Мы, аристократы. Курс 5

23

  23.
 
 
  Широкое обсуждение моей эмансипации в прессе устроило бы меня, потому что избавило бы от объяснений и доказательств при заключении сделок. Но оно не устраивало Люциуса, и мы, посовещавшись, пришли к компромиссу. Раздувать этот факт мы не будем, но официальное объявление в прессе всё равно необходимо, поэтому оно будет помещено в "Пророке" после завершения процедуры эмансипации, одновременно с интервью от нас обоих. Интервью возьмёт, конечно же, Рита Скитер, а пока Малфой задействовал всё своё влияние, чтобы статья успела выйти в нужные нам сроки.
  Приговорённых к пожизненному заключению в Азкабане за пособничество Волдеморту изначально было около полусотни. Сейчас, четырнадцать лет спустя, их оставалось не более десятка, включая похищенного нами Мальсибера-младшего. Одним из аргументов за освобождение бывших террористов было то, что они всё равно никогда уже не будут опасными по состоянию здоровья - и этот аргумент работал. Общество подзабыло времена террора, погребённые под спокойствием мирных лет и обвалом недавних разоблачений, а тех, кто был заинтересован в раздувании страха перед Волдемортом, в последнее время отодвинули от рычагов манипулирования общественным мнением.
  Тем не менее препятствия нам чинили. Документы на освобождение Долохова застряли в Министерстве, его удалось забрать к Малфоям только накануне Рождества, вместе с Трэверсом, которого к этому времени тоже амнистировали. Пока они оба ожидали освобождения в министерских тюремных камерах, на них устроили покушение, провалившееся, потому что на охрану были поставлены надёжные люди. В еду узников была добавлена отрава, наши учитывали такую возможность и снабдили охранников проверочными артефактами.
  Сведения о попытке отравления передали в аврорат на расследование, результатов пока не было.
  С эмансипацией тоже не всё оказалось гладко. Перед собеседованием я должен был иметь документальное подтверждение, что мне есть где жить и на что жить. На худой конец можно было сдать экзамен на практикующего артефактора, потому что безразмерные сумки я научился делать профессионально, но комиссии оказалось достаточно гоблинской справки о размере вклада в моём детском сейфе, которого простому обывателю хватило бы лет на пятьдесят.
  Я не был простым обывателем, расходы у меня были как у гранда. Если бы не продажа яда и кусочков линной шкуры василиска, мой сейф уже дважды увидел бы дно, но сейчас он был почти полон. Хуже обстояло с жильём, после моего совершеннолетия им не мог считаться дом опекуна, но комиссия из пяти человек за смешную сумму по двести галеонов каждому согласилась считать дом Поттеров в Годриковой лощине пригодным для жилья. Как ни крути, он оставался моей собственностью, унаследованной от родителей, а Скримджеру, попытавшемуся возникнуть на тему мемориала, Люциус пригрозил, что подаст в Визенгамот судебный иск на Министерство за попытку отобрать дом у сироты. Новый министр был в курсе, что Малфой и Роули действуют заодно, и не мог не понимать, что если он даст им такую карту в руки, его министерская карьера на том и завершится, поэтому просто подписал заключение комиссии.
  Люциус умудрился провернуть это дело в считанные дни, ещё раз подтвердив свою предпринимательскую гениальность. Рождество я встречал уже в статусе совершеннолетнего.
  В дни накануне Рождества я занимался не столько своей эмансипацией, сколько рассылкой открыток и подарков. Знакомых было много, попробуй кого не поздравь, обид потом не оберёшься. Последнее издание этикета стало моей настольной книгой, по которой я уточнял, что кому дарить, и брал заготовки текстов для поздравлений. Только написать с полсотни открыток заняло у меня полдня даже с самопишущим пером - зато купить подарки и сувениры, к счастью, можно было через сов, которые за эти дни сбились с крыльев. После истории с Дорианом в поздравительный список попали и Греи, и даже на континенте у меня нашлись адресаты - Эйвери-старший, Виктор Крум и Сириус, которому я заранее отправил ястреба с подарком.
  У Малфоев поздравлениями от имени семьи занималась Нарцисса. Когда начну семейную жизнь, свалю всё это на Ромильду.
