Всё Дело В Любви...

13 глава

Выпускной бал в этом году обещал стать одним из самых ярких празднеств этого века ввиду того, что на тот же день министр утвердил празднование дня Победы. К перенесению праздника на конец мая были серьезные предпосылки – отдавая честь погибшим ученикам и преподавателям Хогвартса, Министерство пожелало устроить праздник в Хогвартсе, месте, где произошло решающее сражение. Но в день Победы школа представляла собой руины, и территория все еще кишела темными существами вроде оборотней, так что торжество было назначено на тридцать первое мая. К счастью, желающих восстановить Хогвартс было много, и замок по мере течения времени отстраивался заново, а на землях, прилежащих к Хогвартсу был построен маленький городок из палаток, как на Чемпионате по Квиддичу три года назад. Впрочем, стоило завершить строительство, люди тотчас же разъехались, чтобы прибыть в школу уже на торжество.
В официальную программу выпускного бала были внесены изменения самим министром магии, который пожелал присутствовать на празднике и лично вручить правительственные награды участникам Битвы. Репортеры крутились вокруг Хогвартса, словно осы у бочки меда, раздувая в волшебниках интерес к назревающему событию. Школа украшалась несколькими отрядами учеников, добровольно вернувшихся для помощи преподавателям. В празднестве было разрешено участвовать студентам с пятых по седьмые курсы и некоторым четверокурсникам, которые приняли участие в Битве. Гостями были главы отделов Министерства, родители, иностранные гости, наслышанные о войне в Англии.
День Памяти погибших провели ровно через месяц после последнего сражения, двадцать четвертого мая. Кингсли прибыл на церемонию вручения посмертных наград и лично отдавал Ордена Мерлина различных степеней родственникам погибших. Гарри, Гермиона и Драко прибыли вместе с Невиллом, чтобы поддержать друга и почтить память погибших друзей. Уизли тоже были там, но не в полном составе. Молли осталась в больнице с Роном, который пришел в себя. Приехали даже некоторые слизеринцы, те, чьи родители не запятнали себя Черной Меткой и служением у Темного Лорда. Церемония и ужин проходили в восстановленном Большом зале, где отныне в стенах были вырезаны из камня лица погибших участников сражения и выточены их имена. Гермиона долго стояла вместе с Невиллом напротив изображения Полумны Лавгуд, печальными, но вечно удивленными каменными глазами смотрящей на них. Серые каменные волосы разметались по плечам, а в ушах были серьги в виде редисок. Такие же каменные ниши со скульптурными изображениями погибших были выточены в стенах всего Большого зала. На пришедших проститься с ними смотрели Ремус Люпин, Нимфадора Тонкс, Колин Криви, Падма Патил, загрызенная оборотнем, Кэти Белл, Сьюзен Боунс, Джастин Финч-Флетчери, защитивший Чжоу Чанг собой от летевшего ей в спину Убивающего Заклятия, и еще около двух десятков защитников, среди которых были члены Ордена Феникса, преподаватели, студенты...
Со временем скорбь прошла из сердец многих, погнанная бытом и трудами по восстановлению мира в магической Англии. Жизнь налаживалась со временем, люди вернулись в Министерство, заняли прежние дома, а те, чье жилище было разрушено Пожирателями Смерти, даже основали две небольшие магические деревушки вроде Хогсмида в Шотландии и к северу от Лондона.
В тот же день, когда завершился судебный процесс по делу Малфоев, Люциус пригласил Гермиону жить у них, и девушка приняла это предложение. Нарцисса встретила ее очень радушно, а Драко всегда находился рядом. Первое время Гермиона очень боялась случайно обидеть гордых аристократов, принявших ее в семью, как будущую невесту их сына, но, если с ее стороны и были какие-то ошибки, Нарцисса мягко указывала на них, а Люциус не обращал внимания. Более того, будущий свекр – Гермиона сама поражалась тому, что значение этого слова применялось по отношению к Люциусу, - помог ей съездить за родителями в Австралию и вернуть им память. Знакомство вышло не лучшим образом, но Гермиона знала – когда-нибудь родители ее простят. Помолвка, прошедшая тихо, в домашней обстановке и кругу друзей, неожиданно прогремела на всю страну. Гермиона Грейнджер выходит замуж за наследника рода Малфоев, гласили газеты с несколькими знаками восклицания после заголовков. Гермиона Грейнджер летом станет леди Малфой! Девушка волновалась, что из-за этого суд пересмотрит свое решение, но Визенгамот молчал, очевидно, махнув рукой на них. Суду и так хватало проблем, насколько им было известно от Гарри.
