Случайное желание

Часть 1

Но невидимкой, гуляющей по крышам,
Никто и никогда не запретит мне стать.

~*~

Бойтесь своих желаний — они могут сбыться.

~*~*~*~

Она не была невидимкой, эта девушка. У нее просто не было тела. Только оболочка, контур, набросок силуэта, сделанный парой тонких плавных линий. Иногда ее силуэт даже можно было разглядеть....

Она не была невидимкой — так она сама говорила. Хотя я до сих пор до конца не понял разницы и всех тонкостей, которые она пыталась мне разъяснить.

Без тела, как такового — с кожей, костями, мышцами, сердцем, желудком и прочими внутренними органами, чувствуешь себя как-то странно. Это можно описать одним словом: легкость. Никакие законы тяготения не важны, если тебе захотелось полетать: их просто не существует, если у тебя нет тела. Тела, которого ты не чувствуешь. Так она объясняла мне. Я плохо понимал, как она живет без тела, которого можно легко коснуться, или больно ударить. Без того, чем чувствуют мягкое прикосновение маминой руки или укол иголки, тепло или холод. Она говорила, что помнит, как это — чувствовать телом, и воспоминания дают ей какие-то ощущения. Например, как определенный запах напоминает о каком-то человеке или событии. По-моему, это совсем разные вещи, но я спорить не стал, у меня же есть тело.

На самом деле у нее тело тоже было. Только она его не чувствовала, а остальные его не видели. Почувствовать остальные его могли, но кто же им даст? Она и мне почти никогда не разрешала прикасаться к несуществующему, по ее мнению, телу. «Я его совсем не ощущаю, я им не ощущаю — значит, у меня его нет» — так она говорила. Кажется, на этот счет была какая-то философская теория, о которой кто-то когда-то где-то говорил, а я краем уха услышал. Ничего тогда не понял, но, когда она сказала эту фразу про свое тело, мне вдруг вспомнился тот случайно подслушанный взрослый разговор. В общем, это было очень и очень странно. И непонятная волшебная ерунда с ее телом, и эта дурацкая философская теория. У взрослых вообще все по-дурацки, даже волшебство. Я потом в этом убедился.

Мы с ней познакомились в самый дождливый день четыре года назад. Определенно, тот день был не просто самым дождливым, а наидождливейшим, мокрющим днем. В моей комнате окно было открыто настежь, я сидел на подоконнике и мокнул под этим сумасшедшим косым дождем. Не потому, что я страдал или о чем-то мечтал и всякое такое. Нет. Мне просто хотелось сидеть на подоконнике, слушать дождь, смотреть на людей, плывущих по лужам с зонтами вместо парусов, и мокнуть. Я чуть не упал с подоконника, когда услышал голос, восхищенно-радостно произнесший: «Открытое окно! В дождь! Какая прелесть!»