  Двадцать пятое декабря традиционно считалось семейным днём, после него начиналась череда рождественских приёмов, открывавшаяся министерским балом вечером двадцать шестого. В этом году Малфоям было не до праздников, но несколько официальных мероприятий нужно было посетить, поэтому к моим предпраздничным покупкам добавилось приобретение нового выходного костюма. Свадебный был слишком торжественным, а в прошлогоднем я уже показывался.
  Визенгамот закрылся на рождественские каникулы, не успев пересмотреть только приговор Лестрейнджей. Хотя Люциус добился одновременного слушания для всех троих, министерские бюрократы всячески затягивали ход документации и в итоге не хватило буквально одного дня. Слушание было перенесено на январь, а Люциус поделился со мной уверенностью, что в министерском штате засело несколько тайных сторонников Дамблдора, которые и устраивают саботаж. Если учесть попытку отравления узников, так наверняка и было.
  В ночь перед Рождеством домовики украсили весь особняк. В холле и по общим залам были развешаны венки из плюща вперемешку с остролистом, повсюду горели рождественские свечи. В большой столовой была наряжена ёлка, вся в волшебных огоньках и ёлочных игрушках, с рождественской феей на макушке, а под ёлкой лежали подарки для домочадцев и гостей особняка. В этом году на Рождество здесь собралось непривычно мало народа: само семейство Малфоев, включая меня как подопечного, француженка-гувернантка, взятая для маленького Гелиоса, и четверо бывших азкабанцев - Руквуд, Долохов, Трэверс и Мальсибер-старший. Гувернантка с малышом завтракали отдельно, остальных Нарцисса перед завтраком пригласила к ёлке для получения рождественских подарков.
  Горки подарков в ярких упаковках были красиво подписаны и аккуратно разложены под ёлкой. Мы обступили ёлку и стали разбирать их, каждый свою кучку. Я дарил в точности по руководству, не забыв про сувенир для гувернантки, и даже азкабанцам подарил кое-какие полезные предметы мужского обихода в подарочных вариантах. Нужно было видеть, с каким выражением лиц бывшие узники разбирали свои подарки. Это было нечто ностальгическое, словно перед ними на мгновение приоткрылось окошечко в детство, словно в их жизни случилось то, о чём они и не мечтали.
  В этот день я впервые увидел Мальсибера-старшего, прежде не покидавшего свою комнату, и понял, почему Люциус беспокоился в первую очередь за него. Мальсибер, хоть и был освобождён еще до моих каникул, чувствовал себя хуже остальных и выглядел сломленным. Мне представили его как Лоренса, остальные называли его Ларри.
  Разумеется, я купил подарок и для Драко, достаточно ценный, без малейшего намёка на охлаждение отношений - я еще не настолько поглупел, чтобы допустить такой чудовищный промах. Зато Драко - не скажу, что поглупел, но, видимо, решил, что ему это дозволено - вообще не озаботился подарком для меня.
  Мне-то было всё равно, но это заметила Нарцисса. До сих пор им с Люциусом хватало других проблем, и Нарцисса, как я понял по оброненным фразам, относила хронически плохое настроение сына к отсутствию его привычной компании на эти каникулы, потому что я, как обычно, был по уши занят и мне было не до развлечений. Но теперь, обнаружив его открытую демонстрацию неприязни ко мне, она насторожилась. Я буквально почувствовал на себе её внимательный, оценивающий взгляд.
  Что бы там Нарцисса для себя не надумала, выяснение отношений она отложила на потом. Вечером, за праздничным столом, у нас царила атмосфера приязни и миролюбия. Все четверо азкабанцев, ради праздника пренебрегшие предписанным режимом, приоделись из малфоевских закромов и воздали должное традиционной фаршированной индейке и рождественскому плум-пудингу. После обязательных тостов за новый год и хозяйку дома пили за будущую жизнь, за то, чтобы в ней всё было хорошо.
  Сначала азкабанцы пустились в воспоминания юности, о тогдашних друзьях, знакомых и праздниках, но к концу застолья разговор перешёл на настоящее. Похоже, они еще не обсуждали ничего такого ни между собой, ни с Люциусом, но после пары бокалов марочного сухого расслабились и заговорили о насущном.
  - Люк, я еще не поблагодарил тебя нормально за всё, что ты для меня сделал. - Руквуд салютнул ему бокалом, отпил глоток и заговорил путано, выдавая, что вино подействовало на него больше, чем он показывал: - Не знаю, что будет дальше, но уже вот за этот стол и за этот праздник... не могу сказать, надеялся я на такое или нет - там, в Азкабане - но раз выжил, значит, где-то в глубине души надеялся на чудо, да? В общем, Люк, этим чудом оказался ты, спасибо!
