Мы, аристократы. Курс 5

15

  15.
 
 
  Что политический ветер подул в другую сторону, учуяли все. Особенно это коснулось отношения к Гриффиндору и гриффиндорцам. Из-за политики Дамблдора грифы давно уже считались цветом британской магической нации. Ходили наглые, себя считали хозяевами жизни, а слизеринцев - недобитой контрой. К учёбе относились кое-как, хаффлпаффцев презирали за трудолюбие, равенкловцев - за тягу к знаниям. Дамблдор дальновидно сделал ставку на полицейский факультет и вывел его в привилегированные. Все эти безродные и не помнящие родства не признавали над собой никого и ничего, кроме начальника, а директор умело внушал им с первого курса, что в начальниках у них он. Кого чайком и конфетками прикармливал, кому подкидывал баллов непонятно за что, кому спускал с рук пакости и хулиганства, а то и вовсе прикрывал преступления.
  Дамблдор строил собственную армию, которая останется верной ему в любых обстоятельствах, и всячески приучал её, что сам он всегда умывает руки. Хитрый старик, мне понадобилось несколько лет упорной работы, чтобы его скинуть. Повезло еще, что он всегда недооценивал меня, даже когда почуял во мне опасность. То ли он расслабился за десятилетия безнаказанного крутежа, то ли считал, что у Дурслей не могло вырасти ничего, чего стоило бы опасаться всерьёз.
  Теперь с Гриффиндора слетел ореол элитности, и от грифов отвернулись все. И было за что - пока в школе директорствовал Дамблдор, Гриффиндор превратился в факультет распустившихся хулиганов. Грифы давно подмяли под себя всех, кроме слизеринцев, но это не значило, что они больше никого не достали.
  Нет, им не хамили в открытую - их просто замечали по-другому. Не смеялись их шуткам и приколам, при виде их обычных выходок присоединялись к осуждающим. Забывали улыбнуться при встрече, проходили, как мимо пустого места. Если и говорили про них, то в пренебрежительном тоне.
  Обычное дело. Когда меняются чаши весов, индикаторная стрелка мечется из крайности в крайность.
  Зато представительские сливки достались слизеринцам. Непривычно было встречать везде приветливые взгляды и написанную на лицах готовность к общению. Даже мне, а большинство слизеринцев заподозрило в этом какой-то грандиозный подвох, подобралось и насторожилось.
  Это они зря. Толпа - шлюха. Теперь она искренне была готова лечь под них, до следующей перемены ветра.
  Грифы присмирели. Сдулся даже Рон, оставшийся без поддержки старших братьев. Теперь он говорил нам гадости не в лицо, а в спину. Мы не оборачивались к нему: обернуться на такое означало признать его за равного. Поэтому он шипел и шипел нам вслед, словно уличный сумасшедший.
  Кое-кто еще не осознал глубину происходящих перемен - таких было немного, но они были. К таким относилась и Гермиона Грейнджер. В целом неглупая, она принадлежала к типу людей с негибким мышлением, для которых однажды принятое за истину уже не подвергалось пересмотру. Родись она у чистокровных, она всю жизнь искренне не понимала бы, как маглов можно считать полноценными людьми, но она родилась у маглов. И она искренне не понимала, как могут существовать другие социальные отношения, другие жизненные взгляды и ценности кроме тех, к которым она привыкла с раннего детства.
  Благодаря её привычке везде соваться и высовываться - так называемой активной жизненной позиции - из несогласных было видно и слышно только её. Гермиона не могла не замечать, что всё вокруг идёт не по её стереотипам, и считала своим священным долгом указать и разъяснить, как всё должно быть и как будет правильно.
  ЗоТИ, где она пыталась внушить Долишу, что и как он должен преподавать, оказалась только первой ласточкой. История магии и магическое правоведение, в которых теперь уделялось внимание как чистоте крови, так и отношениям чистокровных и маглорожденных, действовали на неё, как красное на быка.
  - Профессор Ранкорн, но это же неправильно! - возмущённо выпалила Гермиона с места уже на второй лекции по истории магии. До этого она долго трясла поднятой рукой, пока Норма Ранкорн рассказывала о двадцати восьми священных родах Британии. Профессору наконец пришлось прерваться.
  - Что вас не устраивает, мисс Грейнджер? - сухо спросила мадам Ранкорн.
  - Это несправедливо - гордиться своей чистой кровью, ведь все чистокровные произошли от маглов! И родоначальниками всех чистокровных родов были маглорожденные!
  - Откуда у вас эти сведения, мисс Грейнджер?
  - Но... - Гермиона на мгновение запнулась, копаясь в своей безукоризненной памяти. - Но это же очевидно!
  - Ваша очевидность, мисс Грейнджер, такого же сорта, как и та, по которой Солнце вращается вокруг Земли. На самом же деле священные магические семейства потому и священны, что их родоначальники не были маглорожденными.
  - Это как? - изумилась Гермиона. - Это же невозможно!
  - Вы узнали бы об этом из сегодняшней лекции, если бы дослушали её, мисс Грейнджер, - сообщила профессор. - Но если вам так не терпится, скажу сейчас: было время, когда в человечестве не было маглов. Многие люди тогда хоть сколько-то, но умели колдовать, остальные были сквибами, и все они могли видеть волшебство и волшебных существ. Если вам знакомы детские сказки, вы должны знать, что в них постоянно упоминается о колдовстве. В сказках люди оборачиваются животными и птицами, звери там разговаривают, там распространено бытовое колдовство, волшебное исцеление, порча и привороты. Никто там колдовству не удивляется, и это потому, что тогда так и было. Что сейчас у маглов называется волшебными сказками, прежде было обычными бытовыми историями.
  - Нет. - Гермиона затрясла лохматой головой. - Все же знают, что это выдумки.
  - Вы и волшебников считали выдумками, пока за вами не пришли из Хогвартса. Маглы появились, потому что многие люди не дорожили магией и не хотели беречь её. Чтобы оставаться магами, нужна дисциплина, нужны усилия, а люди предпочитали упрощать себе жизнь, отсюда и "простецы". Они не считались с законами волшебства и в конце концов потеряли способность колдовать. Маглы - это вырожденцы, и это не грубость, а исторический факт.
  - Неправда! Люди умнее волшебников, они столько всего изобрели! А здесь всё отсталое, здесь даже авторучек нет!
