Мы, аристократы. Курс 5

25-26

25.


Слизеринцы стали аккуратно выпытывать, кто из нас с Малфоем прав, а кто виноват. Уже через день суетня утихла - что-то от кого-то они узнали.
Я обнаружил, что от меня никто не отвернулся. Мало того, полностью сдала позиции компания Бойда с Греем, поначалу относившаяся ко мне враждебно, а позже с неприязненным нейтралитетом. Если прежде они раскланивались со мной холодно и только когда не сделаешь вид, что не заметил, то теперь приветствовали издалека и дружелюбно.
Отношение к Драко, напротив, похолодало. Его никто не бойкотировал, но от него слегка отстранились. Слизеринцам была невыгодна наша рознь, и они ненавязчиво разворачивали заблудшую овцу в желаемом направлении.
Клубное общение пришлось сократить. Я получил разрешение на свободное посещение занятий и вовсю готовился к лицензионным экзаменам. Даже если знания достались мне из прошлой жизни, их необходимо было освежить и систематизировать. Тед тоже готовился, но моих бонусов у него не было и ему приходилось труднее. Он вынужденно прекратил клубные лекции и тратил на подготовку всё своё свободное время, а я, чем мог, помогал ему - два экзамена у нас были общими.
Теперь мы выдавали Гвардейцам самостоятельные задания и ограничивались проверкой. Парни видели нашу ситуацию и тоже старались. Когда мы с Тедом практиковались по артефакторике или чарам в клубной мастерской, они, покрутившись поблизости, напрашивались посмотреть - и я не возражал, при условии, что они будут вести себя тихо. Поначалу они слушали мои объяснения Теду не дыша, но любознательность побеждала, и они тоже начинали задавать вопросы. В итоге получалось, что я натаскивал всех четверых.
Я дожидался реакции чиновников на мои письма и запросы, но работающее население магической Британии после Рождества раскачивалось медленно. Мне не было ответа ни от гильдий, ни из Министерства по поводу унаследования коттеджа в Годриковой лощине. Даже Визенгамот не спешил с продолжением заседаний, шустрили только журналисты. После многочисленных праздничных репортажей они с первых дней нового года вернулись к острой теме пересмотра приговоров осуждённым Пожирателям.
Газеты снова заполнились домыслами об исходе предстоящего судебного процесса. А если учесть, что подсудимыми были Лестрейнджи, интерес был массовым и предположения строились самые фантастические. Теду было некогда отслеживать прессу, теперь ею занимались Диана с Ромильдой. С его подачи, но я одобрял, это было удобно.
Если прежде Тед просто подсовывал мне газеты, чтобы я ознакомился с заинтересовавшими его статьями, то теперь ему тоже было не до газет. Чтобы мы не отставали от жизни, я предложил нашим леди по вечерам рассказывать в клубе за чаем, что они вычитали в сегодняшней прессе. Кроме Гвардейцев, на вечерний чай собирались Джастин с Невиллом и Эрни с Дирком. Газетными новостями оба равенкловца не интересовались и в обсуждения не ввязывались, они приходили только ради чая, если не забывали про него за своими магическими изысканиями.
Ещё к нам каждый вечер присоединялась Падма. Она и прежде нередко подсаживалась к нам, но после того, как Драко поссорился с нами, стала приходить ежедневно. Важные секреты мы за столом не обсуждали, поэтому я не был против, даже если она шпионила для Малфоя. Худой мир лучше доброй ссоры, да и неизвестно, как оно повернётся в будущем.
Вдобавок Кэс Уоррингтон и Грэхем Монтегю подсунули к нам своих младших братьев - Брендана и Остина. Вполне открыто, без ухищрений, они просто попросили меня за них, сказав, что мелким будет полезно нас послушать.
Особенно меня интересовали статьи Риты Скитер, потому что она писала по указанию Люциуса. И она, действительно, выдала статью о состоянии здоровья Лонгботтомов под заголовком "Кто ставил диагноз?". Рассуждать на подобную тему без фактов было неприемлемо, поэтому Скитер устроила собственное расследование. В считанные дни она сумела найти свидетелей и уговорить на интервью - и обнаружила, что диагноз, оказывается, ставил Дамблдор, а лекари положились на его авторитет и не стали копать глубже. Статья была пересыпана намёками, кому же это было нужно, чтобы Лонгботтомы оставались не в себе.
Невилл, прежде болезненно реагировавший на любые упоминания его родителей, отнёсся к статье на удивление сдержанно. Во всяком случае, никакого возмущения попыткой обелить Лестрейнджей я от него не услышал, хотя ожидал. Пока мы обсуждали статью, он только нахмурился и стиснул зубы - Беллатрикс он не простил, но уже дошёл до понимания, что не всё так однозначно и что обвинять в семейном несчастьи только её будет слишком по-детски. Тем более, что в конце статьи Рита напомнила про Снейпа, своим доносом подставившего пострадавшие семьи.
Визенгамот, собравшийся в десятых числах января, прозаседал неделю и разродился приговором - сократить срок заключения Лестрейнджей с пожизненного до двадцати лет. То есть, заключённым предстояло отсидеть ещё шесть лет. На время слушания Лестрейнджей перевели в министерские камеры, чтобы без задержки доставлять их на заседания суда.
Еще через несколько дней все необходимые бумаги были подписаны и заверены. Узников пора было возвращать в Азкабан, и вот тут-то всё и случилось.
Это была сенсация, которую невозможно пропустить. За обедом от неё гудел весь Хогвартс. ГАДовцы открыто злорадствовали, особенно Рон, который в избытке чувств то и дело хлопал по плечу сидевшего рядом с ним Дина Томаса, делясь с ним своим восторгом.
В экстренных выпусках газет сообщалось, что этим утром, когда Лестрейнджей сопровождали обратно в Азкабан, по пути из министерских камер к азкабанскому порталу на конвой напали экстремисты. Авроры знали их в лицо - это были двое их коллег, Бруствер и Тонкс - поэтому никто ничего не заподозрил до последнего. Когда конвой поравнялся с ними, из-за их спин выскочил Аластор Грюм, скрывавшийся под дезиллюминационными чарами, и все трое ударили боевыми заклинаниями в узников.
Их первой целью была Беллатрикс, она была убита на месте. Следующим оказался Рудольфус, но к этому времени авроры уже опомнились и атаковали напавших. Могло бы быть и хуже, если бы Тонкс не споткнулась и не помешала напарникам, но эта секундная заминка решила исход схватки. Нападение было отбито, Бруствер и Тонкс задержаны, Грюм отступил с боем к ближайшему камину и перенёсся прочь из здания.
Рудольфус был тяжело ранен, сейчас он находился в Мунго, где лекари боролись за его жизнь.
Рабастан в суматохе сбежал. Кто-то из авроров успел заметить, что узник перекинулся в небольшую серую птицу, но не опознал, в какую.
Уходя с обеда, я обнаружил, что на выходе из Большого зала меня дожидаются. Торжествующий Рон направился ко мне наперерез, прицеливаясь на ходу толкнуть плечом, но я буквально отодвинул его взглядом. Позади виднелась Гермиона, рядом с которой стоял Дин, готовый поддержать рыжего, если понадобится. Не понадобилось, тот уже струсил.
Заметив, что я на неё смотрю, Гермиона победоносно вздёрнула коротенький нос.
Шакалы.
В вечерней прессе появились первые результаты допроса задержанных. Впрочем, те ничего и не скрывали, радостно объявив газетчикам, что взяли на себя функции правосудия, которое их не устраивало. Они во всём обвиняли Люциуса Малфоя, который, по их глубочайшему убеждению, купил весь аврорат, Министерство и Визенгамот.
Не понимаю, Люциус-то чем виноват. Если что-то продаётся, почему бы это не купить?





Ремесленные гильдии магической Британии появились одновременно с магловскими. Они столетиями существовали бок о бок, по одним и тем же правилам, но ко времени введения Статута маглов стало очень много и система индивидуального ученичества постепенно заменилась у них системой профессионально-технического образования. Магловские гильдии тоже исчезли, их функция перешла к предприятиям и государственным службам контроля - но магов было совсем немного, поэтому старая гильдейская система ремесленничества всё еще оставалась для них удобной.
Изменения, конечно, были. Прежде ученичество было обязательным, теперь можно было заплатить за экзамен и получить базовую лицензию, соответствующую уровню начинающего подмастерья. За ней следовала экспертная лицензия, соответствующая уровню опытного подмастерья. Чтобы получить её, помимо экзамена нужно было минимум полгода отработать на базовой и выпустить определённый объём продукции. Вся продукция подмастерьев проходила гильдейский контроль, поэтому с учётом не было проблем.
За экспертной лицензией следовала мастерская, экзамен на которую разрешалось сдавать после двух лет практики на предыдущем уровне мастерства. Она предоставляла право на личное клеймо и на выпуск продукции без гильдейского контроля. Впрочем, в случае жалоб клиентов было очень легко нарваться на санкции, вплоть до исключения из гильдии. Исключение было пожизненным, исключённые - так называемые разгильдяи - лишались права на продажу своей продукции. За незаконную ремесленную практику светил Азкабан, поэтому халтурщиков было очень немного.
Разумеется, лицензиаты платили ежемесячные гильдейские взносы, размер которых зависел от уровня лицензии и от объёма выпускаемой продукции. Ничего неподъёмного, но продукцию нужно было еще суметь продать.
Все гильдии, куда я послал запросы, откликнулись в середине января, в разгар шумихи с Лестрейнджами. Каждая прислала список экзаменационных требований и список рекомендуемой литературы, к которым прилагалось письмо, что время сдачи мне назначат, когда я подтвержу готовность к экзамену. Такие же бумаги получил и Тед.
Требования к начинающему зельевару были совсем невелики и не требовали родовой предрасположенности. Их мог осилить любой, кто вытянул хогвартский курс зельеварения хотя бы на "выше ожидаемого". Я сразу же отослал ответ, в котором сообщил, что готов держать экзамен в любое удобное для гильдии время.
Требования к артефакторам и зачарователям были куда как выше. Это была не одноразовая продукция, она предназначалась для длительного пользования, поэтому вложенные в неё чары должны были обладать достаточной силой, надёжностью и устойчивостью. А это сразу отметало и слабых магов, и не имеющих хотя бы небольшого таланта в этой сфере. Среди артефакторов не было маглорожденных, все дешёвые амулеты и прочие магические побрякушки в лавках Косого и Лютого делались полукровками. Работы на заказ, вроде моих защитных комплектов для Гвардейцев, делались только чистокровными. Нет, никакой дискриминации: попытаться мог любой, но кто же у него купит? Точно так же обстояло и с чарами.
Помимо теоретической подготовки и демонстрации базовых навыков, на лицензионный экзамен по артефакторике нужно было предъявить несколько своих изделий. В списке требований имелся перечень, примерно какими они должны быть. Практика по зачарованию сдавалась в присутствии экзаменаторов и её объём был таков, что большинство хогвартских учеников выдохлось бы, не исполнив и половины. Этим проверялась сразу и магическая сила, и способность вкладывать её в чары.
Гильдия зельеваров откликнулась очень скоро. В день экзамена мне пришлось пропустить учёбу - думал, обойдусь первой половиной дня, но нет, продержали меня почти до вечера, с перерывом на обед. В экзаменационной комиссии было пять человек, все - известнейшие британские зельевары, возглавлял её сам Арсеникус Джиггер-младший, бессменный глава гильдии вот уже тридцать четыре года, после добровольного ухода с этой должности его отца, автора нескольких популярных трудов по зельеварению, в том числе и хогвартских учебников. Комиссия была слишком представительной для новичка, и я так понял, что столпам британского зельеварения просто захотелось взглянуть на Поттера-зельевара.