Гарри и преподаватели с жаром защищали Снейпа, и суд сдался, даже не отстранив его от должности профессора в Хогвартсе, полностью оправдав. С того дня он жил вместе с Малфоями, которые заставили его оправиться у них от ран, прежде чем отправиться в Хогвартс. Минерва МакГонагалл прислала ему письмо, полное радости за его освобождение, и написала, что теперь она, как новый директор Хогвартса, ждет его к началу учебного года, как преподавателя и декана факультета Слизерин. Вспоминая об этих словах, Снейп только кривил лицо в своей привычной манере, но от должности не отказался. Понижение в карьере его не волновало, он вообще не желал возвращаться в Хогвартс, но и не мог бросить на Слизнорта факультет Слизерин. В послевоенное время каждого слизеринца тщательнейшим образом проверяло Министерство, и детям, как никогда, были нужны его защита и поддержка.
Помолвка Гермионы и Драко прошла в Малфой-мэноре через два дня после освобождения их семьи из Азкабана. Люциус порвал все связи с Гринграссами, чью семью обвиняли в содействии Темному Лорду, и в Отделе заключения магических семейных союзов радостно поменяли имя невесты Драко Астории Гринграсс на имя Гермионы Грейнджер. Многие считали, что брак этот заключается по расчету, что талантливую и красивую гриффиндорку, Героиню Войны, купили деньгами, и только друзьям было известно, что это на самом деле не так, но до свадьбы двадцать четвертого июня они решили не сообщать репортерам истинных причин. На помолвке присутствовали Гарри и Джинни, Фред и Джордж Уизли, Снейп, сидящий в углу и потягивающий любимый огневиски Люциуса из хрустального бокала, и Невилл. Они остались единственными людьми, кто поддерживал Гермиону, а бывшие друзья Драко отвернулись от него – почти все они были лишены родителей, поддерживавших Темного Лорда, а некоторые даже выпущены из Азкабана из-за нехватки камер под домашний арест.
К Выпускному балу Гермиона готовилась даже тщательнее, чем три года назад к Святочному балу. Сегодня ей предстояло впервые выйти в свет, как невесте Драко Малфоя, и соответствовать ему, как подлинной аристократке. Девушку не пугали злые языки – за годы своего обучения в Хогвартсе она и не такого про себя наслушалась. Гермиона боялась подвести Нарциссу, которая терпеливо и на своем примере объясняла ей все две недели, как вести себя в обществе. Мать Драко относилась к ней, как к дочери, нисколько не обращая внимания на ее манеры, но Гермиона и сама понимала, что ей их придется отточить до совершенства. Она училась заново ходить, есть, говорить и даже думать. Они ездили на лошадях по паркам, принадлежавших имению, гуляли у пруда. Гермиона видела Нарциссу чаще, чем Драко, которого постоянно уводил отец. Сначала девушка не понимала этого и переживала, думая, что так Люциус пытается создать им проблемы, но Нарцисса как-то вскользь упомянула, что невесту и жениха по традиции нельзя оставлять вместе надолго, и Гермиона порадовалась, что не стала задавать глупых вопросов. По той же причине их с Драко покои находились в разных башнях, в разных частях. Попав впервые в комнату Драко, Гермиона замерла и вспомнила разом все, что случилось с ними в будущем. Но за окном виднелось вполне обжитое и целое восточное крыло, а по ночам не слышался вой монстров и оборотней – и она привыкла.
Люциус относился к ней сносно, иногда – словно ее нет, но девушка не расстраивалась, она понимала, что сложно отказаться от идеологии, которую с детства внушали отец и дед, особенно когда она совершала грубые ошибки в поведении за столом или в разговоре со старшими. Гермиона так и не привыкла звать Люциуса и Нарциссу папой и мамой, просто не могла себе этого представить, и мать Драко милостиво позволила звать ее по имени, а к Люциусу Гермиона обращалась, как к мистеру Малфою. С Харди они с Драко встретились в первый же день и рассказали ему, как и обещали, все, что он совершил. Маленький домовичок удивленно смотрел на них большими голубыми глазами, часто моргал и не понимал ничего – впервые его обнял молодой хозяин, прежде бывший не самым милостивым господином... После высказывания таких мыслей Харди чуть не бросился в горящий камин, но Драко удалось его успокоить.
С раннего утра тридцать первого мая Гермиона прогнала из своей комнаты Драко (он тайно приходил по вечерам, и они долго общались, сидя у камина и по привычке укутавшись в одеяла) и принялась приводить себя в порядок. Приняв душистую ванну, ту же, что и в воспоминаниях о будущем, Гермиона пришла в комнату. На кровати уже лежало ее выпускное бальное платье, заготовленное Нарциссой еще неделю назад – белоснежное, длинное, расширяющееся к низу, словно цветок каллы. Гермиона с сомнением бросила взгляд на туфли, стоящие у кровати – она отнюдь не была уверена, что сможет на них долго продержаться, а тяжелое гранатовое колье, которое подарил ей Драко в день помолвки, тянуло к полу шею, когда она его надела. Блокирование двух третей счетов Малфоев на их жизни никак не отразилось – что называется, отняли благополучие праправнуков, - и потому они могли себе позволить и дорогое вино, и покупку драгоценных колье, и еще много лет безбедного, расточительного существования.