  Слова Гермионы зацепили мадам Ранкорн за живое, и ей отчасти изменила выдержка. Иначе она не сказала бы того, что последовало дальше.
  - А умнее ли? Эти магловские изобретения уже дважды чуть не уничтожили планету. В середине нашего века из-за магловских фабрик и заводов в Европе погибла половина лесов, а в реках почти не осталось живой рыбы. Знали бы вы, скольких магловских руководителей пришлось заимперить, чтобы заставить их исправить то, что они натворили! Мало того, сейчас уже и селёдка в океанах не ловится, переловили всю. А ядерные бомбы? Только благодаря усилиям наших наблюдателей в шестьдесят втором не разразилась мировая ядерная война, и до сих пор её опасность еще остаётся. Маглы бесконтрольно плодятся и уничтожают ресурсы планеты - по расчётам ВМА, если так пойдёт и дальше, уже через триста лет все мы окажемся на пустыре.
  Это были не те сведения, которые полагалось знать широкой публике, они имели прямое отношение к деятельности Отдела Тайн. Впрочем, Гермиона, которой было важнее отстоять собственные убеждения, профессора всё равно не услышала.
  - Но у нас все понимают, что природу надо беречь! - горячо воскликнула она. - Нам для этого не надо никакого колдовства!
  - Мисс Грейнджер, ваши "все" - это кто угодно, только не те, от кого хоть что-то зависит. Вы понятия не имеете, за что заступаетесь, а я знаю наверняка.
  - Но обычные люди всё равно не вырожденцы! Это колдуны - вырожденцы! Учёные доказали, что вырождение происходит из-за близкородственных браков, как у вас, волшебников. Это потому что людей много, а вас мало, и если вы не будете вступать в браки с маглорожденными, вы очень скоро выродитесь.
  Мадам Ранкорн скептически приподняла бровь.
  - Тысячелетиями не вырождались, а теперь вдруг выродимся? Мисс Грейнджер, вы должны уже знать, что в магическом мире магловские естественные науки работают по остаточному принципу. Магловская физика, химия, биология верны здесь, пока в дело не вступает магия. Поэтому, мисс Грейнджер, магловские законы наследственности неверны для магов. Вы можете сказать, почему у маглов осуждается кровосмешение?
  - Потому что в родственных браках проявляются генетические дефекты, которые остаются скрытыми в неродственных браках, - по-книжному отбарабанила Гермиона.
  - Правильно, мисс Грейнджер. Это и называется - грязная кровь. То есть, кровь, в которой присутствуют генетические дефекты. Чистая кровь потомственного мага - не пустой звук, это кровь, лишённая генетических дефектов. У маглов наследственные дефекты сохраняются, потому что в скрытом виде они дают устойчивость к некоторым опасным заболеваниям, но у магов такую устойчивость даёт их магия, скрытые наследственные дефекты для них бесполезны и даже вредны. Поэтому магия подавляет их передачу по наследству и устраняет из крови в течение трёх-пяти поколений, при условии, что оба супруга магически сильны. Как следствие, близкородственные браки у нас не только не осуждаются, но и являются необходимыми на определённом этапе становления магического рода, для увеличения магической силы потомков. Зато к бракам с маглами у нас относятся, как у маглов к кровосмесительным. Вам понятно, почему, мисс Грейнджер? - не найдя ни малейшего согласия на лице гриффиндорки, мадам Ранкорн продолжила: - Потому что они портят наследственность, а не улучшают её.
  - Но.... - Гермиона замялась под выжидающим взглядом профессора, ей нечего было возразить. - Но как же тогда генетика? Учёные доказали же... - она замолчала, считая это достаточным аргументом.
  - Маглы выяснили, как законы наследственности работают у маглов. Причём тут маги, мисс Грейнджер? Более того, родовые способности магов не имеют материальной наследственной основы и не подчиняются законам магловской генетики. Они накапливаются и сохраняются в средоточии магии рода, а их проявление у конкретного потомка во многом зависит от положения звёзд в момент его рождения. Именно поэтому астрология - обязательный школьный предмет.
  - Но нигде не написано, что у магов по-другому...
  - А где вы хотели это прочитать? В школьной библиотеке? Сейчас в ней нет ничего, кроме учебных пособий.
  - Почему нет?! - немедленно возмутилась Гермиона.
  - Мисс Грейнджер, мы делаем всё, чтобы расширить содержимое хогвартской библиотеки, и я надеюсь, что со временем вы найдёте в ней много интересного. А пока я посоветовала бы вам задать этот вопрос мистеру Дамблдору.
  Упоминание фамилии бывшего директора Хогвартса вызвало неожиданную реакцию пятикурсников, полным составом присутствовавших на лекции. Класс разом притих и испуганно насторожился, словно при упоминании Вольдеморта. Даже Гермиона смешалась и замолчала, хотя еще недавно Дамблдор был её непререкаемым авторитетом.
  Вот так и появляются всякие те-кого-нельзя-называть. Невыразимцы, Тёмные Лорды и прочие устрашающие личности.
 
 
 
 
 
  Первое занятие дуэльного клуба Драко Малфоя состоялось только через неделю.
  Почему не "нашего клуба"? Потому что Драко сразу же поставил себя как единоличного главу клуба и при любой возможности говорил "мой клуб", победоносно зыркая в мою сторону. Признавая моё превосходство в целом, он продолжал соперничать со мной по мелочам в одностороннем порядке.
  Я нисколько не возражал и совсем не был в обиде. Да, идея была моя, но официальным руководителем клуба стал Драко, тренерами - вассалы Малфоев, а поручился за клуб его отец. Кроме того, единоличное руководство - это единоличная ответственность, а у меня её хватало и без этого клуба. Мне же легче, а он пусть учится отвечать за себя и за других.
  Почему только через неделю? Из-за специфики членства это был еще короткий срок. Будущим членам клуба нужно было списаться с родителями и получить их согласие, а затем подтвердить намерения соответствующими магическими обетами. Клятвы о нейтралитете с Малфоями и Поттерами нас с Драко не касались, их принимал Люциус от глав родов наших будущих учеников. Личный вассалитет можно было принять только по наступлении совершеннолетия, поэтому ученики приносили предварительный обет мне или Драко.