Пришлось соответствовать. В течение первых полутора часов меня спрашивали теорию, от самых простых вопросов до самых каверзных. Кое о чём я даже никогда не слышал, поэтому предупреждал сразу и высказывал предположения на основе имеющихся знаний. Затем перешли к практике, и мне пришлось сварить около десятка зелий из списка базовых.
Лицензию мне выдали. Джиггер-младший даже сказал, что с такими знаниями и навыками я тяну на твёрдого эксперта, но мне не хватает обязательной практики. Он лично повёл меня в фасовочную, чтобы показать, где подмастерья сдают на проверку и фасуют свою продукцию на продажу.
- А позвольте мне узнать, мистер Поттер, что же сподвигло вас на становление практикующим зельеваром, - поинтересовался он по пути. - Насколько мне известно, зельеварение никогда не входило в родовые таланты Поттеров.
- Я не претендую на мастерство, - ответил я. - Но в связи с недавней эмансипацией я оказался стеснён в средствах, поэтому любая денежка не помешает. В семнадцать лет я получу наследство, но до семнадцати еще нужно дожить.
- Так вы собираетесь сдавать свои зелья в лавки? Должен сразу предупредить, что у новичков бывают затруднения со сбытом. Всех хороших зельеваров знают наперечёт, у каждого своя клиентура. Вам придётся продавать свою продукцию за бесценок, вы много не заработаете.
- Я это понимаю, но, помимо прибыли, мне нужна ещё практика в бизнесе и выполнение объёма продукции для экспертной лицензии. Основной доход я надеюсь получать из других источников.
- О-о, - он понимающе покивал. - Да, артефакторика и чары, по которым вы тоже хотите лицензии, гораздо больше соответствуют родовым талантам Поттеров. Не удивляйтесь, мистер Поттер, вся профессиональная Британия уже осведомлена о ваших амбициях. Простите за нескромный вопрос: чем же тогда вы собираетесь зарабатывать?
- Я уже прилично умею зачаровывать всякие сумки и прочие ёмкости на расширение внутреннего пространства. Также владею сопутствующими чарами - снижение веса, привязка к пользователю, защита от несанкционированного проникновения, кое-какие вспомогательные чары для загрузки и выгрузки содержимого.
- А для зельеварения вы что-нибудь умеете зачаровывать?
- Внутренний стазис, чары неразбиваемости и чары инертности на сосуд. Кроме них, такие же чары, что и на сумки. Хорошие фиалы стоят дорого, приходится делать самому.
- Могу я посмотреть ваши изделия?
- Разумеется, сэр. Они у меня с собой, в сумке.
В фасовочной он представил меня мистеру Белчеру, смотрителю качества продукции подмастерий, а сам стал изучать зачарованные мною канистры под варку для стандартных котлов различного размера, а также порционные фиалы разного назначения. Мистер Белчер тем временем разъяснил мне процедуру проверки и процесс разлива варки по фиалам на одном из фасовочных артефактов, в изобилии стоящих на столах. Каждый артефакт был зачарован на одно или на несколько зелий сходного типа из списка сертифицированных.
Зельевар приносил сюда варку целиком, нерасфасованной. Сначала мистер Белчер сам проверял её заклинаниями экспертизы, затем варка из канистры сливалась в ёмкость соответствующего артефакта, под которую поочерёдно подставлялись фиалы. Артефакт наполнял фиалы, запечатывал и наколдовывал на них этикетку с названием зелья и сигнатурой его качества. Только после этой процедуры зелье разрешалось продавать в лавках.
Наихудшее качество - допущенное к продаже - маркировалось жёлтой этикеткой. Далее, по возрастанию качества, апробированному зелью соответствовала зелёная этикетка, качественному - синяя, высококачественному - фиолетовая. Качество зелий оценивали сами артефакты, мистер Белчер был здесь только инструктором, наблюдателем и дополнительной страховкой.
Мастерская продукция не проходила подобную оценку качества. Вместо неё у каждого мастера была персональная этикетка произвольного вида, на которой стояло название зелья и личное клеймо.
Когда я выслушал инструктаж, мистер Джиггер все еще осматривал мои изделия. Вернее, любовно баюкал в руках мини-канистру под стандартную варку на три галлона, размером с бокал, с расширенным пространством внутри, с самоочисткой и встроенным в крышку дозатором. Это действительно было моё лучшее изделие из предъявленных мэтру зельеварения.
- Превосходная работа, мистер Поттер, - он нехотя поставил канистру на стол. - Вы изготавливаете такие на заказ?
- К сожалению, у меня еще нет лицензии, - напомнил я. - И это изделие всё равно не входит в базовую номенклатуру.
- Да, это уровень как минимум эксперта, - согласился Джиггер. - Когда вы получите соответствующую лицензию, у вас не будет отбоя от клиентов. Я же первый и закажу у вас несколько штук. Мистер Поттер, с вашими талантами в артефакторике... вы уверены, что вам стоит тратить дорогое время на зельеварение?
- Мне не хотелось бы зависеть от кого-то в таких мелочах, как базовые зелья, а также иметь проблемы с законом, если вдруг понадобится кого-то ими снабдить. Поэтому базовая лицензия мне нужна, хотя на мастера я не претендую.
- Конечно, конечно, мистер Поттер, это ваше право, лицензию вы заслужили, - он снова покосился на приглянувшуюся канистру. - Но для британского зельеварения было бы гораздо лучше, если бы вы не варили зелья, а изготавливали бы к ним посуду и прочие принадлежности.
Я сообразил, что расположение главы гильдии зельеваров мне точно не помешает, а канистру я себе и другую сделаю. К тому же он невольно подсказал ещё одну категорию сопутствующих товаров для нашей лавки. Прежде, зафиксировавшись на сумках и амулетах, я упускал из вида, что высококачественные принадлежности для зельеварения тоже изготавливаются артефакторами и пользуются спросом.
- Моя алхимическая посуда еще недостаточно хороша, мистер Джиггер, - я кивнул на выставленные для демонстрации канистры и фиалы. - Я был бы признателен вам, если бы вы опробовали её в деле и высказались бы по ней как профессионал. Мне очень важно ваше мнение.
Подношения в гильдейской среде были в порядке вещей, поэтому Джиггер незамедлительно сгрёб себе все мои образчики.
- Разумеется, мистер Поттер, я опробую и сообщу вам, как она пойдет в деле, - благосклонно улыбнулся он. - А если у вас найдутся ещё изделия для апробации, обязательно приносите, я их испытаю.
- Если по ходу апробации у вас появятся какие-то пожелания к изделиям, известите меня, мистер Джиггер. Я обязательно учту их в работе.
На этом мы взаимно расшаркались и расстались, довольные друг другом. Первая лицензия из намеченных, магически заверенная комиссией, была у меня в кармане.
Со второй лицензией, зачарователя, проблем тоже не возникло. Мы с Тедом явились на экзамен и ответили комиссии на теоретические вопросы, а затем зачаровали всё, что нам дали, и так, как нам сказали. Лицензия была базовой, даже Тед легко справился с её требованиями.
С артефакторикой было не то чтобы труднее, но там требовалось предъявить домашние наработки. Я сделал ещё несколько зачарованных ёмкостей для зельеварения - и себе нужно, и на экзамен сгодится - и этого было достаточно. С Тедом оказалось сложнее. Чтобы не отвлекаться на другие разработки, он захотел предъявить на экзамене своих охранных големов, которых делал для нашей лавки,.
Тед предложил создать их на основе пауков, мотивировав это удобством для небольших помещений. Паучьи големы не занимали много места, могли передвигаться по стенам и потолку, останавливать нарушителей парализующим ядом и опутывать паутиной. Он потребовал двойной потолок с отверстиями для их размещения в скрытом пространстве и опорную сетку для их передвижения, потому что они будут слишком тяжелы, чтобы цепляться за гладкие поверхности.
После того, как дизайн потолка и сетчатое декоративное оформление стен были согласованы с Эрни, Тед потребовал и самих пауков. В ближайший выходной все отправились в Хогсмид, а мы с ним - на охоту за акромантулами. Для охраны Тед планировал шесть големов, но мы наловили с запасом, десятка полтора пауков величиной с крупную тыкву - приложили Петрификусом и погрузили в безразмерный стазисный контейнер, который я сделал специально под них.
Затем мы прошли по волшебным лавкам и закупились ингредиентами - Тед выбирал, я оплачивал. Оборудование предоставляла Выручай-комната, в качестве рабочей силы мы привлекли Диану с Ромильдой. При изготовлении тушек големов было много черновой работы, вдвоём мы провозились бы долго, а время поджимало. Наши леди даже обрадовались, им было интересно, и мы вчетвером отправились после занятий в Выручай-комнату, которая открылась перед нами в виде лаборатории артефактора.
Начали мы с объяснений Теда, в общих чертах рассказавшего нам, как делаются големы плоти, и уже подробнее, в чём заключаются наши задачи. Сам он извлекал из паука его паучью суть - не душу, а нечто вроде совокупности двигательных и поведенческих особенностей существа - и помещал в кристалл, а затем делал магоэнергетическую копию его нервной системы и присоединял её к сути. Эта магоконструкция отвечала за поведение голема, её заключали в защитную оболочку и вставляли в грудь голема.
Принцип создания блока управления големом был сходен с магловским программированием. На увеличенной заклинанием пластине размещали совокупность рун, взаимодействующих по заданному алгоритму, затем пластине возвращали исходный размер и помещали в голема. Управляющие сигналы подавались с ручного пульта наподобие артефакта управления дементорами, тоже запрограммированного рунами. Можно было бы сделать и голосовое управление, но тогда существо, чья суть бралась для голема, должно было знать соответствующий язык. Эти мелкие паучки его, разумеется, не знали.
Наполнение кристалла и пластины можно было копировать, поэтому от Теда требовалось проделать эту работу однажды, а затем скопировать на носители. Нам же, ассистентам, нужно было подготовить шесть паучьих тушек под будущих големов - вычистить изнутри и подвергнуть упрочняющей и противогнилостной пропитке. Сохранить нужно было только ядовитые и паутинные железы, которые потом зачаровывались на выработку яда голема и сверхпрочной паутины для его ловчей сети.
Современной магловской ерундовиной "как-можно-оно-ведь-живое" никто из нас не страдал. Четыре с половиной года зельеварения и трансфигурации живого в неживое кому угодно гарантировали полностью отбитое чувство брезгливости и чувство сострадания к братьям нашим меньшим. Поэтому четыре начинающих вивисектора без малейшей внутренней дрожи, но с огромным энтузиазмом принялись за работу, которой было много.
В клубе мы теперь не засиживались, а забегали на часок выпить чаю и обсудить свежую прессу. Наши знали, что мы готовимся к экзамену по артефакторике, но без ненужных подробностей. Все они тоже не бездельничали: Джастин с Невиллом занимались подготовкой бизнеса, Эрни с Дирком - разработкой скайволкера, а Эрни еще и дизайном лавки. Гвардейцев же я лично по уши загрузил изучением дополнительной литературы, ибо солдат всегда должен быть занят.