  Остальные трое поддержали его согласным гулом.
  - Спасибо, Август, - было видно, что Малфою приятна его благодарность. - Но над этим работал не один я, в одиночку я не справился бы. Встретишься с Торфинном, обязательно поблагодари его, он столько сил положил, чтобы вытащить вас оттуда. А Гарри можешь прямо сейчас поблагодарить, он очень много сделал, чтобы ослабить влияние Дамблдора. Без этого мы не смогли бы вытащить вас легально.
  - О, так вы рассматривали и нелегальные способы? Мистер Поттер, спасибо! - Руквуд салютнул бокалом и мне. - При случае поделитесь подробностями?
  - Чем смогу, поделюсь, - я изобразил подходящую к случаю улыбку.
  - Не только рассматривали, - вспомнил Люциус. - Мелвина мы вытащили, можно сказать, в последнюю минуту. Но легальное освобождение гораздо безопаснее для всех нас, а до этого мы проследили, чтобы вы продержались ещё немного.
  - Да, в последние месяцы условия в тюрьме заметно изменились к лучшему, - подтвердил Долохов.
  - А как там Мелвин? - встрепенулся Мальсибер.
  - Поправляется понемногу, - сдержанно ответил Люциус. - Эраст прибыл на Рождество к сыну в Британию, он навестит нас в ближайшие дни и заодно расскажет о Мелвине.
  Эрастом звали Эйвери-старшего. Значит, он здесь и наверняка захочет обсудить моё предложение.
  - А Конрад почему не приехал?
  - Ты же знаешь Нотта, он терпеть не может всякие визиты вежливости. Нужно было - он приезжал, а когда у него всё в порядке, его с места не сдвинешь.
  Я усмехнулся про себя. Замкнутость Ноттов, похоже, была семейной чертой.
  - Люк, так это вы с Роули устроили налёт на Азкабан?! - дошло до Трэверса, которому еще не рассказали последние новости. - А в Азкабане говорили, что это были оборотни.
  - Нет, Торфинна я не привлекал. Предприятие было рискованное, кто-то же должен был вытаскивать нас в случае неудачи. Сам я в налёте не участвовал, но организовывал единолично от и до.
  - Люциус, ты что сказал?! - потрясённо воскликнула Нарцисса, впервые услышавшая об этом.
   Сообразив, что по пьяни сболтнул лишнее, Малфой спохватился:
  - Надеюсь, все здесь понимают, что это секрет? Нарцисса? Драко? И вы все тоже. Рано еще об этом болтать.
  Все согласно закивали, а Долохов подозрительно уставился на меня:
  - А он не продаст?
  - Я покупатель, - с нажимом сообщил я.
  - Папа, возьми с Поттера клятву, - приказным тоном заявил Драко. - Это же Поттер, ему нельзя доверять.
  Все взгляды обратились к нему.
  - Ну-ка, сын, если ты что-то об этом знаешь, сейчас самое время сообщить, - раздался требовательный голос Нарциссы. - И не вздумай упираться, от этого слишком многое зависит!
  Всё, как с обрыва, устремилось к тому, что праздник закончится вовсе не так радужно, как начинался. Азкабанцы напряжённо ждали ответа, мимоходом кидая на меня тревожные взгляды. Может, Драко что-то и соврал бы, но здесь был я, а нам обоим было очевидно, что если он обвинит меня в предательстве, то сам же и окажется в дураках. Побагровев до свёкольного оттенка, Малфой-младший скосил в сторону лживые глаза и невнятно забормотал о том, что сказал бы, но порядочность не позволяет.
  Люциус, похоже, не поверил сыну. Он нахмурился и строго посмотрел на него. Но Нарцисса, не знавшая и половины наших совместных дел, причём наиболее компрометирующей, поверила своей кровиночке безоговорочно.
  - Драко, сыночек, он взял с тебя обет? - всполошилась она и гневно повернулась ко мне. - Гарри!!! Что ты можешь сказать в своё оправдание?!