  Необходимость в клятвах никого не пугала. Клятвы обговаривали ответственность обеих сторон и были обычной практикой в коренном магическом мире.
  Создание клуба не афишировалось, но суетню оно вызвало. Больше всех суетились гриффиндорцы, они всячески чернили как сам факт создания клуба, так и его организаторов. Как же так, клуб рукопашной магической борьбы создали не они, а змеи? Ведь известно же, что все слизеринцы - трусы, а Гриффиндор - самый боевой факультет. Это наверняка происки коварных хитрецов, которые не знают, что такое честный мордобой!
  Из Гриффиндора к нам не попросился никто. Впрочем, из Равенкло тоже, там не было любителей давать и получать в морду. Просились слизеринцы, они правильно понимали, что в любой совместной школьной деятельности главное не сама она, а связи. Как ни странно, половина желающих оказалась с Хаффлпаффа, все они были более-менее чистокровными - от безродного в нескольких поколениях до чуть выше полукровки.
  Мне достались трое подопечных, все - второкурсники. Сначала их было двое, но Арчи, с которого всё и началось, уговорил меня взять парня, которому сначала отказали из-за нехватки магической силы. Оба они были родом из одного посёлка и дружили с пелёнок, а перед отправлением в Хогвартс поклялись оставаться друзьями независимо от того, куда их распределят.
  Арчи, или Арчибальд Кларк, был из зажиточной семьи поставщиков магического сырья. Так их семейный бизнес звучал на словах, а на деле это были охотники на опасных магических существ и сборщики редких магических растений. Кое-каких животных Кларки разводили и кое-что из растений выращивали в домашнем хозяйстве, но редкие ингредиенты потому и редкие, что их носители не поддаются одомашниванию. Арчи был младшим, четвёртым ребёнком в семье, двое его старших братьев уже закончили Хогвартс, а сестра последний год доучивалась в Хаффлпаффе. Сам он первым из семьи попал в Слизерин, несмотря на то, что характером полностью соответствовал своему имени - "истинно смелый". Честолюбивый парень, во мне он увидел шанс.
  По словам Арчи, его приятель Патрик Стаут, хаффлпаффец, был образцовым барсуком. Верный и трудолюбивый, прямодушный, но не бесхитростный, добродушный в быту и свирепый в битве, он не блистал магической силой, по которой его забраковал Люциус, но заслуживал персонального обучения. По крайней мере, Арчи всячески убеждал меня в этом, и было очевидно, что отказа он не примет. Пришлось согласиться.
  Третий парень, Барни Уилсон, тоже хаффлпаффец, подружился с ними уже в Хогвартсе. По происхождению он едва дотягивал до права называться чистокровным, но тем не менее мало кто из безродных мог похвастаться такой магической силой. Крупный и массивный для своего возраста, Барни напоминал сложением Винса и откровенно восхищался боевыми талантами Крэбба-младшего, но в вассалы к Малфою не пошёл.
  Судя по тому, как радостно они сбились в кучку вокруг Арчи, когда я согласился принять клятву у Патрика, все трое напросились ко мне целенаправленно и под руководством слизеринца.
  - Теперь довольны, мушкетёры? - ухмыльнулся я.
  Три весёлые хулиганские физиономии уставились на меня.
  - Мы гвардейцы кардинала, - ответил за всех Арчи. - А король - это Малфой.
  Если мои организационные дела по клубу ограничились общением с тремя "гвардейцами", остальное лежало на Драко. Выбор места под клубный зал, составление устава клуба, программы и расписания занятий, которые нужно было предоставить директору вместе со списком членов клуба, переговоры с учениками из нейтральных родов и со своими будущими вассалами. Поиски лекаря на занятия, потому что мадам Помфри отказалась покидать свой пост в школьном медпункте ради частной затеи.
  Впрочем, с лекарем у нас решилось быстро. Ромильда Вейн, талантливая дочка известного колдомедика, была вполне способна оказать почти любую первую помощь. А на подхвате у неё была Диана Гросмонт, многому научившаяся у своей подруги. Обе девушки давно уже были неразлучными и единодушно считали, что наше с Тедом здоровье нельзя доверить никому и что с такими мужьями нужно быть готовыми к чему угодно.
  В целом Драко неплохо справлялся. Первые два дня он важничал, потом ему стало не до этого - обо всём нужно было договориться, всё проверить, за всем присмотреть, плюс обязанности старосты, которые никто с него не снимал. Опыт у Драко уже был, на четвёртом курсе он занимался организацией квиддичных тренировок, но там он был занят до конца учебного года, а здесь у него был задел на всю жизнь. Здесь ошибки могли обойтись гораздо дороже.
  Меня он привлекал к организационным делам дважды. Первый раз - когда подсунул мне программу занятий, составленную Грегом, чтобы я проверил её на качество. Причина была в том, что глава дуэльного клуба почти никогда не участвовал в наших тренировках. Несмотря на слизеринскую принадлежность, отношение младшего Малфоя к мордобою было самое равенкловское. Зачем бить и получать в морду, когда на это есть другие?
  Второй раз он отозвал меня в свою комнату, чтобы переговорить о клубных делах с глазу на глаз. Там он сбросил с себя представительскую спесь, превратившись в обычного домашнего Драко, который, впрочем, тоже был не подарок.
  - Поттер, я хочу предупредить тебя, - объявил он, устало откинувшись на спинку дивана. - Если к тебе подойдёт Забини и попросит, чтобы ты надавил на меня насчёт его членства в моём клубе, не соглашайся. Скажи ему, что я набираю только младшекурсников, а остальные - вовсе не члены клуба, а просто моя компания.
  Значит, мулат всё еще пытается вскочить на подножку уходящего поезда. И Драко не хочет такого попутчика.
  - Да я и не согласился бы. Ты же помнишь, как он разговаривал со мной на первом курсе.
  Полуприкрытые глаза Малфоя сами собой распахнулись и остановились на мне.
  - Так это когда было, Поттер! Забини с тех пор разве что пол перед тобой не метёт, лишь бы угодить тебе. Я думал, ты давно забыл его разговорчики.
  - Я ничего не забываю, Малфой. Если я с кем-то веду себя, словно я что-то забыл, значит, мне так нужно.
  - Ты не прощаешь ему пару дурацких фраз? - в серых глазах Драко промелькнуло беспокойство. - Нам же тогда по одиннадцать было.