Незаметно пролетел январь и начался февраль. Наконец-то откликнулось Министерство по поводу моего наследства в Годриковой лощине. Вопрос пришлось решать на уровне Министра Магии, потому что на моём земельном участке стояла скульптурная композиция, которую я туда не ставил и не разрешал ставить. Я так и заявил Скримджеру, что народная тропа под окнами мне не нужна и что я собираюсь прятать участок под чарами ненаходимости, поэтому либо они переносят памятник на другое место, либо я избавляюсь от него сам. Слово за слово мы договорились до того, что пропади он пропадом, этот памятник, и я расценил это как разрешение выкинуть его к Мордреду. Документы на наследство я таки заверил, но расстались мы с министром совсем не друзьями.
Приближался Валентинов день. Я обнаружил, что стал весьма популярен у девушек. Не скажу, что вдруг - теперь я в этом плане наблюдательнее и точно знаю, что тенденция нарастала постепенно, но в последнее время она приобрела характер нездорового ажиотажа. Когда я появлялся в людных местах, девочки и девушки всех возрастов словно бы получали невидимый сигнал "идёт Поттер!" и бросали дела и разговоры, чтобы проводить меня взглядом. А если они толпились компанией, они ещё взволнованно шептались и хихикали.
Фиби чуть ли не ежедневно докладывала, кто и какое зелье пытался подсунуть нам в еду. Я, конечно, носил распознающее кольцо, но когда подобные случаи участились, попросил домовичку присматривать за едой для нашей компании и теперь был в курсе, кто из учениц на кого из нас посягает. Девять из десяти попыток приворота приходились на меня.
Парни мне завидовали - было бы чему. Со спутницей жизни я определился, притязания других девушек не приносили мне ничего, кроме лишних проблем. Хорошо еще, что строгая помолвка с Ромильдой избавила меня от опасности всерьёз увлечься кем-то ещё - и очень вовремя, потому что я вступил в физиологический возраст, в котором легко наделать глупостей. Следить за собой всё равно приходилось, но я справлялся.
Знали бы они, насколько это надоедает. Я этого и не скрывал, если речь вдруг заходила о моей мужской притягательности, но мне не верили. Просто не могли себе представить, что массовое внимание противоположного пола может надоедать, и считали, что я рисуюсь.
- И что с этим делать? - спросил я как-то, когда мы сидели за чаем своей мужской компанией - я, Тед, Джастин с Невиллом, Эрни с Дирком и Гвардейцы - и речь в очередной раз свелась на девушек. Я не то чтобы пожаловался, но вдруг парни что-нибудь полезное посоветуют. - Я же ничего не делаю, чтобы они ко мне липли. Ну вообще ничего, у меня и без них проблем хватает.
Тед только хмыкнул, но Джастин заинтересовался.
- Серьёзно не знаешь?
- Знал бы - предотвратил бы. А то воды уже без проверки страшно выпить - вдруг там приворотное.
- Гарри, ты держишься так, словно у тебя за плечами королевская мантия.
- И что?
- Они чуют в тебе вожака, вот и липнут.
- Но я же не даю им повода. Не улыбаюсь, не заговариваю... да я лишний раз посмотреть на них боюсь, чтобы ничего себе не навоображали, - после прошлогодней истории с Октавией я действительно старался не давать ни малейшего повода для ложных толкований. - И вообще я маленького роста и внешность у меня самая обычная.
- Как будто им нужен повод! - рассмеялся Джастин. Глаза Теда тоже заискрились весельем, при его сдержанности это было равносильно улыбке до ушей.
- Сюзерен, я еще когда говорил тебе, что не такой уж ты и страшный, - напомнил он. - Понимать девушек - не твоя сильная сторона, оставь это мне.
- Но ты же не говоришь мне, что с этим делать, - указал я. - А мог бы и сказать.
- А нечего говорить - ничего ты с этим не сделаешь. Парни делятся на две категории: которые бегают за девушками и за которыми бегают девушки. Так вот, все мы относимся ко второй. Придётся тебе с этим жить, сюзерен.
- И верно, - пробормотал я. - Всем вам тоже подливают приворотные, только реже. Кроме Дирка, ему еще не подливали.
- Откуда ты знаешь? - заинтересовались все.
- Фиби велел следить.
- А мне, значит, не подливали? - обиделся Россет. Науками он увлекался гораздо больше, чем девушками, но тут вдруг почувствовал себя обойдённым.
- Дирк, не возмущайся, - сказал Тед. - Ты очень умный, поэтому дуры к тебе не липнут. А умные девушки приворотных не подливают.
Дирк повеселел, а мне осталось гадать: то ли Нотт что-то об этом знает, то ли тактично исправил мою оплошность. Гвардейцы - мелкие еще, сказать по теме им было нечего, но как они слушали... шутка ли, настоящий мужской разговор - мгновенно загордились и задрали носы. Я не стал уточнять, что их, малолеток, я вообще исключил из выборки. Вот на следующий год пора уже будет отслеживать.
У меня как раз было затруднение насчёт понимания девушек, и Тед очень кстати напомнил, что разбирается в них лучше. Когда мы вернулись в общежитие, я обратился к нему с вопросом, который уже начинал меня беспокоить.
- Тед, до Валентинова дня осталось всего-ничего, а у меня проблема. С валентинками.
- Какая? - спросил он на ходу, переодеваясь в домашний халат.
- Кому их дарить, а кому не дарить.
- Не вижу проблемы. - Тед аккуратно повесил школьную робу в шкаф и повернулся ко мне. - Даришь только одну валентинку. Ромильде. Лично. А то я тебя знаю, ты с домовиком передашь.
Я хмыкнул. В общем-то, я так и собирался.
- Можешь ещё и подарочек добавить, - наставительно сказал он. - Даже лучше, если добавишь.
- Понял. Но дело в том, что есть ещё Октавия...
- Никаких Октавий. Ты уже не свободен, это просто неприлично.
- Но я обещал, что буду дарить ей валентинку каждый год, ей нужно для престижа. Если не подарю, она не сочтёт это за оскорбление?
- Если подаришь, она раззвонит об этом на весь Хогвартс и скомпрометирует тебя. А если не подаришь, она наверняка оскорбится, но будет неправа. - Теду показалось этого мало, он сдвинул брови и строго посмотрел на меня. - Сюзерен, ты же, считай, женат! Порядочные парни твоего положения не волочатся за порядочными девушками! И за непорядочными тоже!
- Тед, - я вздохнул. - Мне не хотелось бы такого врага, как она. Мы же не объявляли о помолвке в газетах, и правильно сделали - безопасность Ромильды и её семьи важнее. Грюм с Дамблдором на свободе и что-то крутят, судя по истории с Лестрейнджами. А ничем не подкреплённые слухи ничего не значат, поэтому Октавия может сильно обидеться. Правда, я сказал её отцу, что у меня уже есть договорённость, но договорённости бывают разные.
Тед если и задумался, то ненадолго.
- Знаешь, Октавия - девушка гордая. С претензиями она к тебе не придёт, а если будет дуться, сделай вид, что не замечаешь. И при встречах здоровайся, как ни в чём не бывало - позлится, и перестанет. Она не настолько глупа, чтобы не понимать твою ситуацию.
- Но для этого она должна точно её знать.
- Хм, верно... - мы оба не произносили этого вслух, но каждый учитывал, что, возможно, она ко мне неравнодушна. - Тогда не делай глупостей и держи меня в курсе, будем выкручиваться. Но никаких валентинок!
Подарок Ромильде тоже выбирал для меня Тед. Сказав, что у маглов ювелирка лучше, а чары могу наложить и я, он договорился с Джастином, и они за неделю до праздника отправились по ювелирным магазинам магловского Лондона. Вернувшись, он выложил передо мной три изящных платиновых печатки со знаками Зодиака и сообщил, что третья для Гвенды и что от меня требуется зачаровать их на что-нибудь приятное. Напоследок Тед повозмущался, в какую дрянь маглы могут превратить отличные ингредиенты - это ему рассказали, из чего состоит белое золото.
Платина - металл чароёмкий, и я решил не мелочиться, заодно и попрактикуюсь. Я наложил на печатки чары прочности, подгонки размера, защиты от кражи и потери, смены оттиска по желанию, привязки к носителю и к роду, чтобы их можно было передавать по наследству, и пространственный карман для хранения мелочей - небольшой, кубометра на три. В приложение к подаркам пришлось писать инструкцию по эксплуатации на пару страниц и копировать по коробочкам.
Джастин поначалу не понял, что такое тут начаровали, но Тед разъяснил ему на пальцах, и они оба захотели себе то же самое. Сгоняли в Лондон, притащили ещё три печатки, уже мужских - одну мне. Зачаровал и их, свою надел сразу и сложил туда учебные принадлежности. Покажу её на экзамене как образец своей работы.
У Теда хороший вкус, его выбором подарка я был доволен. Но его совет пренебречь обещанием Октавии нравился мне тем меньше, чем ближе было к Валентинову дню. Я привык держать своё слово - слово мужчины, гранда, мага и просто человека наконец - и не считал возможным его нарушить, не попытавшись договориться или хотя бы объясниться. И неважно, что другие легко нарушали своё слово по поводу и без повода. Я - не они.
Может, Тед был и прав. Даже наверняка прав, но как лицо стороннее. Это не он давал обещание, не он смотрел тогда на Октавию и видел её просиявшее личико. Я чувствовал себя обязанным предупредить её, мне было бы неприятно, если бы она весь день прождала мою валентинку, пока не убедилась бы, что я её подвёл. Я должен был поговорить с ней об этом заранее.
Накануне праздника я наконец решился. После ужина я отыскал свободную гостиную на втором этаже, трансфигурировал из воздуха лист пергамента и задумался над запиской. Варианты "нам нужно поговорить" и "нам необходимо встретиться" я сразу отмёл, потому что нужно было только мне - сам ненавижу, когда ими пользуются другие. Вариант "позвольте мне лично принести извинения" тоже не подходил - я не считал себя виноватым, это мои обстоятельства больше не позволяли разбрасываться валентинками. Наконец я сочинил более-менее подходящую фразу и проявил на пергаменте, добавив время и место встречи - восемь вечера, второй этаж, третья гостиная слева от главной лестницы, по левой стороне коридора. В Хогвартсе с его запутанной архитектурой не додумались до нумерации комнат.
Я отдал записку Фиби и уселся ждать - лицом к двери, чтобы разворачивать обратно сунувшиеся сюда парочки. Магочасы над ней показывали без двадцати восемь, поэтому я достал из сумки трактат о высшей трансфигурации и углубился в него. За входом я тем не менее приглядывал и, когда дверь открылась, сразу же оторвался от книги и глянул на магочасы.
Они показывали полдевятого. Я и не заметил, как просидел почти час.
В дверях появилась не Октавия, а её брат, Митчелл. Я изобразил на лице тщательно вымеренное лёгкое недоумение, убрал книгу в сумку и встал навстречу. После каникул наши отношения были дружелюбными, и сейчас он выглядел отнюдь не рассерженным, а, пожалуй, заинтересованным.
- Митчелл? - спросил я его тоном "что случилось?". - Ты здесь вместо сестры?
- Гарри, - ответил он с оттенком укоризны. - Я понимаю, твоё дошкольное воспитание и всё такое... но пора бы уже знать, что такие вещи так не делаются.
Я и в самом деле не подумал, что извинения можно было передать и через её брата. Не привык еще, что мы с ним ладим, да и был уверен, что Октавии не понравится, если я проболтаюсь кому-то о нашем уговоре.