Гермиона вздохнула и принялась одеваться. Нарцисса настаивала на высокой прическе и косметике, чтобы подчеркнуть яркость глаз. Девушка понимала, что со временем привыкнет, но поначалу это было тяжело.
Без десяти одиннадцать Гермиона вышла в парадный зал, холл, вместе с Нарциссой, с которой они встретились в коридоре. Туфли оказались неожиданно легкими и удобными, а мнимая тяжесть колье пропала. Очевидно, одежда аристократов была заколдована специальным образом – сложными чарами, которые далеко не каждый может наложить, - чтобы всегда быть удобной и не стеснять движения. Мужчины ждали их с Нарциссой внизу лестницы, и восхищенный взгляд Драко стал наградой Гермионе за проявленную смелость в выборе одежды и украшений. Люциус был более сдержан, но его одобрительный кивок подбодрил.
- Гермиона, вы выглядите по-королевски, - молвил он, целуя руку жене. – Будьте всегда столь великолепны, и весь мир будет в вашей власти.
Гермиона учтиво склонила голову, и Нарцисса улыбнулась, гордая ею и ее манерами. Держать себя с каждым днем становилось все легче, и Гермиона, подняв голову, повернулась к Драко. Он выглядел слишком изысканно и элегантно, настоящий джентльмен. Люциус не скупился на наряды. Накрахмаленный воротник белой рубашки только подчеркивал аристократическую, благородную бледность его лица и светлые, почти голубые глаза, а верхняя пуговица была расстегнута. Черные брюки со стрелками, идеально выглаженные, в сочетании с черным сюртуком удивительно шли ему, обводя еле заметным контуром прекрасное телосложение. Серебристый жилет, наоборот, был застегнут на обе пуговицы. Блестящие классические туфли поблескивали в свете пламени камина.
- Ты великолепна, - шепнул он, коснулся ее руки своей рукой, скрытой белоснежной перчаткой, и поцеловал протянутую руку. И когда родители ушли вперед, тихо добавил. – Но не меняйся сильно, пожалуйста. Я люблю тебя такой, какая ты есть.
От этих его слов Гермионе стало легче, словно с хрупких женских плеч сняли призрачный мешок кирпичей. Каштановый локон, завитый и свисающий с виска, упал на лицо, и парень с нежностью отвел его в сторону. Люциус, пропустивший к камину первой жену, обернулся к ним.
- Драко, - позвал он. – Поторопитесь. Пунктуальность, Гермиона, всегда пунктуальность.
И исчез в зеленом пламени камина. Драко, которому так не хватало вольности и свободы при отце, привлек ее к себе и поцеловал. Гермиона мягко ответила тем же.
- Поверить не могу, что ты моя невеста, - широко улыбнулся он.
- И я, - со смехом отвела глаза Гермиона. – Не могу поверить, что стою сейчас в Малфой-мэноре, с тобой под руку, с дорогим колье на шее, и изображаю царицу по манерам. Уж два месяца назад точно бы не поверила.
Он расхохотался, совсем не по-аристократически.
- То ли еще на свадьбе будет! Отец хорошую гулянку уважает, да и сам не брезгует, так что там действительно придется стать царицей.
- С каждым днем все легче, твоя мама – хороший учитель, - Гермиона беспокойно обернулась на камин. – Мы не опоздаем?
Драко бросил взгляд на каминную полку, где стояли золотые часы.
- Еще пять минут есть... – прошептал он и снова привлек ее к себе...
В свете зеленого пламени они вышли из камина секунда в секунду, как и требовал Люциус. Они с Нарциссой стояли неподалеку от камина, но даже и не взглянули на них. Драко вывел Гермиону из пламени, она держалась за его локоть, и на них тут же набросились репортеры и засверкали вспышки фотокамер, но, пока не явилась вездесущая Рита Скитер, слизеринец успел вывести Гермиону из окружения. Девушка украдкой утирала чуть размазавшуюся помаду по контуру губ, и Драко ухмылялся, пока вел ее вперед.