  - Дело не только в паре дурацких фраз. Забини слишком опрометчив, это не по-слизерински. Итальянская несдержанность, ему нельзя доверять. Сам-то ты что против него имеешь?
  Выразительная физиономия Малфоя расслабилась. Не скоро еще она станет нечитаемой.
  - Он из семьи отравителей, ему нельзя доверять. Я боялся, что ты поведёшься на его угодливость. Но и ссориться с ним нельзя - слишком опасно.
  - Я и не ссорюсь, - я изобразил фыркающую усмешку. - Но и делаю всё возможное, чтобы не подавать ему надежд.
  Драко тоже хмыкнул. Эти короткие усмешечки бывают такими выразительными, что не передать никакими словами. Мы обменялись понимающими взглядами прожжённых интриганов, оказавшихся в одной упряжке.
  Нам еще долго ходить в союзниках - если повезёт, то и целую жизнь.
  В субботу утром мы с Драко, прихватив с собой Эрни в качестве дизайнера, отправились на место будущего клуба. В сущности, привязкой к местоположению в Хогвартсе была только клубная дверь, а внутри я благодаря своему статусу в замке мог менять что угодно и как угодно.
  Я уже знал, что в архитектуре Хогвартса используется один и тот же магический принцип - тот же самый, что и в безразмерных сумках. Магловскому миру принадлежал только его каменный остов, и если убрать с него все чары, включая антимагловские, там обнаружится неплохо сохранившийся старинный замок с пустыми помещениями внутри и кучами строительного хлама в окрестностях.
  Почти все внутренние помещения замка были связаны с внешним миром только через наружные двери и окна, а сами находились в областях обособленного пространства, оформление которых было ограничено лишь воображением архитектора. Если маг имел право перестраивать Хогвартс, он мог изменить всё, что находится за любой коридорной дверью. Вентиляция, канализация и водоснабжение каждой такой области осуществлялись наложенными на неё чарами, частично автономными, частично управлявшимися магической надстройкой замка.
  Тот же принцип лежал и в основе функционирования Выручай-комнаты. Разница заключалась в том, что право на её изменение имел любой колдун и что к её двери были привязаны чары выделения области обособленного пространства. Архитектура пространства бралась из памяти мага, а если он не выставлял специальных условий, то из воспоминаний магов, побывавших в Выручай-комнате до него. Воспоминания хранились в магической надстройке замка, по принципу гигантского думосброса, а оставленные в комнатах вещи - в пространственных карманах, соответствующих воспоминаниям.
  Сохраняемый объём Выручай-комнаты был не так уж и велик. Это было принесённое содержимое помещений, самым большим из которых являлся склад, где мы с Тедом оставили драконий череп, а сохранённые образцы помещений вообще были нематериальны и овеществлялись только по запросу.
  Для клуба было выделено постоянно существующее помещение, в котором мог побывать любой, поэтому начал я с того, что зачаровал входную дверь, разместив на ней табличку "Дуэльный клуб Драко Малфоя". Затем я объявил для неё Драко как субьекта, который может устанавливать право на вход, и показал ему, как это делается.
  Сейчас за клубной дверью находилась классная комната, пустая и чистая. Оказавшись в ней, мы первым делом начали считать. Восемь учеников, Винс и Грег в качестве тренеров, я и Тед, намеревавшиеся продолжать регулярные тренировки...
  - Рассчитывать на пятнадцать человек? - уточнил Эрни.
  - На дюжину, - ответил я. - Если появятся ещё желающие, тогда посмотрим.
  - Какая дюжина?! - вмешался Драко, с хозяйским видом оглядывавший класс. - Это у нас клуб, а не просто кулаками помахать! Придут наши леди, они захотят на нас посмотреть - значит, нужно место, где чаю попить и культурно пообщаться. Поттер, ты за мажордома! А ты, Диас, сам же захочешь здесь позаниматься, и еще Россета с собой приведешь. Значит, нужно что-то вроде кабинета. И диванчики нужны мягкие, и столы для занятий - давай всё учитывай!
  - Ну ты и размахнулся... - протянул впечатлённый Эрни.
  - У Малфоев всё самое лучшее, - категорически заявил Драко. - Ты помнишь, какая у нас дома мебель? Возьми её за образец и давай твори.
  С Малфоем трудно было не согласиться. Клуб - это место тусовки, а она у нас большая.
  - Да, Эрни, - подтвердил я. - Уголок отдыха и место для занятий, если кому вдруг захочется, раздевалка с душевыми, зал для рукопашной и зал для отработки заклинаний... так... и зрительские места не забудь. Пригодятся.
  - Здесь без плана не обойдёшься. На чём бы его нарисовать?
  Я вызвал стол, стулья, стопку листов пергамента и письменные принадлежности. Мы уселись вокруг стола и стали составлять план помещений клуба. Полчаса у нас ушло на согласование первоначального проекта, в котором Драко не забыл про безалкогольный бар, я про лекционную аудиторию, а Эрни про библиотеку, а затем я начал переделывать класс под проект. Функции мажордома я переложил на хогвартских домовых эльфов, встроивши в стену пластинку, с помощью которой каждый член клуба мог вызвать сюда домовика для бытовых услуг.
   Меня устроила бы и голая функциональность, но оба моих помощника вошли в азарт и буквально загоняли меня. Я с трудом заставил их пойти на обед, убедив таки, что всякие мелочи можно доработать и позже. Интерьер получился шикарный, и я подозревал, что это еще не предел их фантазии, но в этот день мы закончили, потому что после обеда у нас намечалось открытие клуба.
  Первое занятие, организационное, у нас прошло в чисто мужской компании. Кроме нас шестерых, на него явились наши ученики, Дирк Россет, которого Эрни соблазнил библиотекой, и Джастин Финч-Флетчли в качестве друга Драко, с Невиллом за компанию. Малфой, пребывавший в состоянии абсолютного довольства, толкнул короткую и выразительную речь на тему "все мы уже круты и будем ещё круче", а затем провёл ознакомительную прогулку по клубу. Впечатлён был даже привычный к комфорту Джастин, что уж говорить об учениках.