- Да не вопрос, - я пожал плечами. - Если твоя сестра считает, что так нужно, давай сделаем, как это делается. Передай ей, что я приношу извинения за то, что больше не могу присылать ей валентинки, как договаривались. Мои обстоятельства изменились, теперь они этого не позволяют.
Митчелл был изумлён. Сильно. Он непонимающе уставился на меня. Я тоже молчал, мне больше нечего было сказать. Это перед Октавией пришлось бы объясняться и оправдываться, а её брату достаточно было высказать суть дела. Действительно, так было гораздо удобнее.
- И это всё? - спросил он.
- А я должен что-то ещё к этому добавить? Про валентинки она сама тогда сказала, что ей нужно покрасоваться перед девчонками, мне было не жалко. Но теперь я не свободен, это будет неприлично.
- Поттер... - Митчелл поморщился и досадливо покрутил головой. - Что значит - не свободен? Сестра сказала, что ты назначил ей свидание и собираешься делать предложение.
- Бред какой-то. Как бы я мог, если я уже помолвлен?
- Помолвлен? Это не сплетни?
Похоже, Грей-старший не рассказал своим детям, что я уже связан брачным обязательством. Не счёл нужным, а зря.
- Сплетни тоже, но не на пустом месте. Я и прежде не бегал по свиданиям, а уж теперь...
- Но сестра утверждает, что так было в записке.
- Ты читал её, эту записку?
- Нет, конечно. Она исчезла еще до того, как Октавия обратилась ко мне. Это ведь ты постарался?
- Обыкновенная десятиминутная трансфигурация из воздуха, своими записками я не раскидываюсь. Но я прекрасно помню, что я написал - оттуда невозможно было вычитать ничего такого.
- А что ты написал?
- "Мисс Грей, нужно обсудить одно небольшое личное дело, касающееся нас двоих", а дальше время и место встречи. Если сомневаешься, в клубе есть думосброс, мы можем посмотреть хоть мои воспоминания, хоть её. - Митчелл растерянно покивал, он начал вникать в ситуацию, а я дожал его фразой: - Вот как оттуда можно вычитать то, что ты сказал?
- Ну, если так... сестра была очень взволнованной, она вправду подумала... в записке точно было только это?
- Я же сказал - есть думосброс.
- Нет, сначала я с ней поговорю. Даже не знаю, как она сумела так ошибиться, разве что обращение в записке слишком формальное. И место встречи как бы намекает - эти маленькие гостиные традиционно используются для свиданий.
- Я подумал, что где-нибудь на веранде будет холодно, а где-нибудь в холле... разговор всё-таки приватный. Так ты передашь ей мои извинения?
- Передать-то передам... - Митчелл вздохнул и беспомощно посмотрел на меня. - Ты хоть понимаешь, как она будет разочарована?
- Ей и без меня пришлют много валентинок, может, это её утешит? - неуверенно предположил я.
- Поттер, ты идиот, - он нервно рассмеялся. - Кому расскажешь - не поверят.
- Я просто подумал, что это будет честно - предупредить её.
- Ты лучше подумай о том, что Октавия свободна, по общему желанию её и Беннета их помолвку отложили на год. И что твою можно расторгнуть, помолвка - это еще не брак.
Глубина моего идиотизма дошла до меня во всей своей красе. Оказывается, есть на свете вещь, способная вогнать меня в шок - и это моя собственная тупость.
- Ты серьёзно? - ошеломлённо выдавил я, надеясь на обратное.
- Серьёзнее некуда. Отец сразу оценил и одобрил тебя, едва пообщавшись с тобой. Я тоже узнал тебя лучше и признаю, что был предвзят. А Октавия... она и прежде хорошо относилась к тебе, а после той истории с прадедом... - Митчелл выдержал короткую многозначительную паузу, - ...особенно. Даже если с запиской случилось недоразумение, почему бы нам не договориться прямо сейчас?
- Митчелл... я, конечно, понимаю и ценю оказанную честь... но обстоятельства... - дьявол, как же трудно подбирать слова! - Строгая магическая помолвка - это тебе о чём-нибудь говорит?
Судя по его разочарованному лицу, очень даже говорило.
- Когда?
- В августе.
Мы стояли друг перед другом, каждый по-своему переживая неловкость ситуации. Я корил себя за то, что меня угораздило в неё влипнуть, Митчелл наверняка предвидел тяжёлый разговор с сестрой.
- Почему не объявляли? - спросил он наконец.
- У меня слишком много врагов.
- Ясно. Очень жаль, Гарри. Надеюсь, мы останемся друзьями.
- Я тоже надеюсь, Митчелл, - подтвердил я, хотя мы никогда не были друзьями. Но мы могли понадобиться друг другу и оба признавали это.
- С Октавией я сам поговорю.
- Спасибо, - отозвался я с искренней признательностью.
- И не вздумай извиняться перед ней. Не обижайся, но это не твоё.
- Чего уж там, на правду не обижаются. Но ты напомни сестре, что непричинение любого вреда роду Поттеров, прямого и косвенного, входит в вашу клятву о нейтралитете. Я не хочу, чтобы она случайно пострадала.
Митчелл задержался на мне долгим, внимательным взглядом. Сообразив, о чём я, он подтверждающе кивнул.
Позже, в общежитии, я покаялся Теду и получил заслуженную взбучку. Глаза моего верного друга и вассала буквально метали молнии от ярости, я и не подозревал, что он так умеет.
- Вот что такого непонятного в словах "не делай глупостей"?! - он вцепился пятернёй в свои густые тёмно-каштановые волосы, словно в отчаянии хотел оторвать их вместе с головой. - А, сюзерен? Ты же с ума меня сведёшь своими выходками! Ладно бы просто пошёл и сделал, но нет, спросил совета, выслушал, согласился, пообещал - и сделал с точностью до наоборот! Мало того, что ты себя подставил, мало того, что мне ещё и чисто по-человечески обидно, но о Ромильде ты подумал? Теперь Октавия в два счёта догадается, что она не только подруга Дианы!
- Дурак, знаю, - уныло согласился я. - Но кто бы мог подумать, что она так превратно истолкует мою записку? Я и так и эдак сочинял, каждое слово проверил, чтобы не звучало двусмысленно, и всё равно вон как вышло.
Тед отпустил свои волосы и машинально пригладил их, чтобы не торчали. Воспитание давно уже перешло у него в рефлексы.
- Скажи дословно, что ты ей написал, - потребовал он, и я процитировал текст записки. - Теперь видишь, как ты подставился? Вот поэтому я тебе и говорил - не связывайся, хуже будет. Ну что тебе стоило просто здороваться и проходить мимо?
- Ну... - я замялся. - Тут много всего. И слово давал, и жалко её стало, и вообще... не мог я с ней, как с посторонней.
- Вот так дураков и женят. До тебя хоть дошло, что если бы у тебя была обычная договорная помолвка, тебя бы сейчас уже окрутили с Октавией? Ты растерян, виноват, с тебя требуют загладить вину, ты тоже этого хочешь - ведь девочка из-за тебя страдает. Я уверен, всё она прекрасно поняла, но специально переиначила и напустила на тебя брата. Записка испарилась, ты ничего не докажешь, а думосброс она не учла. Не у каждого, знаешь ли, есть к нему свободный доступ.
- Думаешь, она нарочно?
- Что тебе непонятно в слове "уверен"? Когда начинается конкуренция за парня, девушки идут по головам. Знаешь поговорку "всё честно в войне и в любви"? Если за тобой вышла такая охотница, как Октавия, я уже боюсь за Ромильду.
Я не стал говорить ему, что за нашими леди присматривают хогвартские домовики. Чтобы не расслаблялись - Тед ведь им наверняка расскажет. Домовики не могут напасть на мага, это у них прописано в инстинктах, но они могут защитить девушек косвенно, поставив или убрав какую-нибудь преграду, а если сами не справятся, то меня позовут. Но наши леди были осторожны, с начала учебного года моё вмешательство на разу не потребовалось.
- Преувеличиваешь, - пробормотал я.
- Если только самую малость, сюзерен. Ты эту сторону жизни не знаешь, а я уже столько всего наслушался.
- Октавия не сможет безнаказанно навредить Ромильде. Я напомнил Митчеллу о клятве, чтобы он запретил сестре даже пытаться помешать мне, - на его вопросительный взгляд я пояснил: - Клятва о взаимном нейтралитете Греев и Поттеров.
На лице Теда промелькнуло облегчение, но мгновение спустя его брови снова сурово сошлись к переносице.
- И почему я об этом не знаю? Сюзерен, я понимаю, что у тебя имеются какие-то свои тайные дела, но такие вещи я должен знать. Они касаются не только тебя, но и всех нас. Может, нас даже больше, чем тебя.
Дальше он с инквизиторской дотошностью стал выпытывать у меня, о каких моих социальных достижениях он еще не знает. Но про Малфоев я ему уже рассказал, про условия клубного членства для некоторых он и прежде знал, а больше у меня не было никаких таких приобретений или потерь. Вроде бы. Возможно, я и сам забыл, с этими экзаменами.
Утро встретило меня горкой валентинок на тумбочке. Десятка полтора, не меньше, я смахнул их в верхний ящик. У Теда тоже лежало несколько штук, он последовал моему примеру. И вовремя - к нам явились наши леди. Мы обменялись валентинками, подарками, восторгами по поводу подарков - и расцеловались, не без этого. На завтрак шли довольные и счастливые, и даже парные сердечки на стенах и стаи купидонов в коридорах воспринимались нами одобрительно. Мы уже не дети, чтобы не понимать, что в Дне Влюблённых нет ничего плохого.
До меня стало доходить, почему Тед так усердно возится с устройством моей личной жизни. Ведь это же так здорово, когда друг рядом и тоже счастлив со своей леди.
Как и в прошлые годы, Большой зал напоминал изнутри подарочную коробку из-под леденцов, вывернутую наизнанку. С потолка, где сейчас отражалось зимнее утреннее небо, вопреки обыкновению ясное, шёл медленный бело-розовый снегопад из лепестков розы и яблони. Лепестки падали на пол, на столы, на плечи и головы учеников и, полежав с минуту, исчезали. В воздухе пахло цветами.
Лепестки порождала стационарная двухминутная трансфигурация из воздуха - если приглядеться магическим зрением, под потолком виднелась сетка работающего заклинания. Из хогвартских преподавателей такое было по мастерству только Ранкорну с Флитвиком. По залу порхали купидоны с почтовыми сумками в форме бархатного алого сердца, обшитого по окружности такой же алой атласной лентой, и выглядели они как пикси, только розовенькие. Купидоны снабжали учеников открытками, а затем разносили поздравления адресатам.
Задержавшись со взаимными поздравлениями, мы пришли на завтрак чуть ли не последними. Зал был полон, ученики оживлённо галдели и строчили открытки, чтобы отдать их зависшим в ожидании купидонам. Как только мы уселись на свои места, вся эта розовая порхающая стая встрепенулась и устремилась к нашему столу. На нас четверых просыпался град валентинок - досталось и Диане с Тедом, и Ромильде, и мне. Я ревниво подсчитывал валентинки Ромильды, она точно так же считала мои, мы вдруг встретились глазами и рассмеялись, догадавшись, что ведём себя одинаково.