  Меня накрыло осознание безвозвратной потери. Нечто похожее я испытывал только однажды, когда узнал, что Гермиона уговаривала Теда шпионить за мной. Вот так оно и бывает, трудишься-трудишься, стараешься-стараешься, а какая-нибудь подлая тварь из корысти, зависти или обиды в считанные минуты спускает твои усилия псу под хвост. Нет, я хорошо держу удар, но в некоторых ситуациях просто руки опускаются.
  - Что я могу сказать? - я не узнал свой голос. - Что не считаю нужным оправдываться из-за каждой клеветы или поклёпа. Леди Малфой, никаких клятв и обетов с вашего сына я не брал. Можете смело спрашивать у него, почему он мне не доверяет. Мне это и самому интересно.
  Странное тянущее чувство внутри вдруг завершилось резким ощущением освобождения, отвлекшим меня от переживаний. Похоже, с меня слетел какой-то обет. Не помню, чтобы я давал их, но с этим позже, сейчас не до них.
  - Драко, объяснись, - жёстко потребовал Люциус.
  - Пап, это... ну... - замямлил тот. - Я предупредил вас, я должен был предупредить, а это так, подробности... я просто не могу, мне неудобно...
  - Но, Люциус!
  - Подожди, Нарцисса, - он обратился ко мне. - Гарри, что скажешь?
  - Мне удобно, пусть рассказывает. Я с удовольствием послушаю эти подробности, - я обвёл взглядом сидевших за столом. - Да и остальные, вижу, не откажутся. И чтобы было совсем убедительно, пусть он поклянётся, что ни в чём обо мне не солгал.
  - Принято, - по понимающей усмешке Руквуда можно было догадаться, что бывший невыразимец уже составил своё мнение. - Давай, Драко, рассказывай, и постарайся не сгущать краски, а то клятва не пропустит.
  - Да, Драко, говори, - поддержал его Долохов. - Обвинение серьёзное, мистер Поттер это тоже понимает. Даже если ты приносил ему обет, он дал своё разрешение.
  - Сначала ответь, ты давал мистеру Поттеру какие-нибудь клятвы или обеты, а то мало ли вдруг, - это уже Трэверс обратился к Драко - и напоследок внезапно потребовал: - Так давал или нет?
  - Нет... - прошептал Драко.
  - Вот видишь, Нарси, а ты боялась. Продолжай, парень.
  Но Драко, весь багровый, молчал, не отрывая взгляда от своей тарелки.
  - Не тяни, парень, ты же видишь, мы все тебя ждём, - поторопил его Трэверс. - Чем ты можешь подтвердить обвинение, чтобы оно выдержало верификацию?
  Драко неопределённо мотнул головой и что-то буркнул себе под нос.
  - Чем-чем? - переспросил его Долохов.
  - Ничем...
  - Ничем, значит, - а дальше все четверо просто промолчали, словно ничего не случилось. Долохов отхлебнул сухого, Руквуд аккуратно зачерпнул кусочек пудинга с тарелки, Трэверс обтёр салфеткой совершенно чистые губы. Мальсибер с самого начала держался так, словно ситуация его не зацепила - возможно, ему и в самом деле было не до этого, выглядел он совсем неважно.
  Я их понимал. Они точно так же зависели от Малфоев, как и я. За столом воцарилась тишина, белое лицо Нарциссы пошло красными пятнами.
  - Драко, я с тобой потом поговорю, - севшим голосом сказала она.
  Праздничный ужин пошёл по сценарию "если вы попали в неловкое положение, ведите себя так, будто вы никуда не попали". Начали с погоды, вычищая сгустившуюся неловкость ни к чему не обязывающими фразами. Рождество выдалось тёплое, выпавший в середине декабря снежок на днях подтаял, астропрогноз в "Пророке" предсказывает дальнейшее потепление, вино великолепное, плум-пудинг получился на редкость удачный. Сошлись на том, что всё неплохо, жить можно.
  Мало-помалу беседа возобновилась. Каждый из азкабанцев, даже Мальсибер, нашёл о чём поинтересоваться моим мнением - о погоде, об ужине, о прессе, об учёбе и прочей дребедени. Каждый из них постарался включить меня в общую беседу, выбрав тем самым, кто прав, а кто неправ. Минут через десять мы уже бегло поддерживали непринуждённый разговор на светские темы, только Драко сидел как оплёванный.
  К нему никто не обращался, даже родители.
  Они могли бы избавить его от позора, разрешив покинуть стол, но ни Люциус, ни Нарцисса этого не сделали. Чувствительный и самолюбивый, Драко наверняка предпочёл бы подобному наказанию порку, но кто его спрашивал? Он сидел, уставившись в тарелку и, кажется, даже дышал через раз.
