Горький Шоколад.

Семга в холодильнике и слезы.

Ева выключила свет, и в комнате стало совсем темно. Лишь в открытое окно пробивался

слабый свет. Легкий ветерок качал занавеску. Вечерняя прохлада принесла долгожданное

облегчение. Ева накрылась простыней. В жаркие дни оно заменяло ей одеяло. Еве было

чем гордиться: за ужином она съела лишь йогурт. "Если я продержусь пару недель, то

точно сброшу 10 фунтов".

Счастливая, она повернулась на другую сторону и подложила под голову любимую

подушку. Я в полном порядке. Просто не надо есть много. Сегодняшняя шоколадка была

лишней. А вот когда я стану стройной, я снова буду ужинать и буду есть. Например:

гренки с маслом и пара ломтиков семги".

У нее слюнки потекли при мысли о красноватом, плавающем в масле, ломтике семги. Ей

очень нравился пикантный вкус этой рыбы. К ней еще бы теплый гренок, с тающими на

нем крупинками масла. Это куда лучше, чем сладости. И от рыбы не толстеют.

"Один-единственный кусочек. Совсем маленький. Малюсенький. Это совсем не

страшно. А вот с завтрашнего утра я буду сильной. Нет, нельзя. Надо крепиться. Как часто

я впадала в настоящее обжорство из-за минутной слабости. Но на этот раз все будет

иначе. Я сильная. Буду спокойно смотреть, как Бертольд уплетает за обе щеки, как мама

ложку за ложкой отправляет в рот суп, как папа кладет на хлеб ветчину. На этот раз я не

сорвусь. И не буду стоять у магазина, расплющя нос о стекло витрины. Не буду тратить

деньги на салат, чтобы потом тайно обжираться им в парке. На этот раз - нет. Нет, нет,

нет!

А через пару недель в школе скажут: "Какая красивая девочка, как мы раньше не

замечали". И Михаэль влюбится в меня, когда увидит, как я изменилась". От таких

мыслей Еве стало жарко. Она чувствовала себя счастливой и свободной.

"Один маленький кусочек. Какой от него вред? Он мне не повредит, я все равно стану

стройной".

Ева встала и тихо прошла на кухню. Там она включила свет, открыла холодильник и

достала баночку, в которой оставались три ломтика семги. Большим и указательным

пальцем Ева взяла один кусочек и подняла его. Масло закапало в банку. Потом медленнее,

и вот упала последняя капля. Электрический свет упал на семгу, и Ева залюбовалась: "Какой цвет! Вот только один кусочек и ничего больше". Она открыла рот, положила

семгу на язык, прижала его к небу, потом начала жевать. Проглотила. И ничего не

осталось. Ее рот снова пустой. Ева быстро запихнула оставшиеся два кусочка. Теперь она

уже не ждала, пока масло стечет, не обращала внимания на вкус, а просто глотала.

В банке осталось масло. Ева запихнула два куска белого хлеба в тостер, но процесс

приготовления показался ей слишком долгим. Она не могла ждать, нажала на рычаг, и

хлеб выпрыгнул еще белым, но теплым и вкусным. Ева намазала масло на хлеб. В

холодильнике лежал большой кусок сыра. Не было времени резать сыр ножом, поэтому

она просто кусала. Сначала хлеб, потом сыр. Кусала, жевала, глотала, потом снова кусала.

Какой прекрасный, набитый продуктами, холодильник! За семгой, хлебом, сыром

последовали: вареное яйцо, два помидора, несколько ломтиков ветчины, немного салями.

Ева не прекращала жевать. Потом ей стало плохо. Она вдруг поняла, где она находится и

что делает. Ева заплакала.

Она закрыла холодильник, убрала со стола, выключила свет и легла спать. Слезы бежали

по ее лицу.