Я глянул на стол перед собой и ошеломлённо замер. Весь мой столовый прибор, пока еще пустой, был погребён под горой валентинок. Их было не меньше полусотни, Локхарт сдох бы от зависти. Пока я пялился на них, сверкнула вспышка, а затем щелчок - гриффиндорский папарацци Колин Криви собирал компромат. Под моим грозным взглядом его как ветром сдуло, и он помчался фотографировать дальше. Не нужно быть пророком, но когда-нибудь он здорово нарвётся.
Мой взгляд вернулся к валентинкам. Нет, это не могло быть всерьёз. Это или сговор, или кто-то разыграл меня. Я пристально оглядел столы, чтобы распознать шутников по довольным физиономиям, и обнаружил, что на меня заинтригованно смотрит весь зал, включая преподавателей. Ладно, потом разберусь, Тед еще на втором курсе научил меня заклинанию распознавания авторства, если записка не защищена. Вынув палочку, я шевельнул ею, активируя загрузку - и горка валентинок быстрым ручейком втянулась в кольцо. Затем я отдал мысленную команду домовикам положить мне завтрак и принялся за еду, вполглаза посматривая на соседей по столу.
Слизеринцы тоже вернулись к еде. Кэс Уоррингтон, сидевший напротив за несколько мест от меня, поймал мой взгляд и весело воскликнул:
- А ты популярен, Гарри!
Весь стол дружно поддержал его смехом и шуточками. Не веселился только Драко. Кучка валентинок была и у него, не такая уж маленькая, у других и того не было, но она не шла ни в какое сравнение с моей. И, похоже, Малфой-младший окончательно встал перед фактом, что в компании со мной он был куда популярнее, чем сам по себе.




26.



К валентинкам я вернулся только на следующий вечер. День Влюблённых был праздничным, не до этого было, а после ужина у нас в общежитии состоялась ещё и гулянка. Но шутников нужно было знать поимённо, поэтому я отложил дела и взялся за проверку нарядных открыток в форме сердечек с кружевными позолоченными каёмочками.
И что же выяснилось? А не было никаких шутников. Чуть ли не каждая ученица сочла своим долгом осчастливить меня валентинкой. Про некоторых я точно знал, что у них были свои парни - значит, это было что-то вроде подношения всеобщему кумиру. Мне оставалось немного, когда вернулся Тед с газетой в руке, выходивший в гостиную.
- Ну что там у тебя? - полюбопытствовал он, кивнув на кучки валентинок передо мной.
- Вот эти надушены приворотными зельями, - я указал на дальнюю кучку, - а остальные я рассортировал по факультетам. Романтические признания и предложения, но больше просто комплименты, отметились почти все девушки Хогвартса.
- И Грейнджер? - спросил он с весёлым изумлением.
- В этих нет, думаю, что и в оставшихся не будет. Но от Панси записочка есть, хочешь глянуть?
- Зачем? Глянь лучше ты, я специально принёс.
Тед протянул мне газету, оказавшуюся вечерним номером "Ведьмолитена". На первой полосе красовалась большая цветная колдография. Анимированная. Моя.
На ней я сидел за слизеринским столом, обсыпанный бело-розовыми лепестками, и с ошалелым видом таращился на груду валентинок, похоронившую мой столовый прибор. Затем я на колдографии сдвинул брови, неспешно повернул голову на камеру и недобрым взглядом потревоженной мантикоры уставился прямо в кадр. Во взгляде отчётливо читалось: "Шевельнёшься - убью."
- Убью, - подтвердил я. - Этого Криви я убью.
- Давай не сейчас, сюзерен. Тебе еще повезло, я бы даже сказал, что совсем неплохо получилось. Все женщины Британии наверняка в восхищении.
- Я никогда не пойму их, этих женщин.
- От тебя и не требуется, оставь это мне.
- Ладно, верю на слово, но Криви нужно приструнить. Вконец обнаглел.
- Я постараюсь вразумить его. Мелкий паршивец неплохо заработал на тебе без твоего согласия. Финч-Флетчли говорил, что у маглов за такое засудят, значит, и у нас можно.
- Это вряд ли, у нас нет таких законов.
- Тогда у нас есть грубая сила, которая в своём праве как раз потому, что их нет. Получать деньги вместо неприятностей благодаря согласованию репортажей с их, хм, жертвами - уж это он должен понять, все писаки это понимают. Если получится вразумить и приручить Криви... на Скитер он, может, и не потянет, но скандальные способности у него есть. Ты посмотри на обороте, там репортаж с его колдографиями из Хогвартса.
На обороте была статья про День Влюблённых в Хогвартсе. Писал не Криви, его была только съёмка. Первой мне бросилась в глаза колдография Невилла, наследник Лонгботтомов стоял там перед хаффлпаффкой Ханной Аббот и бережно держал её за руку, правой за левую. Оба, смущённые и раскрасневшиеся, смотрели друг на дружку с обожанием. Похоже, Невилл наконец-то собрался с духом для решительного шага.
Я хмыкнул про себя. Вот кто пойдёт со мной убивать Криви, если понадобится. На другой колдографии, снятой со спины, Блейз Забини украдкой щупал задницу Панси Паркинсон, сидевшей рядом с ним за слизеринским столом. Нет, Забини убивать репортёра не станет - после обнародования такой колдографии Панси если и выйдет замуж, то не выше, чем за этого мулата. Зато отец наверняка выпорет свою единственную дочурку.
Остальные колдографии были примерно такими же. На каждой были запечатлены парочки старшекурсников в компрометирующих обстоятельствах. У парня был и верный глаз, и чутьё на ситуацию, и умение вовремя смыться. К концу просмотра я передумал убивать Криви, его и без меня найдётся кому грохнуть. Может, и не прямо в Хогвартсе, но после школы ему придётся нелегко, если он не жучок-анимаг. Такой талант нужно либо приручать, либо от него избавляться.
- Знаешь, этого Криви надо подсунуть Джастину, - сказал я Теду, возвращая газету. - Криви - отважный гриффиндорец, а мы с тобой - коварные слизеринцы, к Финч-Флетчли он скорее прислушается. К тому же они оба выходцы из маглов и лучше поймут друг друга, а Джастину с его планами такой талант пригодится.
- А тебе?
- Я не уверен, что мне понадобится собственный желтописака, а такую личность без нужды лучше не держать слишком близко. Договорюсь насчёт Криви с Джастином, если у них дело сладится, да и со Скитер у меня неплохие отношения.
- Ты передумал лезть в политику?
- Не прямо сейчас. Пока у меня есть дела поважнее, а с рекламой нашего бизнеса справится и Джастин.
Какое-то время Тед не отвечал, оценивая моё предложение.
- Вообще-то хороший вариант... - задумчиво протянул он - и наконец заключил: - Даже отличный. Я подкину Финч-Флетчли идею.




К концу недели Тед доделал своего первого паучьего голема. Так скоро, потому что у него уже имелись родовые наработки. Еще на зимних каникулах, когда я написал ему о покупке помещения под лавку, он порылся в родовых закромах и взял в Хогвартс три комплекта управляющих шаблонов на выбор - собачий, кошачий и паучий. Сам он рекомендовал паучий, и я доверился выбору специалиста.
Нотты издавна были мастерами големов и по магловской терминологии вполне заслуживали названия роботехников. Как рассказывал Тед, едва ли не четверть обширной родовой библиотеки Ноттов была посвящена этой теме и, за отсутствием детских сказок, была его единственным развлечением до Хогвартса. Големы на животной основе были её отдельным разделом, где большое внимание уделялось классификации и поведению животных, как волшебных, так и обычных, поэтому в таксономии и этологии Нотт-младший разбирался, как бог.
Для обычных животных управляющий шаблон делался на общие черты таксономического семейства, а затем уже настраивался на конкретный вид и задачу. Наиболее употребительными были шаблоны псовых, кошачьих и непарнокопытных, хотя у Ноттов имелись и другие. Волшебные животные различались сильнее, шаблон приходилось создавать для каждого вида. С акромантулами Нотты еще не работали, для паучьего голема Теду пришлось модифицировать шаблон паука-птицееда, но это всё равно было легче, чем разработка с нуля.
Первое испытание мы устроили в Выручай-комнате, потратив на него оба выходных. Сначала проверили управление големом, где каждый из нас с помощью пульта погонял восьминогую серебристую тушку по стенам и потолку, затем взялись за проверку и настройку автономного поведения голема. Я трансфигурировал человеческие манекены и заставлял их двигаться, Тед доводил до кондиции приёмы задержания злоумышленников, качество сонного яда и ловчей паутины, а наши леди поддерживали нас морально и следили, чтобы мы вовремя поели. Напоследок мы отладили систему распознавания "свой-чужой", оказавшуюся наиболее трудоёмкой, несмотря на то, что Тед знал, как это делается.
Такую работу не стыдно было показать комиссии, и я написал в гильдию артефакторов, что мы с Ноттом готовы сдавать экзамен. Теду оставалось наполнить рунной начинкой еще пять паучьих тушек, а также отладить их взаимодействие, но самое трудное было уже сделано. Пора было реконструировать будущую лавку.
Я еще в Хогвартсе тщательно изучил чертежи и зарисовки Диаса, продумал также порядок зачарования, чтобы не терять времени на месте. Первым шагом было расширение пространства лавки, которое выделялось полностью - покомнатное выделение могло привести к нестабильности чар. Затем полученное помещение разделялось на комнаты и, если нужно, на этажи. Мы размахнулись на торговый зал с подсобкой, подвал и жилой второй этаж.
За вечер я успел только наметить внутреннюю планировку лавки. Чтобы привести её в соответствие с дизайном, пришлось закупить стройматериалы и первую попавшуюся мебель, всё пристроить и расставить, а затем переделать по рисункам Эрни. Это в Хогвартсе можно создавать вещи из ничего, там трансфигурация поддерживается магией замка, а здесь она должна на чём-то базироваться во избежание нестабильности. Возни было много, но за неделю работы я управился.
Смотреть готовую лавку мы отправились впятером. Я и Эрни - как исполнители, Тед хотел удостовериться, правильно ли мы сделали сетку и укрытие для его големов, Невилл - как официальный глава предприятия, а без Джастина эта затея просто не могла обойтись. Все остались довольны, кроме Диаса, который окинул каждое помещение критическим взглядом и сделал мне кучу замечаний по оттенкам и пропорциям. Всё исправив прямо при нём, я не заметил особой разницы, зато Эрни удовлетворённо сказал: "Вот теперь совсем другое дело!"
Работа по наполнению лавки товарами тоже шла полным ходом. Никто из нас троих, отцов-основателей бизнеса "Лонгботтом и К", без дела не оставался. Пока я занимался помещением лавки, Невилл фасовал травы с семейных угодий и клеил на фасовку этикетки работы Эрни Диаса, а Джастин занимался учётом и закупал у маглов флаконы, которые предстояло переделать в фиалы для зелий - работа для Дианы с Ромильдой, потому что всё моё время предназначалось на варки. Больше привлечь к ней было некого - Тед был занят големами, а у Джастина банально не хватало магических сил.
Пока мы возились с пауками, мне пришлось ненадолго отвлечься в связи с неожиданным событием. На день святого Валентина, за два дня до слушания их дела в Визенгамоте, из камер предварительного заключения сбежали Бруствер и Тонкс. Беглецов хватились только наутро, им помог кто-то из тайных сообщников Дамблдора в аврорате.