  К доверительным разговорам в этот вечер никто не вернулся. После ужина я возвращался в свою комнату и думал, что уже никогда не почувствую себя здесь дома. Уходить было некуда, до этого я полностью полагался на Малфоев и не предусмотрел других вариантов. Разве что выгонят... ничего, устроюсь в гостиницу.
  Думал я и о слетевшем обете, но ничего не вспомнил. Ладно, плевать.
  Костюм вот только новый, похоже, зря покупал.
 
 
 
 
  После завтрака, как лицо юридически самостоятельное, я забрал у Люциуса своё удостоверение об эмансипации и отправился в Гринготс. День был праздничный, но гоблины работали в обычном режиме, человечьи праздники им были ни о чём. Там я быстро выяснил, что удовлетворяю требованиям дедовского завещания, но получу родовое наследство только в семнадцать лет, по наступлении первого магического совершеннолетия, на которое гражданская эмансипация никак не влияла. А сейчас я имел право только на собственность, унаследованную от родителей - земельный участок с полуразрушенным коттеджем в Годриковой лощине и пару нищих сейфов. Негусто, но я еще со второго курса знал, что те золотые россыпи в детском сейфе достались мне от деда.
  До семнадцати мне оставалось полтора года, в которые нужно было как-то перебиться. Я поинтересовался возможностью заказать ремонт коттеджа через гоблинов, но они занимались посредничеством только при купле-продаже. Ещё они предлагали услуги по установке магической защиты, но нужно было оказаться полным болваном, чтобы доверить защиту своего жилья враждебной расе. Деньги гоблинам доверяли, деньги в волшебном мире значили меньше, чем у маглов, но защиту недвижимости у них заказывали только безродные. Родовые маги справлялись сами.
  Я закрыл оба родительских сейфа, переведя их содержимое в свой, поменявший статус с детского на взрослый. Документы на немагическую недвижимость оформляло Министерство. Чтобы подтвердить право на участок, нужно было обращаться туда, но это уже по окончании рождественских каникул, сейчас там почти никто не работал.
  Сейчас в моём сейфе было сорок шесть тысяч галеонов с мелочью. Но если кому-то этих денег хватило бы надолго, то у меня намечалось несколько дорогостоящих проектов, на которые мне хватало в обрез.
  Во-первых, написание программы расчёта покрытия домена, которое уже было в работе. Здесь расходы можно было бы скинуть на Регулуса, но я предпочёл бы не злоупотреблять его признательностью всего лишь из-за денег. Во-вторых, Эйвери-старший уже здесь, он наверняка заинтересован в кормёжке своей академии, и это не тот случай, где стоит мелочиться. В третьих, вливания в мануфактуру производства мётел и, в четвёртых, покупка и раскрутка алхимической лавки на паях с Невиллом и Джастином.
  Тут хоть как бы уложиться в эти сорок шесть тысяч.
  Передо мной вдруг остро встал вопрос заработка. К счастью, эмансипация никак не влияла на волю деда, назначившего мне регулярные отчисления до семнадцатилетия. Это были бы неплохие деньги, если бы на них просто жить и учиться в школе, но для продвижения деловых начинаний это были так, слёзы. Весь остальной доход за время опекунства Малфоев я получал от продажи яда и шкуры василиска. Люциус не присваивал себе ничего, кроме того, что я сам выделял на наши общие дела, он достаточно получал от магловского бизнеса, но как сложатся наши деловые отношения теперь, я затруднялся предсказать. Можно было сколько угодно надеяться на лучшее, но нужно было готовиться к худшему - понадеявшись прежде, я прямо сейчас оказался не готов.
  С самостоятельной торговлей ингредиентами василиска дело обстояло совсем непросто. Такие ингредиенты продаются напрямую, в лавках появляются только изделия из них. Я не знал ни потребителей, ни путей сбыта, помимо них существовала еще такая проблема, как насыщение рынка. Кое-какие поделки я смог бы освоить и сам, но для рядового обывателя они были неподъёмно дороги. В любом случае нужно было искать клиентов.
  Так и придётся продолжать торговлю через Люциуса, но теперь он не мой опекун и потребует свою долю. Нужно будет договариваться.