Поттер словно стоял настороже и ожидал только их. Рядом с ним находилась Джинни, рыжая нимфа в бело-зеленом длинном платье с высокой прической и золотистой тиарой в волосах вежливо улыбнулась ему и обняла Гермиону. Братья давно оставили сестру на попечение Гарри и ушли общаться с профессорами. Среди представителей рыжего семейства Драко высмотрел и Рональда – тот стоял в тени, скрывающий свое лицо от людей, а рядом с ним в платье нежно-розового цвета стояла Лаванда Браун и что-то шептала на ухо. Судя по взгляду, который Рон бросил на них с Гермионой, речь шла о них. Но это Драко не удивляло, он слышал много шепотков вокруг себя. Решение Гермионы выйти замуж за него общество восприняло больше отрицательно, но никто и слова громкого не скажет ей, пока видят, что Поттер одобряет этот союз – это его радовало, он не хотел, чтобы Гермиона расстраивалась в такой день.
- Малфой, - позвал его Гарри и пожал протянутую для приветствия руку. – Рад тебя видеть, я думал, ты не выйдешь в свет после статьи про вашу помолвку.
Он говорил о заметке в Ежедневном Пророке, написанной настырной репортершей неделю назад, на титульной странице которой красовалось неизвестно откуда взявшееся их с Гермионой фото. В статье она разнесла в пух и прах идею о романтической влюбленности и обвинила Гермиону в продажности и предательстве идеалов и ценностей. Драко не сомневался, что многие, наблюдающие за ними сейчас, вспоминают ту самую газету. К его огромному удивлению через два дня Скитер написала опровержение и повинилась. И самым странным было то, что именно в этот период Гермиона впервые попросилась отлучиться из мэнора. Рита Скитер и сейчас гуляла в отдалении от них и бросала неоднозначные взгляды на Гермиону, которая ласково улыбнулась ей и повернулась к ней спиной.
- Просто статья, - пожал плечами Драко, принимая из рук официанта шампанское. – Я даже почти не удивился ей.
- А опровержению? – Поттер чуть приподнял свой бокал и сделал маленький глоток.
- Ему я удивился больше, - признался Малфой, морщась и отставляя на ближайший столик бокал – шампанское было кислым, а не благородным игристым, какое он привык пить.
- Она не оставит вас в покое ведь. Вы стали знамениты, ваша пара настолько необычна, вы контрастируете друг с другом...
- Тебя нам в знаменитости и контрасте не переплюнуть, - хмыкнул Драко, наблюдая, как Джинни уводит Гермиону в сторону и что-то радостно втолковывает. – Ты слишком размашисто расписался в истории магической Англии. Ты то в фаворе у общества, то на самых низах; то Мальчик, Который Выжил, то сумасшедший, то Избранный, то опасный преступник, и, наконец, победитель Темного Лорда. Что же будет дальше?
Поттер не успел ответить – в дальнем от них конце зала, на преподавательское возвышение взошел министр магии Кингсли Бруствер, и присутствующие, как по команде, стали приближаться к нему, чтобы ближе видеть своего лидера. За министром встали в ряд профессора и прибывшие с ним новые начальники отделов Министерства. Перси Уизли стоял поодаль и держал в состоянии левитации несколько десятков синих, обшитых бархатом коробочек, и стопку грамот. Девушки вернулись, и Драко, предоставив локоть Гермионе, повел невесту вперед, не обращая внимания на расступающихся людей и взгляды, которыми их провожали. Гермиону было не узнать – необыкновенно нежная в своем белом шелковом платье, с уложенными непослушными кудрями, подчеркнувшая свою красоту косметикой, которой раньше никогда не пользовалась, - она была менее всего сейчас похожа на ту девочку с вороньим гнездом на голове. Из толпы она сразу выделялась манерами. Нарцисса, разговаривающая со Снейпом, одобрительно кивнула на вопросительный взгляд Гермионы, выглянув из-за спины Люциуса, и Драко только обрадовался, поняв, какие теплые отношения сложились между Гермионой и матерью. Увидев, что впереди столпились Уизли, а неподалеку крутится Рита Скитер, парень решил остановиться поодаль, чтобы не нарваться на скандал. Гермиона, казалось, его поняла, так как остановилась вместе с ним и положила теплую ладонь на его локоть.
Министр произнес речь, руководствуясь принципом «краткость – сестра таланта», составленную в его администрации, и несколько теплых слов добавил лично от себя. Вручение правительственных наград растянулось на долгие полчаса, и Гарри Поттера министр мудро оставил на самый конец, чтобы люди, желавшие увидеть своего героя, ждали. Драко только хмыкнул – он ясно видел, как относится сам Поттер к репортерам, затаившимся в углах зала, чтобы под его выход выскочить в первые ряды. Рональда вызвали в самом начале, Гермиона гордо взошла по ступеням, вызвав в толпе восторженный вздох, в самой середине очереди кандидатов на вручение Ордена Мерлина. Драко бросил короткий взгляд на отца, когда ее вызвали. По лицу Люциуса мало что можно было сказать, но они с Нарциссой впервые за время всей церемонии оторвались от тихой беседы со Снейпом, когда девушка встала рядом с министром. Сверкнули несколько вспышек фотокамер, но от одного взгляда лорда Малфоя репортеры как-то сами собой разошлись.
