так любезны...
Женщина подходит к Луи и тянет свои изящные пальцы к его лицу.
- Не надо, - парень отстраняется.
- Я могу предложить тебе психологическую помощь. Тебе нужно выговориться.
- Мне нужно поехать туда!
Луи срывается с места, но его хватают за руки и усаживают на место.
- Луи! Тебе нужно успокоиться! - ее голос резко становится омерзительным.
- Не прикасайтесь ко мне!
Он старается вырваться, но ничего не выходит. Он задыхается в этом запахе чернил, бумаги, в этой кабинетной пыли.
- Пустите меня! Пустите!
Он резко вздрагивает и открывает глаза. В съемной комнате, с закрашенными окнами спят еще трое, неизвестных, грязных, таких же задавленных жизнью людей.
- Ты чего? - спрашивает его лежащий рядом парень. Кажется, он пнул его ногой, когда дернулся.
- Да так, сон дурацкий...
- Бывает, - парень кивает.
Луи роется в кармане и достает пакетик с травкой. Это должно помочь успокоиться.
- О! Поделишься? - парень привстает на локтях, отрывая заспанное лицо от подушки.
- Да, конечно.
Луи поджигает самокрутку, ее кончик тлеет, источая сладкий, но неприятный запах. Луи делает затяжку, задерживая дым во рту, передает косяк парню.
- На чем сидишь? - спрашивает тот, затягиваясь.
- На мете. Ты?
- Героин.
Парень затягивается еще раз, предает самокрутку обратно Луи.
- Долго сидишь?
- Около трех лет.
Луи поджимает губы.
- Не думал, что вы столько живете...
Парень усмехается.
- А ты гений тактичного разговора!
Луи пожимает плечами, мол, ну и что с того.
- Я не умру. Я вообще могу бросить в любой момент, если только захочу.
Парень улыбается и поглаживает исколотые руки, с сине-багровыми разводами в местах проколов.
"Ложь. Врет самому себе... Детский сад!" - думает Луи, но не говорит этого вслух.
Он чувствует, как мышцы расслабляются, медленно переводит взгляд на потолок, на котором, как на белом холсте, вырисовываются странные психоделические узоры.
- А где ты мет достаешь?
- У меня свой дилер - умный мальчик, всегда наготове. Он достает, не знаю, откуда. Может, сам производит. Ему под силу.
Луи прижимается затылком к холодной обшарпанной стене.
- Ясно, - парень напротив кивает головой и тянет руку, чтобы взять сигарету.
- Докуривай, - разрешает Луи.
- О, спасибо! - парень не без радости принимает косяк.
Луи закутывается в одеяло с головой. Сколько времени прошло с тех пор, как его родители погибли? Он напрягает память, но мозг, опутанный наркотическим дурманом, как пищевой пленкой, упорно отказывается вспоминать. Он даже не помнит, как выглядела мать в их последнюю встречу: что на ней было одето, какого цвета были волосы, какая улыбка.
У нее была потрясающая улыбка, он помнит это точно, но уже не может представить ее.
Из университета пришлось уйти, чтобы начать работать и зарабатывать деньги на свое существование. Поначалу все шло неплохо, но потом в нем что-то резко сломалось, и пошло-поехало, как по швам. Видела бы мама его сейчас... Нет, лучше бы не видела, никогда, не испытывала бы позора за сына, который не смог жить без родительской опеки. Жалкий...
Луи закрывает глаза, чтобы вновь заснуть. Мозг проецирует жуткие яркие образы, словно пляшущие тени от костра. Они бросаются в сон и превращают его в жуткий кошмар.
Он спит тревожно, часто ворочаясь во сне. Организм требует продолжения, и начинается ломка. Это так больно и страшно, что не высказать. Но от этого не убежать, как бы не хотелось.
Луи берет в руки телефон, стараясь писать дрожащими руками, игнорируя головную боль.
"Доза! Срочно!"
Через пару минут Гарри отвечает:
"Будет, если смогу выйти из дома, не разбудив маму".
"Какой хороший мальчик!" - язвительно замечает Луи.
"Приходи на наше место через пятнадцать минут, постараюсь быть".
Луи поднимается с матраса, судорожно одевается и выходит на улицу. Холодный воздух действует отрезвляюще, но не долго. Боль возвращается, с бóльшими ожесточением и силой. Он бредет по улице, погруженной в мрак полночи. В небе светят далекие холодные звезды.
У Луи создается впечатление, что они светят для кого угодно, но только не для него.
- Я даже звездам омерзителен... - тихо шепчет он.