  Я легко додумался до идеи торговли дешёвой массовой продукцией, откуда следовало, что алхимической лавке стоит уделить первоочередное внимание. Продукцию выгоднее изготавливать, а не перепродавать, а значит, мне понадобятся две гильдейские лицензии - зельевара и артефактора - сначала самые простые и дешёвые, дающие право на изготовление определённой категории товаров и на клеймо изготовителя. Экзамен на них примитивен, а когда я отработаю полугодичный срок обязательной практики, сдам на повышение мастерства. Ведь без предыдущей лицензии всё равно не получишь следующей.
  Мне вдруг вспомнились наши детские рассуждения о том, что мы будем делать, если разоримся, и я не удержался от смешка. Как в воду глядели.
  От Грега и Винса в роли охранников я не отказался бы. Но увы...
  Раз уж я был здесь, в банке, я запросил у гоблинов список выставленных на продажу помещений и забрал с собой. Пригодится, когда мы пойдём присматривать место для лавки.
  Вернулся я впритык к обеду. Подгадал специально, чтобы не нарваться на лишние объяснения. Кроме четы Малфоев, которые явно были в ссоре, в столовую спустились только Руквуд и Долохов. Остальные отсутствовали, включая Драко.
  - Как твои дела, Гарри? - полюбопытствовал Малфой.
  - Нормально, дядя Люциус. Получил сейфы родителей - не скажу, что разбогател. Отослал через гоблинов запрос в Министерство на владение родительской недвижимостью. Помните, те самые развалины в Годриковой лощине. Выяснил, что наследство деда я получу, но не раньше, чем на семнадцатилетие. Потом прояснял кое-какие коммерческие подробности.
  - Просто Люциус, - заметив моё непонимание, Малфой пояснил: - Ты же теперь числишься совершеннолетним.
  Я подтверждающе кивнул. Не "лорд Малфой", это хороший признак.
  - Могу я узнать, что именно в коммерции тебя заинтересовало? - продолжил он.
  - Покупка или аренда помещения под лавку. Объём торговли зельями и растительными ингредиентами. Ну и пара новичковых лицензий для наполнения лавки товарами.
  - Вы с Лонгботтомом, вижу, серьёзно взялись за дело, - он одобрительно покивал.
  - Если делать дело кое-как, мы получим только выброшенные деньги, - рассудительно изрёк я. - После каникул попрошу у Ранкорна право свободного посещения занятий, иначе я не справлюсь.
  - Не думаю, что он тебе откажет. - Малфой позволил себе намёк на улыбку.
  А до меня стало доходить, что Драко устроил серьёзные проблемы не только мне, но и ему. Не я один просчитывал варианты разрыва, Люциус занимался тем же. С какой стороны ни глянь, тяжёлый ущерб угрожал нам обоим.
  За столом разговаривали только мы двое. Нарцисса с каменным лицом едва ковырялась в тарелке, Руквуд с Долоховым наблюдали и переглядывались, сидя с видом любопытствующих бездельников. После обеда Люциус позвал меня к себе в кабинет, чтобы кое-что обсудить, и я ни на секунду не усомнился, что именно.
  Зная мою манеру держать паузу, он заговорил сразу же, едва мы устроились в кабинете:
  - Пока ты был в банке, я разбирался, что же произошло между тобой и моим сыном. Не скажу, что это было легко, но в общих чертах я ситуацию представил. Надеюсь, непредвзято, хотя Драко очень старался склонить меня на свою сторону - а теперь мне хотелось бы выслушать твою версию. Рассказывай, Гарри.
  - А что тут рассказывать? - я пожал плечами. - Увёл моего человека. Не удержал. Назначил меня виноватым и стал мстить. Всё.
  - Всё? - Люциус искренне удивился. - А Драко мне целый час на тебя жаловался.
  - У него много свободного времени, он может себе это позволить.
  - Позволить... Для меня загадка, как мой сын вчера мог позволить себе такое. При том, сколько времени и усилий мы с Нарциссой уделяли его воспитанию. У тебя есть предположения?
  - Если учесть, что в Хогвартсе он с октября пытается очернить меня по поводу и без повода, полагаю, здесь он просто не сумел перестроиться.
  - Что же ты не останавливал его?
  - Как вы это себе представляете? Он сын моего опекуна. Даже если я в чём-то и являюсь для него авторитетом, но стоит ему чуть-чуть позавидовать, как я уже конкурент, которого нужно немедленно уничтожить. А Драко, вообще-то, завистлив. Я много над чем работаю, он этого в упор не видит и потому считает, что должен получать то же самое даром.