  Когда мы вернулись в уголок отдыха - большую такую гостиную без одной стены, обставленную малфоевской мебелью - Драко сообщил, что самостоятельные тренировки в клубе запрещены, но любой член клуба может бывать здесь в любое время для отдыха и внеклассных занятий. Болтать он запретил только о методиках тренировок, а прочее оставил на усмотрение учеников, неявно поощрив распространение информации о клубе - было очевидно, что мелкие не удержатся рассказать, что здесь и как. Затем он передал слово Винсу, который вкратце пересказал годовую программу занятий клуба и раздал ученикам пергаменты с расписанием занятий. Когда вступительная беседа закончилась, все разбрелись по клубу обживаться, а затем снова собрались в уголке отдыха, чтобы пообщаться за бокалом сливочного пива.
  Мои "гвардейцы" насели на нас с Тедом и засыпали нас вопросами. Они жаждали начать тренировки и были страшно довольны, что у них появилось место, где они могут посидеть своей компанией. Прежде у них были с этим проблемы из-за того, что они учились на разных факультетах. Драко, Джастин и Невилл общались втроём, Эрни с Дирком ушли смотреть библиотеку, оставшиеся младшекурсники окружили Грега с Винсом и пытали их насчёт магической борьбы. Все как-то сразу прижились здесь, никто не хотел расходиться.
  А вечером мы пригласили сюда своих леди, похвастаться и пообщаться. Дуэльный клуб Драко Малфоя открылся.
  Слухи, как обычно, разлетелись по Хогвартсу со скоростью бешеного снитча. Помещение клуба фигурировало в них как нечто исключительное, о занятиях клуба, про которые умалчивалось, ходило множество домыслов, преподносивших их как нечто совсем исключительное. Уже к понедельнику в клуб попросилась чуть ли не четверть Хогвартса, но мы заранее договорились отвечать, что в этом году приём закончен, а в следующем - там видно будет. Драко Малфой, нисколько не чуждый тщеславия, купался во всеобщем внимании и драл нос к потолку.
  Но нужно сказать, что и делал он немало. К потоку вопросов, а есть ли у нас то, то и это, Драко относился однозначно - если пока и нет, то должно быть. Это не касалось всяких глупостей вроде фонтана с золотыми рыбками, но полезные идеи он вычленял, даже если они не относились напрямую к единоборствам. К примеру, он уговорил отца отдать в клуб несколько редких трактатов по трансфигурации и чарам, которых не было в школьной библиотеке, а также приобрести магловские мебельные каталоги, которые запросил Диас. Словно двое одержимых, они накрепко спелись на почве клубного интерьера, а воплощать их идеи приходилось мне.
  Помимо общехогвартской возни вокруг малфоевского клуба, в Гриффиндоре развернулась некая подозрительная активность. Грифы ходили кучками, всё время шушукались и многозначительно посматривали на остальных. Нетрудно было догадаться, что они что-то задумали, и догадки очень скоро получили подтверждение. Парвати сообщила Падме, что гриффиндорцы с Гермионой во главе собираются открыть свой дуэльный клуб и называют себя не иначе, как Гриффиндорская Армия Дамблдора. Бывший директор всё-таки остался у них идеалом борца за права угнетённых, а что его люди уничтожали старинные нейтральные семейства, то всем этим чистокровным богачам так и надо, потому что все они одинаковы.
  Несколько дней спустя в Хогвартс явился Артур Уизли. Он побывал у директора, а на следующий день было объявлено об организации клуба "Гриффиндорский Альтернативный Дуэлинг", сокращённо ГАД. Название наверняка придумывала Грейнджер, её стиль был узнаваем. Грифам, как и нам, было позволено занять под клуб любое свободное помещение и оборудовать его по своему вкусу, квалификацию клубных тренеров и лекаря точно так же оставили под их ответственность - а точнее, под ответственность Артура Уизли, который поручился за них. По уму, к клубному преподаванию и лечению не следовало бы допускать без аттестации, но тогда пошли бы разговоры, почему нам без неё можно, а им нельзя.
  Разумеется, Ранкорну было известно о существовании гриффиндорской оппозиции, поддерживающей Дамблдора, но директор разумно рассудил, что лучше держать её легально и на виду - до первого её прокола. Я тоже не парился из-за ГАДов, а просто принял их наличие к сведению. Даже если они начнут разносить Хогвартс по камешкам, среди них всё равно нет никого, кто сделает это достаточно быстро, чтобы я не успел вмешаться.
  Руководила ГАДами Гермиона. Она буквально летала по Хогвартсу, гордая, ясноглазая, вся из себя воодушевлённая. Ей бы ещё грудь оголить, и она выглядела бы прообразом "Свободы на баррикадах" кисти Делакруа. В полной мере ощущая себя борчихой за правое дело, она держалась весьма самоуверенно и при встрече окидывала нас победоносным взглядом свысока, чуть ли не копируя при этом младшего Малфоя.
  Мы тоже боролись за правое дело. Она - за своё, мы - за своё.
 
 
 
 
 
  Поговорить со статуей Ровены Равенкло я собрался только в середине сентября. Даже не потому, что все эти дни я был по уши занят хогвартскими и клубными делами, а потому, что раздумывал над предложением статуи.
  "Ты достоин моего наследия"... Звучит завлекательно, но кто знает, что за этим скрывается? Тысячу лет назад человеческая жизнь ценилась куда как дешевле, в том числе и жизнь колдуна. По большому счёту, она ничего не стоила, если ты не член рода и не защищён обетами, а я не принадлежал к роду Равенкло ни по крови, ни по духу. Мало ли, вдруг мне будет оказана честь стать вместилищем личности Ровены Равенкло или быть принесённым в жертву для укрепления магии замка?
  Определённо, стоило подстраховаться.
  Поэтому я пошёл к статуе, только полностью продумав все варианты и сформулировав все условия, на которых я соглашусь на её наследие. Выбрал я ночь с субботы на воскресенье, чтобы было время отоспаться, если визит затянется. Когда гостиная равенкловцев опустела, я накинул плащ-невидимку и отправился к ним в общежитие.
  -- Я здесь, - отправил я мысленное послание, прикоснувшись ладонями к книге на коленях статуи. До меня донёсся ментальный отклик заключённой в статуе сущности. - Моё почтение, леди Ровена.
  - Приветствую тебя, - послышался такой же мысленный ответ. - Ты готов принять моё наследие?