Медаль полагалась даже ему, чему Драко несказанно удивился. Лицо Люциуса выражало смешанные чувства непонимания и удивления, а затем и гордости сыном, и из всех только Гермиона скрыла довольную улыбку и незаметно кивнула Кингсли.
- Этот человек удивил меня своим неожиданным героизмом, - заговорил министр после долгой высокопарной речи в адрес Дина Томаса, и Драко, еще не подозревающий, о чем идет речь, все еще не оставлял надежды найти взглядом официанта, разносящего нормальное золотистое шампанское. – Выпускники этого факультета всегда славились своей пробиваемостью, умением найти выход из любой сложной ситуации... Но никто не ожидал увидеть от этого человека подобную смелость, жертвенность, умение решительно собраться в нужный момент и дать отпор столь же коварному противнику. Этот Орден Мерлина третьей степени я присуждаю Драко Люциусу Малфою. За бескорыстный героизм и бесподобную храбрость. Мистер Малфой!
Драко подавился шампанским, и Гермиона, сжав его локоть, подтолкнула его к министру. Люди медленно поворачивались к ним, с недоумением смотрели на него. В зале повисла тишина, и в ней раздались звуки шагов. Драко вышел вперед и один прошел к министру по широкому проходу, по сторонам которого расположились не менее пораженные словами Кингсли репортеры. Уизли были единственными, кто глядел на него во всем зале с явной ненавистью, и то не все. Близнецы незаметно подмигнули, а Джинни Уизли, вместе с Поттером, подбирающимся к Гермионе, улыбнулась.
- Твоих рук дело? – шепотом поинтересовался Гарри, когда Малфой встал рядом с министром и получил из его рук правительственную награду.
Гермиона только улыбнулась и вместе со всеми захлопала.
- Люди не одобрят этого, Гермиона, - продолжил Гарри, поддерживая ее жениха овациями. – Малфои слишком многим известны, как Пожиратели Смерти, и должно пройти время, прежде чем они...
- Мы, - напомнила Гермиона, грустно улыбаясь. – Я будущая леди Малфой, Гарри, и говоря плохо о них, ты так же плохо говоришь обо мне.
- Я не хочу обидеть тебя, Герми, - Гарри мягко пожал ее руку. – Малфоям повезло, что ты у них такая умница. Люциус тебя ценит очень, это заметно.
- Просто мы надеемся, что ты будешь счастлива, - Джинни обняла ее.
Гермиона взглянула на Драко, который медленно возвращался к ней, улыбаясь и держа в руке Орден Мерлина Третьей Степени, и выступила ему навстречу.
- Я счастлива, - услышали ее шепот Гарри и Джинни.
Аристократам не полагается проявлять на людях чувств, но в этот раз Драко сам нарушил это правило. По толпе пронесся удивленный вздох, защелкали фотокамеры репортеров Ежедневного Пророка, наконец-то, получивших пищу для сплетен в безупречном доныне поведении помолвленных, а Гарри Поттер довольно ухмыльнулся...
***
Торжество растянулось до вечера. Праздничный банкет плавно перетек в танцы, и пары студентов, преподавателей, родителей и остальных гостей медленно вальсировали под плавную красивую музыку. У столов, стоявших по краям зала, собрались уставшие ученики. Министр давно покинул Хогвартс, как только окончилась официальная часть бала. Репортеры присутствовали только на ней, затем ушли вместе с министерскими чиновниками.
Люциус Малфой и Нарцисса покинули Хогвартс сразу после министра, попрощавшись с преподавателями и отдельно – с сыном и будущей невесткой.
Гарри вальсировал с Джинни в самом центре зала, и за ними наблюдали множество глаз. Ежедневный Пророк за две недели, прошедших с короткого интервью в зале суда, поднял настоящий ажиотаж вокруг обсуждения темы, кто же станет невестой Избранного. Волшебный мир успел несколько раз разлучить Джинни Уизли и Гарри Поттера, репортеры только накаляли обстановку, а девушки заставляли нервничать саму Джинни, подмигивая и постоянно стайками крутясь около Гарри. Лишь на балу всем стало очевидно, что именно она станет его невестой – Гарри не оставлял ее ни на минуту, - но ретивые поклонницы все крутились рядом. Гермиона несколько раз пресекла попытки напоить Гарри Поттера приворотным зельем, а Малфой постоянно извлекал из его карманов торчащие розовые записки с просьбами подойти в тот или иной конец зала. От такой популярности Поттер стал на балу нелюдимее, и старался держаться рядом с ними. Рон не подходил к ним из-за Драко, и Гарри на тихий вопрос Гермионы по этому поводу ответил, что сам считает Рона напрасно обиженным на весь мир, что он мог бы и поблагодарить и за спасение собственной жизни. Драко это было не принципиально, из всей семьи Уизли к ним подходили только близнецы, лояльные Билл и Чарли и один раз Перси – поздравить Гарри с получением Ордена Мерлина. И это, не считая Джинни, стоящей рядом с Поттером. Избранный метался между ними с Гермионой и семьей Уизли. 