  Люциус вздохнул и устало поморщился.
  - И что же мне с этим делать? - спросил он тоном потерпевшего поражение отца.
  Я ожидал другого разговора, не на тему "что мне делать с непутёвым сыном", поэтому пребывал в затруднении.
  - Не знаю. Пятнадцать лет парню. Раньше нужно было воспитывать.
  - Я сегодня уже высказал это Нарциссе. Дожалелась ребёнка. Всё-таки она такая квочка, хоть и Блэк.
  - Откровенно говоря, я думал, что вы будете заодно. Семья же.
  Люциус ненадолго замолчал и углубился в себя, взвешивая некое решение.
  - Откровенность за откровенность, Гарри. Я принял твою сторону как раз потому, что думаю о семье, - наконец заговорил он. - Вчера меня ужаснуло, когда я увидел, что вытворяют мои жена и сын. Считай это признанием твоих заслуг, но ты очень опасен. Тебе всего пятнадцать, а ты уже свалил Дамблдора.
  - Без вас бы я с этим не справился, - напомнил я.
  - Я уверен, Гарри, что не будь меня, ты нашёл бы другой способ, а вот я без тебя мог бы и не справиться. А что до сына... я еще объясню ему, как он неправ.
  - Кстати, где он сейчас?
  - В своей комнате, ждёт наказания. У тебя есть идеи, как лучше его наказать?
  - А смысл? - я и в самом деле не видел смысла в наказании младшего Малфоя. Гнильё. Гнильём и останется. - Давайте лучше обсудим, как жить дальше.
  И мы заговорили о деле. Что другом семьи я не останусь, было очевидно обоим, но мы еще могли оставаться деловыми партнёрами. Пришли к соглашению, что во избежание ненужных сплетен эти каникулы я проведу, как было запланировано, включая список приглашений, и что помогу Малфою с удалением меток желающим, а дальше сам буду выбирать уровень доверительности и сферу пересечения интересов. Несмотря на распавшееся союзничество, мы признали отсутствие взаимных претензий и договорились о взаимопомощи по мере необходимости.
  Наше обсуждение коснулось и сбыта ингредиентов с василиска. Я не мог не поинтересоваться, почему Люциус проявлял в этом деле такое бескорыстие, и услышал в ответ, что быть единственным поставщиком подобных ингредиентов астрономически престижно, а небольшая взятка ими сделает то, чего не сделают никакие деньги. Он даже предложил с помощью этих ингредиентов получить мне допуск к экзамену сразу на высший ранг желаемых лицензий, но я отказался. Уважение профессионалов так не зарабатывают.
  Я предложил Малфою двадцать процентов товара за выгодный сбыт остальных восьмидесяти и, похоже, осчастливил его.
  Люциус правильно понял моё короткое "а смысл?" в адрес Драко. Оно нисколько не обрадовало его, а, напротив, напугало. На протяжении разговора он несколько раз возвращался к теме сына и завуалированно уговаривал меня пощадить его. Успокоился он только тогда, когда я так же завуалированно ответил, что Малфои очень важны для Британии и поэтому я останусь снисходительным к Драко, если тот совсем не зарвётся.
  Под конец он посоветовал мне научиться лучше контролировать ауру, потому что я стал сильнее и моё присутствие давит. Я с благодарностью принял его рекомендацию почитать об этом кое-какие рукописи и прямо из кабинета направился в библиотеку.
  Но сначала я вытащил с полки толстенный фолиант восемнадцатого века, заявленный в предисловии как наиболее полное руководство по клятвам и обетам. Дело в том, что пока мы с Малфоем перебирали оставшиеся точки взаимных интересов, я вспомнил об обете защищать Драко от Пожирателей, принесённом в обмен на чёрную тетрадку. Покопавшись в фолианте, я добрался до главы о защитных обетах, которые, оказывается, слетали в случае предательства подзащитным защищающего. Не любого предательства, а такого, "которое ставит под угрозу жизненно важные интересы защищающего, или его рода, или самую его жизнь".
  Проверочные заклинания, которые приводились в книге, показали, что никаких обетов ни перед кем из Малфоев у меня не осталось. Из магически зафиксированных личных обязательств у меня обнаружилась только сюзеренская связь с Тедом, узы покровительства с Гвардейцами и брачный союз с Ромильдой.