  - Почти, - отозвался я. - Как только мы выполним кое-какие формальности. С вас непреложный обет о непричинении мне умышленного вреда, прямого и косвенного, действием, бездействием и умолчанием, а также клятва ничего не делать со мной без моего прямого согласия. Со своей стороны я могу поклясться в том же.
  - Начинаешь с недоверия? - беззвучный голос статуи не казался обиженным. Скорее уж в нём слышались довольные нотки.
  - С благоразумия и осторожности - я же совсем не знаю ни вас, ни ваших целей. Лично я на вашем месте только одобрил бы такой подход.
  - Я и одобряю. Это не совсем в духе моего факультета, но больше, чем я рассчитывала.
  - По духу я слизеринец, леди Ровена, хотя по крови я ближе к роду Гриффиндора. Надеюсь, вы выше предубеждения к ученикам факультета Салазара Слизерина?
  - У Сэла был трудный характер, но бытовые распри не мешали нам делать общее дело... ну, до некоторых пор. Если работа для тебя важнее мелочного упрямства, как у Годрика, или уязвлённого самолюбия, как у Сэла, мы сработаемся.
  Из её слов очевидно следовало, что в жертву приносить меня не будут, но хотят к чему-то припрячь. Что ж, приемлемо.
  - Полагаю, работа у меня на первом месте, - обтекаемо высказался я, - хотя в критических ситуациях я выше всего поставлю жизнь, здоровье и благополучие своих близких. Собой я готов рисковать, но не ими.
  - Меня устраивает твоя позиция. Я не собираюсь причинять вред ни тебе, ни твоим близким, но мне понадобится от тебя работа. Добровольная, честная работа, которая нужна не мне, а вам, ныне живущим магам. Говори свои клятвы, я подтвержу их, и мы перейдём к делу.
  Я произнёс заранее подготовленные тексты взаимных клятв, в которых подробно обговаривались наши деловые отношения, включая условия расторжения, и предложил обсудить пункты, которые её не устраивают. Но Ровену полностью устроили предложенные версии.
  - Если ты подходишь так к каждому делу, мы сработаемся, - одобрительно сказала она. - Как мне называть тебя в клятве?
  - Генри Джеймс Поттер. А мне как вас называть?
  - Слепок личности Ровены Равенкло. Признаю свою сторону клятв, произнесённых для меня волшебником, именующим себя как Генри Джеймс Поттер.
  - Признаю свою сторону клятв, произнесённых мною для слепка личности, именующего себя как Ровена Равенкло.
  Лёгкая вспышка магического подтверждения клятвы пронизала меня насквозь. Я не успел даже вздрогнуть.
  - А теперь о наших совместных делах, - раздался у меня в мозгу голос статуи. - Здесь неподходящее место для длительной беседы, мы продолжим её в другом месте. Возьми этот перстень.
  Он возник под ладонью моей правой руки - старинный дамский перстень с крупным аметистом в оправе. Я поднял его с книги и рассмотрел, не спеша надевать на палец.
  - Это портключ, - продолжил голос. - Когда ты настроишь его на себя, он перенесёт тебя ко мне. Там я расскажу, что тебе нужно сделать для получения наследства.
  - Но я никак не принадлежу к роду Равенкло, - напомнил я.
  - Это не имущество и не родовая магия, а научное наследство. Мои книги, мои труды и знания. Капни своей кровью на камень, и тогда ты сможешь пользоваться этим портключом. Чтобы попасть ко мне, прижми камень пальцем и мысленно скомандуй "к Ровене".
  - А обратно как?
  - Портключ вернёт тебя в точности туда, откуда ты перенёсся. Прижми камень пальцем и скомандуй "обратно".
  - Хорошо, я скоро перенесусь к вам. Как только вернусь в общежитие.
  В своей комнате я извлёк из безразмерной сумки - да-да, я опять собрался, как на войну - так вот, я извлёк оттуда свой ритуальный кинжал. Сам он был сейчас не нужен, но являлся частью малого ритуального набора инструментов, две другие части которого, игла и узкий скальпель, хранились в боковых кармашках ножен. Вынув иглу, я проколол себе палец и выдавил каплю крови на аметист. Капля мгновенно впиталась в камень, словно её и не было.
  Я надел слишком большое для меня кольцо на средний палец правой руки. Оно сконфигурировалось точно по размеру, и я нажал на аметист.
  "К Ровене..."
  Портал оказался грубым, на уровне наших дешёвых. Уж на что у меня крепкий желудок, меня всё равно замутило. Мне понадобилось не меньше минуты, чтобы подавить тошноту и разогнать тьму в глазах, затем я огляделся.
  Несмотря на позднее время, полной темноты здесь не было. Её заменяли серые сумерки, как при сильном ненастье. Вокруг простирался пасторальный пейзаж. Луга, кустарники в низинах и по берегу небольшого идиллически выглядевшего озера, зрелый лиственный лес примерно в полумиле от меня, а совсем рядом, на берегу озера - старинный двухэтажный коттедж, с виду уютный и до самой крыши обросший плющом.
  В нескольких шагах от меня возникла женщина в синей робе старинного кроя, какие носили волшебницы тысячу лет назад. Черноволосая, худощавая, среднего роста, в возрасте под хорошо сохранившиеся пятьдесят. Её лицо было в точности таким же, как у статуи, поэтому я без труда догадался, что передо мной Ровена Равенкло.
  Не бестелесный призрак. Она или была живой, или выглядела в точности как живая.
  - Моё почтение, леди Ровена, - я отвесил ей требуемый по этикету поклон. Она оценивающе разглядывала меня.
  - Вот, значит, ты какой...
  - Разве вы не видели меня в Хогвартсе? - удивился я.
  - У меня был выбор - либо я бестелесна и могу присутствовать там, либо у меня здесь тело и я почти полностью ограничена в возможностях там. Мне было важнее закончить свои записи, поэтому я оставила там только возможность найти ученика, и даже она далась мне нелегко. - Ровена неодобрительно покачала головой. - Я ожидала, что это случится гораздо скорее.
  - Вы знаете, какой сейчас год?
  - Конец двадцатого века, это всё, что я могу сказать с уверенностью.
  - Тысяча девятьсот девяносто пятый, если вам это интересно.
  - Да не особо. Годом больше, годом меньше - какая разница? Что происходит в мире, я знаю от своей дочери Елены. Это Серая Дама, призрак моего факультета, у нас с ней натянутые отношения, но я обязала её магически.