Волей-неволей мне вспомнился Фоукс и заключённый в нём хоркрукс Дамблдора. С этим делом я непростительно затянул, руки не доходили, а с ним давно уже следовало разобраться безопасности ради. Я написал Солу Крокеру, и на встрече он мне сказал, что с уничтожением хоркрукса должен справиться Фиендфайр, который не повредит самому фениксу, но для выжигания нужно специально подготовленное место, которое не позволит вырваться ни фениксу, ни Фиендфайру.
К этому времени я уже принял решение по Фоуксу. Для содержания феникс требовал много магии, и если мне оно еще было под силу, то любого из моих друзей и союзников оно вынудило бы почти безвылазно сидеть в Хогвартсе, а у меня на роль фамильяра уже был Шшесс. Поэтому я пришёл к Солу с готовым предложением передать Фоукса в Отдел Тайн за малый фиал слёз феникса в год и за перо феникса по требованию, в разумных количествах. Сам я, разумеется, настоял на своём присутствии при выжигании хоркрукса, чтобы лично убедиться в его удалении.
Крокер вышел с моим предложением к начальству, мы заключили договор, и я передал контейнер с фениксом в Отдел Тайн. Мне сказали, что понадобятся предварительные исследования, а меня известят, когда у них всё будет подготовлено к выжиганию хоркрукса.
В середине марта я получил письмо из Отдела Тайн, что они готовы провести выжигание. Я захватил с собой тот самый обруч, с помощью которого искал хоркруксы Дамблдора, и к назначенному времени явился в министерский Атриум.
Крокер подошёл ко мне, одетый в мантию невыразимца. Представился, потому что в своих рабочих мантиях все невыразимцы одинаковы. Регистратор палочек встрепенулся при нашем приближении, но Сол только обронил: "Он со мной." Лифт спустил нас уровнем ниже, там мы прошли немного по коридору, закончившемуся дверью в Отдел Тайн. За ней оказался круглый, полностью чёрный холл с одинаковыми дверьми без табличек, идущими по периметру через равные промежутки. Холл освещали настенные факелы, горевшие неугасимым магическим пламенем.
- И как вы их только различаете, эти двери? - мой вопрос был чисто риторическим, но Сол на него ответил:
- Таблички есть, они видны через капюшон невыразимца. Но нам всё равно не сюда, это у нас внешние помещения, а выжигание мы будем проводить на базе в ритуальном зале, - пока он говорил это, мы дошли до центра холла и остановились. - Вашу руку, мистер Поттер.
Мгновенный рывок аппарации - и мы оказались в другом холле, приятного светло-бежевого цвета, ярко освещённом магическими светильниками. Там Сол подал мне мантию невыразимца, только светлее тоном, и сказал, что это гостевая и что без неё нельзя находиться на базе. Защита не позволит.
В ритуальном зале ждали только нас. Всё было подготовлено, Фоукс-птенец, зафиксированный магическими путами, лежал в центре пентаграммы размером на две трети зала. Он немного подрос - значит, его вынули из контейнера сразу же и что-то с ним делали. Четыре фигуры в тёмно-серых мантиях, дожидавшиеся нас, были совершенно одинаковы ростом и телосложением, и, как выяснилось чуть позже, разговаривали одним и тем же голосом. Особенность их мантий, не иначе.
О моём обруче невыразимцы знали, его наличие было оговорено в соглашении. Сразу же затребовали его, выспросили, как им пользоваться, обрушили на него лавину распознающих заклинаний, а затем каждый по очереди, включая тут же затерявшегося среди них Крокера, прямо сквозь мантию надел обруч себе на голову и проверил его действие на Фоуксе. Затем на обруч обрушились новые каскады заклинаний, из которых я узнал от силы десятую часть, и начались новые проверки на птенце. При этом экспериментаторы негромко переговаривались одинаковыми голосами о чём-то непонятном - половина их терминов была знакома мне только приблизительно.
Обо мне они вспомнили где-то через час, и то потому, что у них возникли ко мне вопросы. Пришлось подробно ответить им, что я делал с помощью обруча, как это происходило и на каком расстоянии действовало - и нет, я не знаю, распознаёт ли он хоркруксы других магов. Обруч делался на заказ, под конкретную задачу.
Само выжигание прошло очень буднично. Пентаграмму накрыли барьерным куполом, пятёрка невыразимцев встала на концы её лучей и активизировала под куполом мощный Фиендфайр. Внутри бушевало, а снаружи даже не потеплело.
Перед выжиганием я надел обруч на себя, тоже прямо сквозь гостевую мантию. Сначала я проверил наличие хоркрукса в птенце, а дальше от меня требовалось сообщить ритуалистам, когда он исчезнет. Перестал он ощущаться примерно через минуту обработки адским пламенем, и я, как договаривались, просигналил об этом поднятой рукой. Тем не менее палили они феникса ещё столько же.
Затем они снова взяли мой обруч, и каждый снова проверил птенца на хоркрукс. Пытались выпросить артефакт себе, но я сказал, что он мне еще нужен, пока жив Дамблдор. Хоть старик в последний год и выглядел обессилевшим, но мало ли, вдруг он рискнёт и создаст ещё хоркрукс.
Я забрал у них освободившийся из-под феникса контейнер для особо опасных артефактов - недешёвая вещица, а при моём образе жизни ещё и предмет первой необходимости - и вернулся в Хогвартс. При расставании мы договорились поддерживать контакт - пока с этим делом не покончено, невыразимцы были заинтересованы во мне, а я в них.




Примерно в эти же сроки Джонс известил меня, что заказанная работа готова. Сама программа была закончена еще в начале февраля, но когда я передал Регулусу данные для вычислений, тот мгновенно сообразил, что они кардинально отличаются от обычных расчётов для родового поместья. И настолько впечатлился, что изменил правилам хорошего тона и в лоб спросил, зачем это мне нужно. Откровенничать было преждевременно, поэтому я ответил, что в свободное время занимаюсь фундаментальными исследованиями и что эти расчёты интересуют меня чисто теоретически.
Регулус даже не попытался сделать вид, что поверил мне. Внимательно изучив переданные ему формулы, выкладки и таблицы данных, он с нескрываемой иронией сказал, что он тоже теоретик-любитель, а здесь есть кое-что для него новое, поэтому он тоже займётся фундаментальными исследованиями и тщательно изучит, как всё это работает. Потому что цена ошибки ему не нравится даже в теории.
Рассудив, что ум - хорошо, а два - лучше, особенно если второй ум такой, как у Регулуса, я передал ему сведения по расчёту доменов, полученные от Ровены. И вот теперь, в середине марта, он снова связался со мной и предложил встретиться для обсуждения. Не просто отдать готовые расчёты - значит, ему было что обсудить.
Мы, как и прежде, встретились у него на работе. Я уже знал это место, поэтому просто аппарировал туда. Регулус сидел за рабочим столом, обложившись папками, половина из которых была его собственными, и был настроен на серьёзный разговор. После положенных приветствий он перешёл сразу к делу.
- Гарри, будет лучше, если ты полностью посвятишь меня в свой замысел. Смотри, как это выглядит с моей стороны: тебе попались расчёты родовой территории, ты решил, что их можно приспособить для обособления территории большего размера, и, с присущей твоему возрасту недальновидностью, захотел попробовать. Но здесь тот самый случай, когда размер имеет значение, потому что количество переходит в качество.
- А конкретнее, Регулус? - мы еще в прошлую встречу перешли на имена, потому что теперь я числился совершеннолетним.
- Все координаты имеются здесь, - он положил ладонь на мою папку с заданием. - Я сверился с атласом и убедился, что это расчёт полного покрытия Британии вместе с Ирландией. Но при такой величине территории домен получается незамкнутым.
- Как это - незамкнутым? - насторожился я.
- Расчётная высота доменного купола такова, что он уже выходит из допустимой зоны притяжения Земли, а следовательно, не устанавливается. Если построить график вот по этой формуле, - он раскрыл одну из своих папок и придвинул мне распечатанный лист с графиком, - здесь видно, что при превышении некоего числового значения радиуса функция по экспоненте уходит в бесконечность.
- Где? - я вгляделся в график. - Действительно. Меня предупреждали, что все опорные точки должны располагаться примерно на одном уровне относительно некоей горизонтальной плоскости. Значит, кривизна земного шара уже оказывает влияние...
- Извини, Гарри - но кто тебя предупреждал?
Я оторвался от графика и наткнулся на испытующий взгляд Регулуса. Наверное, действительно будет лучше, если он узнает всё, это полезнее, чем работа вслепую.
- Ровена Равенкло, - сообщил я.
- Кто?!
- Так уж получилось, что я работаю по её завещанию... - и я рассказал ему всю историю, начиная со статуи в равенкловской гостиной.
- Ну почему это не случилось со мной?! - воскликнул он по ходу рассказа.
- Потому что ты учился в Слизерине? Я сам оказался там совершенно случайно.
- Такие знания... - восхищённо прошептал он.
- Ты всё-таки учитывай, что это десятый век, большинство этих знаний имеет только историческую ценность. Тогда не знали даже, что земля круглая, - охладил я его энтузиазм. - Я обсуждал с Ровеной... то есть, с её ментальным слепком, могут ли произойти те ужасы, о которых ты меня предупреждал. Она лично это не проверяла, но если судить по тому, что подобных катаклизмов в древние времена не наблюдалось, а уход был массовый, этот способ либо срабатывает, либо не срабатывает, без фатальных последствий. Не может быть, чтобы при тогдашнем уровне науки хоть кто-то не ошибся.
- Да, верно. С учётом твоих сведений это в корне меняет дело. Но даже если ошибки этого метода не несут фатальных последствий, обособляемые земли в ту эпоху были в разы меньше твоей. Следовательно, все они ложатся в эту часть графика, - он показал мне её на распечатке.
- Для европейских земель это верно, но есть один случай, который в неё не укладывается, - вспомнил я. - Предполагаемая территория Гипербореи сравнима с территорией Британии. И если у них получилось...
- То и у нас получится. - Регулус, как само собой разумеющееся, приписал себя в соучастники.
Мы посмотрели друг на друга. Ход его мыслей совпадал с моим. Древние волшебные народы считали кое-как на коленке, плюс-минус лапоть, творили волшебство и исчезали, а затем их представители изредка появлялись на Земле - значит, у них хоть что-то, да получалось.
- Возможно, незамкнутость домена - это даже хорошо, - предположил я. - Возможно, это означает, что получится не резервация, а выход в новый мир. Ровена говорила, что спектр реальности бесконечен, а значит, и миров бесконечное множество. Возможно, этот метод позволит достигнуть какого-то из них.
- Я посчитаю. Теория множественности миров - в этом что-то есть.
- Вот как бы сделать, чтобы получилось не что-нибудь, а что надо... - пробормотал я, предпочитая размышлять о практике.
- Я читал про один метод, но тебе он совсем не понравится, - так же задумчиво отозвался Регулус.
- Говори.
- В те времена не считались с жертвами. Скорее всего, кто-то из участников ритуала жертвовал собой - тот, кто хорошо представлял, что нужно его народу, кошкой или собакой тут не отделаешься. Полагаю, что заклинание направляли его душа и его намерения, благодаря чему оно выводило на подходящую территорию. Иначе я не знаю, как задать сюда параметры места назначения, - он кивнул на мою папку.
- Ты уже пугал меня взрывом величиной с Британию, - припомнил я ему.
- Но я же не знал того, что знаешь ты.
- Я поговорю с Ровеной, может, она что посоветует. В конце концов, для обособления небольшой территории жертвы не требуются.
