Известно, как в прежние времена оканчивались подобные положения:
отличная девушка в гадком семействе; насильно навязываемый жених пошлый
человек, который ей не нравится, который сам по себе был дрянноватым
человеком, и становился бы чем дальше, тем дряннее, но, насильно держась
подле нее, подчиняется ей и понемногу становится похож на человека таксебе,
не хорошего, но и не дурного. Девушка начинала тем, что не пойдет за него;
но постепенно привыкала иметь его под своею командою и, убеждаясь, что из
двух зол - такого мужа и такого семейства, как ее родное, муж зло меньшее,
осчастливливала своего поклонника; сначала было ей гадко, когда она
узнавала, что такое значит осчастливливать без любви; был послушен:
стерпится - слюбится, и она обращалась в обыкновенную хорошую даму, то есть
женщину, которая сама-то по себе и хороша, но примирилась с пошлостью и,
живя на земле, только коптит небо. Так бывало прежде с отличными девушками,
так бывало прежде и с отличными юношами, которые все обращались в хороших
людей, живущих на земле тоже только затем, чтобы коптить небо. Так бывало
прежде, потому что порядочных людей было слишком мало: такие, видно, были
урожаи на них в прежние времена, что рос "колос от колоса, не слыхать и
голоса". А век не проживешь ни одинокою, ни одиноким, не зачахнувши, - вот
они и чахли или примирялись с пошлостью.
.Но теперь чаще и чаще стали другие случаи: порядочные люди стали
встречаться между собою. Да и как же не случаться этому все чаще и чаще,
когда число порядочных людей растет с каждым новым годом? А современем это
будет самым обыкновенным случаем, а еще современем и не будет бывать других
случаев, потому что все люди будут порядочные люди. Тогда будет очень
хорошо.
Верочке и теперь хорошо. Я потому и рассказываю (с ее согласия) ее
жизнь, что, сколько я знаю, она одна из первых женщин, жизнь которых
устроилась хорошо. Первые случаи имеют исторический интерес. Первая ласточка
очень интересует северных жителей.
Случай, с которого стала устраиваться ее жизнь хорошо, был такого рода.
Надобно стало готовить в гимназию маленького брата Верочки. Отец стал
спрашивать у сослуживцев дешевого учителя. Один из сослуживцев рекомендовал
ему медицинского студента Лопухова.
Раз пять или шесть Лопухов был на своем новом уроке, прежде чем Верочка
и он увидели друг друга. Он сидел с Федею в одном конце квартиры, она в
другом конце, в своей комнате. Но дело подходило к экзаменам в академии; он
перенес уроки с утра на вечер, потому что по утрам ему нужно заниматься, и
когда пришел вечером, то застал все семейство за чаем.
На диване сидели лица знакомые: отец, мать ученика, подле матери, на
стуле, ученик, а несколько поодаль лицо незнакомое - высокая стройная
девушка, довольно смуглая, с черными волосами - "густые, хорошие волоса", с
черными глазами - "глаза хорошие, даже очень хорошие", с южным типом лица -
"как будто из Малороссии; пожалуй, скорее даже кавказский тип; ничего, очень
красивое лицо, только очень холодное, это уж не по южному; здоровье хорошее:
нас, медиков, поубавилось бы, если бы такой был народ! Да, румянец здоровый
и грудь широкая, - не познакомится со стетоскопом. Когда войдет в свет,
будет производить эффект. А впрочем, не интересуюсь".
И она посмотрела на вошедшего учителя. Студент был уже не юноша,
человек среднего роста или несколько повыше среднего, с темными каштановыми
волосами, с правильными, даже красивыми чертами лица, с гордым и смелым
видом - "не дурен и, должно быть, добр, только слишком серьезен".
Она не прибавила в мыслях: "а впрочем, не интересуюсь", потому что и
вопроса не было, станет ли она им интересоваться. Разве Федя не говорил ей
столько, что скучно стало и слушать? - "Он, сестрица, добрый, только
неразговорчивый. А я ему, сестрица, сказал, что вы у нас красавица, а он,
сестрица, сказал: "ну, так что же?", а я, сестрица, сказал: да ведь красавиц
все любят, а он сказал: "все глупые любят", а я сказал: а разве вы их не
любите? а он сказал: "мне некогда". А я ему, сестрица, сказал: так вы с
Верочкою не хотите познакомиться? а он сказал: "у меня и без нее много
знакомых". - Это все наболтал Федя вскоре после первого же урока и потом
болтал все в том же роде, с разными такими прибавлениями: а я ему, сестрица,
нынче сказал, что на вас все смотрят, когда вы где бываете, а он, сестрица,
сказал: "ну и прекрасно"; а я ему сказал: а вы на нее не хотите посмотреть?
а он сказал: "еще увижу". - Или, потом: а я ему, сестрица, сказал, какие у
вас ручки маленькие, а он, сестрица, сказал: "вам болтать хочется, так разве
не о чем другом, полюбопытнее".
И учитель узнал от Феди все, что требовалось узнать о сестрице; он
останавливал Федю от болтовни о семейных делах, да как вы помешаете
девятилетнему ребенку выболтать вам все, если не запугаете его? на пятом
слове вы успеваете перервать его, но уж поздно, - ведь дети начинают без
приступа, прямо с сущности дела; и в перемежку с другими объяснениями всяких
других семейных дел учитель слышал такие начала речей: "А у сестрицы
жених-то богатый! А маменька говорит: жених-то глупый!" "А уж маменька как
за женихом-то ухаживает!" "А маменька говорит: сестрица ловко жениха
поймала!" "А маменька говорит: я хитра, а Верочка хитрее меня!" "А маменька
говорит: мы женихову-то мать из дому выгоним", и так дальше.
Натурально, что, при таких сведениях друг о друге, молодые люди имели
мало охоты знакомиться. Впрочем, мы знаем пока только, что это было
натурально со стороны Верочки: она не стояла на той степени развития, чтобы
стараться "побеждать дикарей" и "сделать этого медведя ручным", - да и не до
того ей было: она рада была, что ее оставляют в покое; она была разбитый,
измученный человек, которому как-то посчастливилось прилечь так, что
сломанная рука затихла, и боль в боку не слышна, и который боится
пошевельнуться, чтоб не возобновилась прежняя ломота во всех суставах. Куда
уж ей пускаться в новые знакомства, да еще с молодыми людьми?
Да, Верочка так; ну, а он? Дикарь он, судя по словам Феди, и голова его
набита книгами да анатомическими препаратами, составляющими самую милую
приятность, самую сладостнейшую пищу души для хорошего медицинского
студента. Или Федя наврал на него?