Гермиона и Драко оставались на балу только из-за одного момента. Они давно решили сбежать оттуда, погулять по просторам Хогвартса под звездами, но Поттер все не отпускал их. Когда после очередного вальса они подошли к столику Драко и Гермионы, он взял шампанское и одной рукой сжал карман своего сюртука, в котором, судя по форме, находилась коробочка с кольцом. Драко подмигнул Гермионе, и понятливая девушка увела Джинни в сторону, а сам он поднялся, встал рядом с Поттером лицом к залу и оперся о стол.
- Чего ты ждешь, Поттер? – удивленно поднял он бровь, как совсем недавно и его отец по отношению к нему.
Избранный подавился шампанским и часть пролил на себя. Девушка у колонны, выпускница Когтеврана, подмигнула ему и чуть приспустила плечико платья. Глазастая Джинни вмиг посуровела.
- Я не знаю, - признался Поттер, отряхивая свою сюртук от капель. – Я волнуюсь немного.
- Пустое это, - хмыкнул Драко и протянул ему со стола салфетку. – Поспеши, а то нам с Гермионой тоже не хочется здесь до ночи проторчать.
- Сделаю это после следующего вальса... 
- Я запомнил.
Драко оторвался от стола и прошел к девушкам.
- Леди, - улыбнулся он и предложил локоть Гермионе, которая тут же изящно положила на него свою руку. – Прошу подарить мне танец!
- Он уже все? – недовольно прошипела Гермиона, когда они прошли в центр зала под медленное начало вальса.
Туфли, удобные и красивые, но не разношенные, все же натерли ноги, и Драко знал, что ей не терпелось ступить на мягкую траву босиком.
- Да, я его уговорил больше не тянуть ужа за хвост.
- Слава Мерлину...
Гермиона скрыла выражение неудовольствия и принялась непринужденно вальсировать. Драко уверенно вел, то и дело оглядываясь на Поттера и Джинни. Легкие плавные движения королевского вальса пара совершала изящно и без труда – Поттер несколько дней ходил на курсы по бальным танцам, а Джинни училась у Флер. Саму Гермиону танцевать учила Нарцисса, а помогал им в этом Люциус, то наблюдающий за ними из кресла с бокалом огневиски, то время от времени поднимающийся и вальсирующий с женой. С Гермионой он никогда не пытался встать в паре, он только изучал ее со стороны, но девушка сама понимала, что так же плавно и красиво двигаться в такт с ним не сумеет. Теперь же в вальсе Гермиона двигалась легче, чем при ходьбе, словно танец стал жизнью. Нарцисса умела заставить увидеть даже в самом тяжелом учении прекрасное и мотивировать.
Мелодия начала затихать, и после последнего плавного поворота Джинни, в котором широкий подол ее платья описал красивый круг вокруг девушки, Гарри Поттер остановил ее. В его руках возникла таинственная коробочка, и пары, заметившие ее, останавливались. Вокруг них становилось тесно, но близко не приближался никто, оставляя ощущение свободы. Профессор МакГонагалл вместе с профессором Стебль подошли поближе.
Джинни стояла молча, держа в дрожащих руках подол платья, и глаза ее сияли. Все шестеро братьев, скрестив руки на груди, шутливо встали позади сестры полукругом подобно телохранителям. Как близнецам удалось уговорить на это Перси и Рона, оставалось секретом. Музыканты переглянулись и заиграли какую-то тихую, невероятно красивую мелодию, что-то из классики, как определила Гермиона. Гарри плавно повел ладонью в воздухе, и в его руках появился букет из красно-белых роз, а по залу разлился их дивный аромат. Драко только хмыкнул – это цветочное заклинание по особой просьбе Гермионы он создал сам. Профессор Флитвик, загадочно улыбнувшись, притушил свечи, парящие в воздухе, и Большой зал погрузился в легкий полумрак.
По ряду девушек пронесся дружный вздох, когда Поттер встал на колено и прижал к себе ароматный букет. Спустя мгновение, волнующийся парень, конечно, сообразил, что его нужно протянуть девушке. Джинни приняла его, мило смутившись и спрятав глаза за ресницами.