  Я поставил фолиант на место и взялся за рукописи.
 
 
 
 
  Драко извинился передо мной. Несомненно, с подачи отца.
  Он разыскал меня в библиотеке и, скривившись с досады, сквозь зубы процедил предписанную этикетом фразу. Я ответил ему коротким "извинения приняты", и мы, как говорится, остались при своих.
  На это Рождество Малфои пропустили все детские праздники, а из взрослых, куда приглашали с пятнадцати лет, оставили только три приёма - министерский, посольский и благотворительный. Всё остальное время было в моём распоряжении, и я проводил его в библиотеке.
  Думал, всегда успею прочитать, а вон как повернулось. Даже если Люциус и потом не откажет в доступе, лишний раз влезать в долги не стоит.
  Каждый день я писал Ромильде и Теду, получал их письма. Скучал по обоим. Даже по клубу скучал, по Гвардейцам и по вечернему чаю. Здесь и словом перекинуться было не с кем, кроме азкабанцев.
  Было же время, когда меня это не напрягало. Но всё меняется, и я изменился.
  После первых дней взаимной настороженности азкабанцы стали относиться ко мне с дружелюбным интересом, особенно этим выделялся Август Руквуд. Мальсибер-старший редко выходил из своей комнаты, его душевных сил не хватало, чтобы вернуть себе вкус к жизни, Трэверс с Долоховым были как два одиноких волка, но Руквуд, тот любил пообщаться. Похоже, Август просто был рад, что жив и не в Азкабане, он жил сегодняшним днём и с полным удовольствием встречал каждую мелочь своей жизни, в том числе и общение с новыми людьми.
  Когда мы собирались за едой в столовой, он непременно втягивал остальных в обсуждение сегодняшней прессы и не забывал поинтересоваться моим мнением. Также он много времени проводил в библиотеке за чтением подшивок "Министерского Вестника", составляя для себя картину изменений в жизни британского общества за потерянное в Азкабане время. Сначала я подозревал, что Руквуд шпионит за мной, но нет, он углублялся в чтение так, что ничего вокруг не видел и не слышал.
  А я читал раритеты и в промежутках размышлял о том, что делать дальше. Еще этим летом я предполагал, что займу высокое место на государственной лестнице магической Британии. Я не видел лучшего способа избавить себя от использования власть имущими, да и гражданам моей страны я нашёл бы, что предложить - всё-таки я в ней живу, и уровень жизни в ней меня не устраивает. Если верхушка у власти безответственна, ленива и некомпетентна, кто-то должен же выправить положение. Это тоже работа, которую кто-то должен делать, так почему бы не я?
  Но я сознавал, что в одиночку с этим не справлюсь. Просто потому, что в душе я никакой не политик. Тед не раз говорил мне, что я слишком прямолинеен и этим подставляюсь, что мне не помешало бы быть дипломатичнее.
  И он был прав. Нет, я могу быть хитрым, но как охотник - подкрасться, затаиться, расставить ловушки, выбрать время и место для удара. Но быть политиком - принципиально иная хитрость, там не преуспеешь, если не умеешь с честным видом врать людям в глаза и выдавать чёрное за белое, а желаемое за действительное. К политике у меня отношение примерно такое же, как к гомосексуализму: известно, как это делается, известно, что некоторым это нравится, но, чтобы самому этим заняться, об этом даже и подумать противно.
  Я не Дамблдор, чтобы тянуть за ниточки из-за кулис. Мне больше подходит быть тараном в связке с дипломатом, таким, как Люциус Малфой. Я смог бы быть тараном и без него, но тогда я не буду эффективным. Я не сумею сгладить волну от собственных действий и в конце концов столкнусь с общим противодействием - скорее рано, чем поздно. А Люциус больше не союзник, теперь он всего лишь деловой партнёр. Рисковать своими интересами он не станет.
  Если в нынешней ситуации я полезу наверх, я просто глупо сольюсь, как в прошлой жизни. Кому от этого будет лучше?
  Ответ очевиден.
  Поэтому, пока обстоятельства не изменятся, лучше воздержаться от литья воды на мельницу своих врагов. Мне и без этого есть чем заняться.
  Когда-нибудь, если все мы будем живы, скажу мелкому Малфою, что если бы не он, история Британии могла бы пойти по-другому.