- Но там территория та же самая... или точно такая же. - Регулус мгновенно проникся идеей множественности миров и уже допускал в рассуждениях, что эти миры могут быть и очень сходными.
- Нам пойдёт и такая же, только без маглов. Но если уж выбирать, хотелось бы что-нибудь более магическое. Сидеть на задворках технократии - кому как, а мне это как-то... уныло.
- Уныло, - живо согласился он. - Магов рождается слишком мало, зато маглы плодятся, как тараканы. У меня с ними бизнес, я постоянно наблюдаю их вблизи и не могу отделаться от ощущения, что они калеки. Сытые, благополучные, но калеки. Если бы я мог выбирать, я выбрал бы полностью магический мир - чтобы в нём каждый хоть немного, но мог колдовать. А если там будут такие же условия, как здесь, тогда нарушители кодекса, которые появятся обязательно, породят сквибов, те не смогут жить с магами, поселятся отдельно и выродятся в маглов.
- И здешняя история повторится, - закончил я. - Но полностью магическая цивилизация куда как разрушительнее.
- Маги и защищены соразмерно, - горячо вступился за свою идею Регулус. - Кроме того, они с рождения бок о бок со своей опасностью, поэтому ведут себя осмотрительнее. А маглы привыкли, что они слабаки и что ущерб от них маленький, поэтому сейчас, когда их техника стала разрушительнее любой магии, у них нет иммунитета от самих себя. Своё самое страшное оружие они пока еще сдерживают, но всё равно разъедают планету, как черви. Так что, Гарри, про разрушительность я бы с тобой поспорил.
- Не надо, ты меня убедил. Я расскажу Ровене о твоих расчётах и спрошу, как настроить заклинание на выход к магической территории. На нашей стороне тысячелетний прогресс, магловские компьютеры и наши с тобой светлые головы, поэтому, надеюсь, обойдёмся без жертв.
А если не обойдёмся, я знаю, что делать. Пожертвовать собой я не могу - я буду нужен там. Но у меня есть хоркруксы.




Открывать лавку мы решили с наступлением пасхальных каникул, чтобы бросить все усилия на налаживание и начальную раскрутку торговли. Мы с Тедом к этому времени получили базовые лицензии по артефакторике, и я в перерывах между варками мастерил на продажу алхимическую посуду и оборудование. Пустыми фиалами мы решили не торговать, самим не хватало, а предоставили клиентам покупать их вместе с зельями.
Наш с Джастином эксперимент по влиянию моего магического эликсира на слабого мага стал давать первые результаты. Уже на следующем приёме выяснилось, что эликсир воздействует на магические структуры неравномерно, усиливая в первую очередь узлы, из-за чего каналы оказывались слишком неразвитыми, чтобы проводить возросшую силу. Приём пришлось прекратить, но через пару недель обнаружилось, что каналы понемногу развиваются, подтягиваясь до уровня узлов. Через месяц мы повторили приём эликсира, и результат оказался таким же - быстрое усиление узлов, а каналы постепенно развиваются сами.
Нового уровня силы в совокупности с клубными занятиями Джастину оказалось достаточно, чтобы выбиться в отличники и приносить своему факультету кучу баллов.
Попутно я проверил действие эликсира на сильных магах, предложив его выпить Теду и Невиллу. На их магические структуры он не повлиял никак, воздействуя только как эффективный комплексный восстановитель. Видимо, эликсир развивал энергосистему у слабых магов до некоего уровня, после которого эффект пропадает - и предстояло еще проверять, будет ли он постоянным, и насколько.
Для проверки предварительных результатов мы споили первую порцию эликсира Дирку и получили усиление всей его энергосистемы, как и у Джастина при первом приёме. До следующего приёма у Дирка еще не истёк месяц. Кроме того, эликсир захотел испытать на себе его отец - больше, чем четверть порции спаивать сквибу я не рискнул. Учиться колдовать Россету-старшему было еще рано, но результат выглядел обнадёживающим. У сквибов недоразвиты узлы, поэтому они не могут колдовать, а эликсир усиливал в первую очередь как раз узлы.
Джастин к этому времени отказался от идеи продавать тоники "Сюзерен" на основе моего эликсира. Помимо того, что принимать их нужно было под присмотром, он полностью укрепился в мысли, что "такая корова нужна самому". Распродавать подобную возможность случайным людям... Финч-Флетчли лучше всех нас прочувствовал, какое это влияние и что можно за это стребовать.
Но от идеи выпускать под маркой "Сюзерен" какие-нибудь другие тоники он не отказался и тряс меня на предмет их изобретения. Я был согласен, но мне было некогда экспериментировать. Джастин отнёсся к моему положению с пониманием, он и сам видел, что я вкалываю как подёнщик, но всё равно велел думать над поставленной задачей. В порыве откровенности он даже признался, что до сих пор радуется избавлению от Драко, рассказав заодно, что ему меньше всего нравится в Малфое-младшем.
Оказалось, вовсе не попытка использовать его втёмную, не отношение к нему, как к низшему, и даже не очевидная неблагодарность Драко по жизни. Джастин был уверен в своей способности поставить себя как равного и заслужить уважение и благодарность.
Драко, по его мнению, был непростительно ленив.
Тем временем младший Малфой осознавал и признавал свою ошибку. Процесс небыстрый, потому что прежде Драко искренне считал, что значимость и популярность нашей компании была исключительно его заслугой. На его успеваемости разрыв со мной не сказался, мою роль в учёбе при нём подхватила Падма. Грегу, Винсу и Милли она помогала, Малфою просто давала списывать. Но остальные слизеринцы больше не потворствовали его самолюбию.
Не скажу, чтобы его специально избегали, но к нему и не тянулись. Теперь при нём оставались только двое будущих вассалов с невестами и трое мелких принятых, которые и Малфоям были рады. Монтегю и Уоррингтоны открыто предпочитали мою компанию, прочие слизеринцы держали его чуть ли не за пустое место, хотя он был не кем-нибудь, а Малфоем. Пока не ущерб, но уже изрядный щелчок по амбициям.
Драко никогда не был дураком, он просто избалованный. Даже вгорячах он не пытался выгнать меня с компанией из своего клуба, он прекрасно понимал, что мне ничего не стоит открыть точно такой же клуб дверью напротив. Я, кстати, этот вариант рассматривал и оставил на крайний случай. Незачем доставлять такую радость гриффиндорцам.
Мало-помалу неприязнь в взгляде Драко на меня сменилась некоторой задумчивостью и оценивающим прощупыванием. Тед тоже заметил смену его настроения и поинтересовался, какие у меня планы на младшего Малфоя. Я ответил как есть, что младший Малфой пока не входит в мои планы, ни в ближайшие, ни в долгосрочные. Тед принял мой ответ к сведению и молчаливо одобрил.
Дня за два до весенних каникул Драко решил, что настал удобный момент действовать. Застать меня было трудно, поэтому он подошёл ко мне за вечерним клубным чаем, когда мы обсуждали прессу и просто общались. Вечерами у нас на чай собиралось человек пятнадцать, все еще сидели здесь, это я обычно уходил первым. Зелья сами себя не сварят.
- Поттер, - обратился он ко мне, впервые с тех пор, как просил извинения в малфоевской библиотеке. - Поговорим?
И физиономия у него надменно-официальная, как на приёме. Я нацепил такую же.
- Слушаю тебя, Малфой.
- Поговорим приватно?
- У меня нет ничего приватного для обсуждения с тобой.
Бледно-серые глаза едва заметно сощурились. Драко прекрасно отловил полное отсутствие у меня доброй воли к переговорам, но после секундного колебания решил-таки довести дело до конца.
- Поттер, я знаю, что тебе негде жить на каникулах, поэтому приглашаю тебя в гости, - произнёс он с высокомерной снисходительностью, как когда-то на первом курсе в Хогвартс-экспрессе. - Тебя и всех, кого ты сочтёшь нужным пригласить с собой.
В этом весь Драко. Вину свою он не признает и на поклон не пойдёт, что бы от этого ни зависело. Пороли мало. И пусть я понимаю, что на самом деле ему хочется вернуть прежние отношения и прежнюю компанию, но спустить подобное обращение к себе я уже не могу. Если на первом курсе я не мог позволить себе послать его с рукопожатием, сейчас я не мог позволить себе обратное. Все мои ближайшие друзья и союзники были здесь, за чаем, и смотрели на меня.
- Ты ошибаешься, Малфой, мне есть где жить и я не нуждаюсь в благотворительности, - я скопировал его высокомерно-снисходительный тон и чётко отрегулировал интонацию каждого слова. - Я благодарен тебе за проявленный интерес к моим обстоятельствам, но тем не менее вынужден отклонить твоё любезное предложение. Полагаю, на этом наш разговор закончен, Малфой.
Хорошая штука этикет, позволяет начистить лицо и послать по известному адресу, ни на йоту не нарушая приличий.
Драко побагровел. Не знаю, понял ли он, за что и почему его послали, но что послали, понял отлично. Тем не менее остатки лица он сохранил - скандал устраивать не стал, молча развернулся и ушёл.
- Гарри, тебе правда некуда ехать на каникулы? - спросил Джастин, когда Малфой ушёл.
- Мне некогда было заниматься домом в Годриковой лощине и раньше лета руки до него не дойдут, - объяснил я. - Останусь на каникулы здесь, зелья удобнее всего варить в Хогвартсе.
- А давай со мной, - предложил он. - Братья тебе обрадуются.
- Спасибо, Джастин, - я улыбнулся, показывая, что ценю его предложение. - Но отдыхать мне тоже некогда, а у тебя никаких условий для работы.
- Давай тогда ко мне, - отозвался Невилл. - У меня есть где варить зелья.
- Хогвартс у меня, считай, второй дом. Всё под рукой, и домовики, если что, помогут. У нас всё равно масса совместных дел на каникулах, не расстанемся.
- Но у меня вы всё равно побываете, - сказал давно уже осмелевший Лонгботтом, и вдруг встрепенулся, охваченный внезапной идеей. - А давайте соберёмся у меня за обедом по случаю открытия лавки? Ринки замечательно готовит, не пожалеете - приглашаю всех!
Не отказался никто, даже Уоррингтоны и Монтегю, все четверо. Арчи попросил за свою сестру, Падма - за Грега и за Милли с Винсом. Против них мы ничего не имели - знали их давно и понимали, что в ситуации с Малфоем от них ничего не зависело. Выбрали день, составили гостевой список, Невилл обещал ближе к делу разослать приглашения. Оставалось только открыть саму лавку, но с этим проблем не предвиделось: предприятие было зарегистрировано в Министерстве, товар запасён, реклама написана, мать Арчи принята на работу продавцом, охранные големы подготовлены. Три дня мы отвели на предварительные работы, ещё два - на начало торговли и на всякие неожиданности, а там уж можно было и праздновать.
Перед каникулами я переделал портальные браслеты всем, у кого еще оставалась настройка на особняк Малфоев. Эрни и Дирку я добавил портацию к Россетам и к мануфактуре мётел, в которую вложился на развитие, договорившись заодно и о стажировке для них. Из наших только я оставался в Хогвартсе, остальные разъезжались под домам. Гвардейцы предвкушали встречу с родными, Джастину не терпелось похвалиться своими достижениями братьям, Невилла дожидались родовые теплицы, наши леди соскучились по семьям. Возвращался домой даже Тед, хотя он с удовольствием остался бы со мной - ему нужно было поработать в семейной библиотеке.