- Джиневра Молли Уизли, - чуть грудным, звучным голосом произнес Поттер. – Выйдешь ли ты за меня замуж?
Джинни спрятала лицо в ладонях и смогла только кивнуть. Братья за спиной девушки хитро жмурились, зал молчал, ожидая ответа девушки.
- Да, - тихо ответила она и протянула руку, чтобы Гарри мог надеть на нее кольцо.
Мелодия сменилась на свадебный вальс, и Поттер, отдав колючий (Драко чуть злорадно сощурился) букет Перси, с некоторым интересом глянувшему на давнюю подругу Пенелопу Кристал, повел обретенную невесту в центр зала. Молли Уизли плакала в сторонке в платок, а Артур обнимал ее и утешал, хотя у самого глаза блестели. Пары повернулись к танцующим и раздвинулись в стороны. Гермиона чуть покачивалась из стороны в сторону, проникшись великолепной музыкой, но теплые руки вдруг обвили ее за талию и увлекли назад.
- Пошли... – шепнул Драко, дыхнув в шею горячим дыханием.
Тихая праздничная ночь последнего дня весны встретила их мягким ветром и шелестом листвы плакучих ив на берегу озера. Почти полная луна отражалась от рябящей поверхности воды, и ее белый свет блестел на молодой траве. Тихо переговаривались между собой на своем тайном языке деревья Запретного Леса. Малфой вел ее все дальше от Хогвартса по берегу озера, и темные очертания замка оставались все дальше, подсвеченные только лунным светом и огнями окон. Гермиона сняла туфли – каблуки бы завязли в земле, - и несла их теперь в другой руке. Юбку платья она обвязала вокруг бедер и теперь наслаждалась свободой в полной мере, которой все-таки не хватало у Малфоев. Да, они с Драко сбегали по ночам в сад или на пруд, но этого было пока маловато. Оказалось, что он также любит тишину и покой, и родственная душа, которую он увидел в ней, была необходима и ему, и ей.
- Куда мы? – спросила Гермиона, и ее голос в умиротворенной тишине природы послышался необычайно громким.
- Увидишь, - Драко обернулся к ней, и его серые глаза таинственно сверкнули в лунном свете.
- Говорят, в этих местах когда-то жили кельты, - поведала Гермиона, улыбаясь. – И у них ходили легенды о монстрах, хладнокровных демонах, которые охотятся на красавиц... Мистер Малфой, вы пугаете меня своей настойчивостью!
- Подожди еще немного... Вот! Теперь можешь бояться!
Его лицо было настолько по-детски довольным, что Гермиона едва держала смешок. Но на траве у красивой тихой заводи, прикрытой густыми ветвями ив, было расстелено теплое покрывало, а на нем стояла... Нет, не блюдо с фруктовым салатом или французскими деликатесами. На тарелке с простой голубой каемочкой лежали самые простые бутерброды с сыром, копченой колбасой и икрой и графин с вином. Гермиона широко заулыбалась и коленями опустилась на траву перед всей этой великолепной, незатейливой простотой, столь несвойственной элите общества. В этот момент она поняла, что хоть Драко и кажется снаружи таким ледяным и полным аристократического достоинства, внутри он – такой же простой человек, как и она. Гермиона точно решила для самой себя в эти минуты, что ради него, ради этой простоты она готова стать такой же – потому что вряд ли кто иной мог понять ее лучше и заставить восторгаться самой сутью собственного естества под маской приличия.
- Нравится? – девушка почувствовала его тепло за спиной и вздрогнула от шепота рядом с ухом.
- Очень... – выдохнула она.
Горячее дыхание обожгло ее шею, и его губы коснулись разгоряченной кожи. Гермиона повернулась было к нему, но Драко уже отстранился, и легкая коварная улыбка озарила его лицо.
- Вина?
Графин сам собой оторвался от покрывала и плеснул красной жидкости в два ранее незамеченных бокала и на ткань. Драко, незаметно поколдовывающий палочкой, нахмурился и внимательно посмотрел на нее, словно она предала его. Гермиона чуть сощурилась и перевела взгляд на него.
- Мистер Малфой, не пытаетесь ли вы соблазнить невинную девушку?
- С такой-то кривой палочкой? – он отбросил ее на траву и сел прямо, потерев руки друг о друга. – Ты смотри! Я готовился две недели.
Гермиона поджала губы, чтобы не спустить смешок, и повернулась к покрывалу. В графине явно что-то начало происходить. Прежде от красного вина отделились маленькие капельки и зависли в воздухе, к ним начали подниматься еще и еще, пока из кувшина не полетела струйка вина прямо в воздух, и равномерно распределилась по бокалам.