  - Но вы говорите на современном языке, значит, вы как-то ему научились?
  - Это твоё сознание переводит мою речь на твой язык. Я предвидела, что мой ученик может оказаться иностранцем, и позаботилась об этом.
  Губы Ровены слегка разошлись в улыбке, но глаза оставались серьёзными. Она улыбалась не от души, а потому что считала ситуацию подходящей. Я точно это знал, потому что прежде не раз имел возможность наблюдать такую улыбку в зеркале. Сам я только недавно прочувствовал, что такое - улыбаться искренне.
  В этой женщине было слишком много от статуи.
  - Могу я узнать, чему вы собираетесь учить меня? - спросил я с подчёркнутой учтивостью.
  - Идём в дом, Генри Джеймс Поттер, и там поговорим.
  - Красивый дом... - заметил я, пока мы шли туда. Дом действительно был красив уже тем, что нёс в себе атмосферу той эпохи.
  - В нём я жила до того, как переселилась в Хогвартс. С мужем и дочерью, но муж погиб в военной стычке с викингами, а дочь совершила опрометчивый поступок. Тоже погибла, и род Равенкло на ней пресёкся.
  - Мои соболезнования.
  - Ничего страшного, Генри. Я не живая женщина, а слепок личности. Некоторые её свойства были специально приглушены, иначе я не смогла бы сохранить рассудок за тысячу лет пребывания здесь. Я была создана для определённой цели и прекращу существование, когда она будет выполнена.
  Мы вошли в дом и поднялись на второй этаж в маленькую уютную гостиную. Вокруг царила стерильная чистота, но мебель была поношена, а дощатый пол перед дверью, как и ступени лестницы, был заметно протёрт ногами. Ровена аккуратно опустилась в кресло и указала мне на другое.
  - А неплохо здесь всё сохранилось для тысячелетнего возраста, - пробормотал я, гадая, какая для этого понадобилась магия.
  - Здесь ничего не меняется, - ровным голосом ответила она. - Всё осталось так, как я запомнила при отъезде. Это пространственный карман, привязанный к статуе, он поддерживается магией Хогвартса. Здесь нет ничего настоящего, здесь только структурированная магия, поэтому тебе придётся делать копии книг и рукописей, чтобы вынести их отсюда. Когда я создавала это место, я внесла сюда всю школьную библиотеку, хотя считаю полезной в лучшем случае одну книгу из десяти. В наше нелёгкое время шарлатанов было гораздо больше, чем истинных исследователей.
  - Вы имеете в виду десятый век? - уточнил я.
  - Да, конечно. А сейчас по-другому?
  - Боюсь, что нет. Но у нас распространено мнение, что в ваше время с этим было лучше.
  - Наше время... - задумчиво протянула Ровена. - Нелёгкое, никудышное время. Старая вера была уничтожена, римляне занесли нам еврейскую заразу под названием христианство, которая ненавидит волшебников. Не успели мы скинуть Рим, как к нам явились викинги - даны, норвежцы и прочие бандиты. Часть страны они завоевали, остальное обложили кабальной данью. В годы моей молодости к власти пришёл Этелред Второй, он прикончил своего предшественника Эдуарда, о котором никто не пожалел, это была скотина еще та. Этелред пытался что-то изменить к лучшему, но действовал слишком агрессивно и только ухудшил положение в стране, устроив массовую резню данов в день святого Брайса. Его еще прозвали Этелредом Нет-советам, потому что он не слушал никаких советов.
  - Сейчас его зовут Этелредом Нерешительным, - вспомнил я, покопавшись в своих исторических познаниях.
  - Это у вас шутка такая?
  - Неверное толкование устаревшего слова.
  - Он как раз был решительным, но не рассчитал свои силы. В смысле, своей страны, как правитель. Пролились реки крови, и нашей, и чужеземной, жить было страшно. Даже маглов стало мало, что уж говорить о волшебниках. Наша школа, Хогвартс, для того и была предназначена, чтобы сберечь хотя бы детей. Бывали годы, когда чуть ли не треть поступающих к нам детей были сиротами. И принимали мы не в одиннадцать лет, а в восемь, а кого и раньше. У нас была отдельная группа для бездомных малолеток, с ней возилась Хельга.
  Она говорила спокойным тоном, словно читала лекцию. Это была память Ровены, но не её переживания.
  - У вас получилось, Хогвартс до сих пор стоит.
  - Да, он всё еще стоит, - мне показалось, что её лицо на мгновение смягчилось. - Но этого недостаточно, Генри. Маглы затевают войны, а мы в их войнах гибнем первыми. Потому что мы сильнее, мы можем больше и из-за этого мы даже не вправе упрекнуть их, что они прячутся за наши спины. Но войны всё равно развязывают они, а не мы. Я существую уже тысячу лет, Генри - и чем дольше я существую, тем больше убеждаюсь, что с маглами нам не по пути.
  - Неожиданно, - не удержался я от реплики. - А у нас утверждают, что вы не делали различий по магии между людьми.
  Её губы снова раздвинулись в холодноватой улыбке.
  - У вас и Этелред Второй превратился в Нерешительного. Как же не делать различий, если они есть? Я не могу своей прихотью сделать дважды два равным пяти. Я не могу своей прихотью сделать разных людей одинаковыми. Если я закрою глаза на разницу, я буду уже не я, а слепая дура.
  Мне хотелось спросить, как же относился к маглорожденным Салазар, но я не рискнул углубляться в тему. Раннее средневековье, какое к Мордреду равенство? Если не убили, уже хорошо.
  - А теперь о задаче, которую я поручу тебе, - перешла она к делу. - Ты достаточно сильный маг, чтобы справиться с ней в одиночку, но я не возражаю, если ты привлечёшь помощников. Я научу тебя всему, что нужно для её выполнения, а если ты захочешь выучиться чему-то ещё, все мои знания в твоём распоряжении. У тебя есть на чём записывать?
  - Есть, - безразмерная сумка была со мной, а в ней лежало всё необходимое для длительного автономного существования, в том числе и перо с пергаментом. Я расправил пергамент и привычным жестом наложил на него чары отвердения, а поверх него поставил самопишущее перо в рабочую позицию. - Я готов записывать, леди Ровена.
  Ровена внимательно наблюдала за моими действиями и одобрительно кивнула в ответ.