Ромильде и её родным я открыл доступ в Хогвартс и сделал портключи в наше общежитие, чтобы вся семья могла перенестись туда в случае опасности. Может, мало кто знал, что она моя леди, но что она входит в круг моих близких друзей, было известно всем. Даже если её семья не окажется целью моих врагов, лучше было перестраховаться, чем проявить беспечность. Защиты много не бывает.
В последний учебный день я засиделся в клубе за чаем, но всё-таки направился в выручайку. До отбоя оставалось почти два часа, можно было еще поработать. Но мои планы поломал домовик, выскочивший передо мной с запиской.
Октавия ждала меня в гостиной, той самой, где я назначал ей прошлую встречу. Мы с ней и так почти не пересекались, кроме как за едой в Большом зале, а после истории с моей запиской я вообще перестал смотреть в её сторону. Во избежание неправильного толкования, уж это она должна была понять.
Но вот... её записка. И что мне с этим делать? Я не то чтобы злился на Октавию, нет, но она пыталась манипулировать мной и в другой ситуации могла бы преуспеть. Можно было бы просто пренебречь и не явиться, но девчонка наверняка придумает что-нибудь ещё, раз уж взялась. Мне-то ничего, но это могло сказаться на Ромильде.
Постояв с полминуты в нерешительности, я развернулся и пошёл в общежитие. Митчелла искать не пришлось, он сидел с друзьями в гостиной. Поприветствовав их, я отозвал его на пару слов.
- Что-то опять случилось? - обеспокоенно спросил он, когда мы вышли в коридор.
- Это уж ты сам решай, - я отдал ему записку. - Твоя сестра, похоже, решила, что нам с тобой нужно повидаться ещё раз.
Пробежав глазами записку, он поднял на меня взгляд. Не удивился.
- Она сейчас там?
- Наверное, раз вызвала, - я безразлично пожал плечами. - Секундочку... - прикрыв глаза, я мысленно вызвал карту Хогвартса и выбрал для просмотра участок коридора с гостиными на втором этаже. - Да, там. Ходит по комнате.
- Гарри... - Митчелл вздохнул, как перед неприятной неизбежностью. - Видимо, я должен кое-что тебе рассказать...
Я ограничился тем, что выжидательно посмотрел на него. Должен, значит, расскажет.
- Два года назад, когда отец отказал твоему опекуну даже в проверке возможности вашей с Октавией помолвки, она, конечно же, об этом знала. - Митчелл взглянул на меня, мой подтверждающий кивок его чем-то не устроил, и он пояснил: - Ей сказали на случай, если бы ты вдруг проявил инициативу. Если бы Октавия тогда воспротивилась, отец, возможно, не поспешил бы с отказом и в гобелен он точно заглянул бы - всё-таки он её любит и хочет видеть её счастливой. Но сестра не возражала, да и ты, сам знаешь, очень своеобразный парень. Однозначно не такой, который может составить её счастье, я тогда отцу так и сказал.
- Ничего страшного, вполне вас понимаю, - успокоил я его. - Я неплохо отношусь к Октавии и постарался бы ужиться с ней, но, может, оно и к лучшему, что ничего не вышло. Октавия - девушка требовательная, а я не дамский угодник, поэтому ты прав, я только сделал бы её несчастной.
На лице Митчелла отразилось некоторое облегчение.
- Значит, хоть в этом я не ошибся, - уже бодрее продолжил он. - А то теперь я у сестры кругом виноват. И что недооценил тебя, и что наговорил отцу о тебе всяких незаслуженных гадостей, и что её жизнь разбита, и всё из-за меня. Я уже ей на глаза стараюсь не показываться, любой наш разговор заканчивается её истерикой.
- Она просто не привыкла, что ей в чём-то отказывают. Это пройдёт со временем.
- Будем надеяться. Но сейчас с ней творится что-то ужасное. Сестра не остановилась бы даже перед тем, чтобы скомпрометировать себя с тобой, но твоя строгая помолвка... она знает, что это такое, и понимает, что у неё никаких шансов. Настроение у неё самое безнадёжное и мы с отцом за неё боимся.
- Сомневаюсь, что чем-то могу помочь, - осторожно заметил я. - Менять свою личную жизнь я не хочу и не стану.
- Никто и не требует, ты уже связан брачным обетом. Мы с отцом решили забрать Октавию из Хогвартса и с сентября перевести в Шармбатон, а до конца этого учебного года она поживёт дома. Видеть тебя каждый день ей совсем не на пользу.
- Очень здравое решение, - я тоже облегчённо вздохнул - а то живёшь, как на пороховой бочке. Митчелл глянул на записку в своей руке.
- Сестра, наверное, хочет попрощаться с тобой, ведь завтра она уезжает отсюда насовсем. Хорошо, что ты предупредил меня... - он запнулся, - ...поговори с ней, только не обижай её, ладно?
- Я же не зверь какой, - я вспомнил, что ничего не понимаю в женщинах и не представляю, как их утешать, - но это зависит не только от меня. Если девчонка захочет обидеться, она всё равно обидится, так мне Нотт говорил, а он в этом разбирается. Давай, знаешь что, проконтролируй процесс.
- Это как?
- Пойдёшь со мной, скажешь сестре, что я показал тебе записку и что ты разрешил мне с ней поговорить. А сам подождёшь в коридоре, потому что провожать я её не пойду, такие сплетни мне не нужны, а оставлять расстроенную девчонку одну... у неё же есть брат, который может проводить её.
Нет, я был далёк от мысли, что Октавия из-за меня пойдёт топиться в озере или прыгать с Астрономической башни - характер не тот. Но с расстройства девчонка могла забрести куда-нибудь или наткнуться на кого-нибудь и наделать глупостей, поэтому присмотреть стоило. Митчелл был согласен со мной, он только подтверждающе кивнул, и мы отправились к Октавии.
Шли молча, говорить было не о чем, да и не хотелось. Только перед самой дверью переглянулись, то ли поддержки ради, то ли из солидарности. Я отступил на шаг, он взялся за ручку - и мы вошли в гостиную, один за другим.
Увидев нас, Октавия замерла на месте. Митчелл чувствовал себя неловко, поэтому держался строго и натянуто.
- Поттер поступил как должно, он показал твою записку мне, - выговорил он сухим, официальным тоном. - Я разрешил ему поговорить с тобой, недолго и в пределах допустимого. Я подожду тебя за дверью, сестра.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и вышел. Мы остались с глазу на глаз. Довольно долго, с минуту, Октавия молчала, вглядываясь в меня.
- Ты сказал ему про записку, - вопроса не было, но в её интонации отчётливо слышался упрёк.
- В прошлый раз я ошибся, написав тебе, когда мне следовало обратиться к твоему брату - и ты наглядно показала это мне, - сказал я. - Моя вина, с Митчеллом у меня всегда были плохие отношения и я о нём не вспомнил.
- Я... я не знала... ты всегда... хорошо относился ко мне...
- Только не говори, что ты неправильно истолковала мою записку. Ты же умная девушка, мы оба знаем, что там ничего такого не было.
- Я не знала, - повторила она.
- Твой отец уже предлагал мне породниться, после той истории с вашим предком, но я сказал ему тогда, что не свободен. Разве он не говорил этого тебе?
- Говорил, но... - Октавия с несчастным видом посмотрела на меня, словно ища подсказку. - Договорная помолвка - такой пустяк, а мы Греи. На тебя даже не обиделись бы, если бы ты её расторг.
Я не знал, что на это ответить. Октавия была права, во всей Британии она была самой подходящей для меня парой. Это волшебница может родить хоть от магла, потому что плод развивается от её магии - а наоборот уже никак, сильному магу вроде меня непросто произвести полноценное потомство. Достаточно сказать, что маглы и сквибки вообще не смогут от меня зачать, а слабую волшебницу мой плод сделает сквибкой и сам родится сквибом. Даже Ромильде во время беременности придётся безвылазно сидеть в родовом доме, при поддержке магии рода и моей личной, а Октавия была бы идеальной матерью моего рода.
- Мы всё равно не ужились бы, - с некоторых пор я думал именно так. - Между нами есть важное различие, из-за которого наш брак обречён быть несчастным. Поначалу оно, может, и не скажется, но чем дальше, тем больше оно даст о себе знать.
- Нет! - она не желала даже вдумываться в мои слова. - Никакие различия не важны, если... если...
- Это сейчас тебе так кажется, но чувства со временем меняются. Дело в том, что существует два типа людей, одни живут лицом друг к другу, другие лицом к миру. Ты считаешь, что место мужчины - лицом к тебе, желательно на коленях, а я считаю, что место женщины - за моим плечом. Если она не займёт это место рядом со мной, она увидит только мою удаляющуюся спину. Компромисс возможен, но не бесконечен, поэтому, Грей, чем дольше мы жили бы вместе, тем больше мы отдалялись бы друг от друга. Я никогда не буду строить свою жизнь вокруг женщины, поэтому не жалей, что у нас ничего не сложилось.
На этот раз Октавия прислушалась и задумалась - сказалось её равенкловское свойство пропускать всё через мозги. Теперь она даже выглядела менее несчастной и более сосредоточенной.
- Значит, эта твоя - как раз такая?! - с неожиданной яростью воскликнула она.
Нет, мне никогда не понять женщин.
- Мы здесь не её обсуждаем, - твёрдость моего тона должна была пресечь попытки Октавии углубиться в эту тему. - Не завидуй ей, у неё будет трудная жизнь. Я сразу предупредил её, что не умею любить.
- Лжёшь, - горько сказала она. - Узы не легли бы, если бы ты не любил.
- Мне незачем лгать, - после некоторой заминки я подыскал-таки самое подходящее слово для моего отношения к Ромильде. - Я чувствую за неё ответственность.
- Не знаю, кого ты обманываешь, себя или меня, но магия не ошибается. - Октавия снова выглядела грустной и поникшей. - Гарри, завтра я покидаю Хогвартс. Насовсем. Хотела вот попрощаться.
- Знаю, мне Митчелл сказал, - я постарался смягчить интонацию. - Уверен, тебе понравится в Шармбатоне.
Наступило затяжное мгновение, во время которого Октавия словно бы пыталась вобрать меня взглядом.
- Гарри... - нерешительно сказала она. - Поцелуй меня. Один раз. На прощание.
Я настороженно посмотрел на неё, оценивая, чего она хочет этим добиться. Нет, вроде бы не было подвоха или провокации, она просто хотела один поцелуй.
- Извини, но нам нельзя, - наконец рассудил я. - Для тебя это ненужная надежда, для меня - ненужная ответственность. Можно ведь расстаться по-доброму без поцелуя?
Она не обиделась, не стала настаивать. Кивнула только с пониманием, что так и должно быть.
- Тогда... прощай, Гарри... - её губы дрогнули.
- Прощай, Октавия, - мягко произнёс я.
Мир тесен, и мы, скорее всего, еще не раз увидимся, но сейчас было - прощай.
Я развернулся и вышел. Её брат, подпиравший стену, устремился ко мне, я кивнул ему на дверь.
Назад я возвращался под впечатлением разговора, от которого непросто было отрешиться. Наверное, я не смог бы поцеловать Октавию, даже если бы и согласился, это ощущалось мной, как измена. По странному заскоку логики, в моей голове крутилась только одна её фраза - "не знаю, кого ты обманываешь, себя или меня".
Можно же не уметь любить - и всё равно любить?