  - Сначала запиши теорию, - заговорила она. - Тебе уже известно, что магические территории кое-где отделяются от магловских с помощью чар. Ты можешь привести мне примеры?
  - Сам Хогвартс и прилегающие земли, включая Хогсмид. Косой переулок и, видимо, Министерство. Вокзал на Кингс-Кросс и, возможно, вся железная дорога до Хогвартса. Земли старинных магических родов, а также, наверное, любые земли, где кучно живут волшебники. Годрикова лощина точно к ним относится.
  - Правильно. У тебя есть предположения, какие чары нужны для этого?
  Я задумался. Больше всего сюда подходили пространственные чары, которые я изучал в связи со своей родовой способностью, но они работали с обособленными замкнутыми пространствами, а здесь использовались чары, работающие с размытыми границами. Точного ответа у меня не было, но свои соображения я ей рассказал.
  - Ты прав, это разные категории чар, - подтвердила Ровена. - Главное, что ты должен накрепко усвоить - что размытые границы существуют. Они лежат в основе мироустройства.
  Это были новые сведения, и я дал перу команду записывать. Когда оно остановилось, Ровена заговорила снова:
  - Ты должен знать, что такое радуга. Это разложение белого света на спектральные составляющие. Точно так же устроен и весь мир, включая его магические составляющие. В норме слои мироздания проникают друг в друга и в совокупности дают "белый свет" - как известно, это не только характеристика освещения, но и одно из названий окружающего мира. Как и цветовых оттенков, этих слоёв бесконечное множество, и среди них точно так же можно выделить главные градации. В зависимости от классификации их выделяют три, семь, двенадцать, двадцать один и так далее. Математическая основа для такого разделения существует, но пока я не буду вдаваться в подробности. Если понадобится, позже поговорим. Пока понятно?
  - Да, - кивнул я, пока перо дописывало фразу.
  - Так вот, - продолжила Ровена. - Существуют методы, которыми можно разложить световой луч на составляющие. Точно так же существуют и чары, которые могут расслоить отдельные участки мироздания. Под воздействием этих чар слои перестают взаимно проникать один в другой, а поскольку предмет воздействия не дискретен, по краям воздействия образуется размытая граница.
  Мне вспомнилась легенда о сидах, которые ушли в холмы и к которым иногда могли забрести отдельные люди, просто гуляя в тех местах. Я не замедлил напомнить её Ровене.
  - Это не легенда, - сказала она. - Всё так и есть, сиды расслоили свой участок реальности и ушли в его магическую часть, недоступную для большинства людей. Те, кто к ним забредает, имеют магическое сродство с сидами, поэтому могут незаметно для себя проникнуть в их реальность. Кстати, гоблины не так давно сделали то же самое, поэтому их конфликты с волшебниками прекратились. К людям они выходят только ради золота, которого в их реальности мало, а сиды вообще здесь не появляются. И не только они, таких находчивых в истории Земли хватало.
  - Так вот почему волшебства среди маглов почти не осталось... - дошло до меня.
  - Волшебство как существовало, так и существует, но магически неполноценные люди неспособны проникнуть туда, где преобладает магия. Принцип тот же самый, как быть тяжелее воды или воздуха, маглам не хватает магической "плавучести". Маглы - это человеческий осадок на дне океана магии.
  Мы снова подождали, пока перо дописывало её лекцию. Ровена строго глянула на меня, призывая к повышенному вниманию.
  - Я рассказала тебе основу, а теперь перейдём к твоей задаче. Генри, я хочу, чтобы ты сделал для британских магов то же самое. Чтобы ты отделил магическую реальность от магловской на всей территории Британии - не пятнами, как сейчас, а полностью - и переселил бы туда её магическое население. Только так мы будем в безопасности от маглов.
  - Это, наверное, очень сильное колдунство, - пробормотал я, невольно воспользовавшись фразой, которую неизвестно где подцепил Драко.
  - Не такое уж и сильное, - губы Ровены изобразили усмешку. - Это чары со сложной подготовкой, но когда всё подготовлено, с ними справится один или несколько сильных магов. Мы с Годриком собирались наколдовать расслоение вдвоём, и он тоже немало поработал над подготовкой ритуала, но при жизни я не успела доработать чары, а один Годрик не справился бы с ними. Всё-таки он гораздо больше воин, чем маг.
  - А почему вы не привлекли Хельгу Хаффлпафф?
  - Когда я осознала, что отделение необходимо, мы с Годриком уже оставались одни. Вообще-то поначалу это была идея Салазара, но тогда она казалась дикой, и мы его не слушали. Мы разругались с ним и он покинул Хогвартс, но пару десятилетий спустя я признала его правоту. Хельга к этому времени была уже мертва, а Сэл куда-то запропал. Я искала его, но так и не нашла, куда он делся.
  - У нас считают, что вы поссорились с Салазаром из-за его отношения к маглорожденным.
  - Елена недавно... - Ровена запнулась, вспоминая, - ну как недавно, примерно лет двадцать назад... она упоминала мне мельком, что из-за них в Британии идёт какая-то рознь, но я не подумала, что это всерьёз. Маги у нас делились на сильных и слабых, Сэл не брал к себе слабых. Но у него и дисциплины были для сильных, он был в своём праве. А что до маглорожденных... один неграмотный крестьянин раз в три года - кому до него какое дело?
  - Сейчас и маглы другие, и их гораздо больше, поэтому в Британии от них рождается несколько волшебников в год, - проинформировал я.
  - Тогда они, пожалуй, могут устроить неприятности, особенно если исповедуют эту еврейскую религию... - сомневающимся тоном протянула она. - Но если маглорожденные всё-таки создают проблемы, их легко устранить.
  Я не удержался от смешка. Слышали бы её заступники маглорожденных...
  - В наше время так не принято.
  - Да? Сделаю дочери замечание, она невнимательна к новым веяниям. А сейчас уже поздно, тебе пора возвращаться. Хорошо обдумай мои слова, а когда они у тебя уложатся, мы продолжим твоё обучение. Не спеши, ты еще слишком молод, твоё тело и твоя магия не созрели для серьёзного колдовства. Я ждала тысячу лет, подожду ещё немного. Ты свободен, Генри.
  - До свидания, леди Ровена.
  Я нащупал аметист на кольце и надавил на него.
  "Обратно"...