- Ты экспериментировал с Гравитационными чарами? – заинтересованно спросила Гермиона, касаясь кончиком пальца вина в одном из бокалов. – И с чарами Изменения Температуры... И что-то еще.
- Из этого бокала будешь пить сама! – заявил Драко и направил раскрытую ладонь на тарелку с бутербродами. – Да, я рад, что ты оценила! Пришлось изучить основы беспалочковой магии, в этом мне помог отец. Заклинание лилии не требовало особых навыков, а вот это...
Один, самый аппетитный, плавно поднялся в воздух и приземлился на протянутую ладонь.
- Телекинез, - догадалась Гермиона.
Драко отсалютовал ей бокалом с вином и принялся закусывать.
- Когда-нибудь я перестану пользоваться палочкой, - набитым ртом проговорил он. – Ее проводимость магии делает волшебников зависимыми от палочек. А волшебник при достаточном уровне знаний может проводить сквозь себя магию не хуже, чем палочкой. Так даже лучше, потому что природные потоки не собьются столь искусственным творением.
- Ты собираешься развивать этот талант, - утвердительно кивнула Гермиона, тоже хватая бутерброд с колбасой.
- Естественно. Ты же поддерживаешь это?
- Даже не сомневайся, - улыбнулась девушка.
Драко отставил стакан в сторону и, дразня, провел губами по губам девушки. Гермиона снова потянулась к нему, но он поднялся и отвернулся, пряча ухмылку.
- Леди, вас не смутит, если простой смертный сбросит одежды и совершит омовение в водах этого прекрасного тихого озера?
Гермиона поджала голые ноги под себя и покачала головой. Она сидела на покрывале и чувствовала себя возрождающейся. Война словно выпила все соки из души, жизненные силы. И сегодня Драко нашел способ их восстановить. Он прошел к заводи и сбросил ботинки, рядом с ними упал серебристый жилет. Драко медленно снял рубашку, галстук-бабочку, брюки... Гермиона стыдливо охнула и отвернулась от него, и осмелилась бросить на жениха короткий взгляд только тогда, когда послышался плеск воды.
Он погрузился в воду по грудь. Гермионе и прежде приходилось видеть его тело – хотя бы случай в ванной в Малфой-мэноре, когда они попали в будущее. Но тогда ее не столь трогал его вид.
- Герми, - он чуть провел рукой по воде и приподнялся над гладью. – Ты не составишь мне компанию?
- Купальник не прихватила, - съязвила Гермиона, распуская прическу.
Сердоликовый краб, держащий завитые волосы, сполз с кудрей, мягко рассыпавшихся по плечам. Гермиона с удовольствием запустила пальцы в волосы и размяла их, наведя привычный беспорядок. Колье и серьги легли на покрывало, и девушка облегченно уже помотала головой для пущей уверенности, но не таков был Драко. Она всегда поражалась его упрямству – если что-то в голову взбредет, обязательно осуществит.
Под его чуткими пальцами струйки воды начали подниматься в воздух, сверкая в лунном свете, словно серебряные литые цепи. Их было около дюжины, и Гермиона любовалась ими, пока не поняла, зачем он это сделал. Но было поздно.
- Ах, ты!.. – девушка задохнулась от возмущения, отирая мокрое лицо, и начала подниматься с мокрого покрывала. – Ты!..
Гермиона не знала, что хотела сделать – пнуть в него комья мокрой прибрежной земли или обрызгать. Гнев, ничуть не охлажденный ледяной водой, мешал подумать холодно, как ее учила Нарцисса, и найти слова. А впрочем, это была не та ситуация, когда это было необходимо...
Холодная глинистая земля под ногами растеклась, и, поскользнувшись, Гермиона с визгом упала в заводь, разом распугав всех лягушек. Драко чуть хищно оскалился, и, пока она не опомнилась, затащил за руки поглубже. Холодная вода разом выморозила кожу, и дыхание долго не хотело восстанавливаться. Платье Гермионы, так искусно продуманное Нарциссой, намокло и теперь облепляло тело. О выходе из воды не могло больше идти и речи, но перспектива провести в озере остаток жизни печалила. Драко обнял ее и нежно отвел с лица мокрые пряди. Гермиона, учуяв тепло его тела, почти прижалась, но тут же отпрянула, смутившись и покраснев так, что казалось, будто лицо горит огнем.
- О, Мерлин...
- Не думаю, что этот тот, кого нужно поминать в такой момент, - улыбнулся Драко. – Не бойся меня.
Он крепко прижал ее к себе, чтобы на этот раз она уже не вырвалась, но Гермиона больше не пыталась. Поцелуй, которым он скрепил свое объятие, взволновал и вызвал пожар в крови. Прекращать его не хотелось, и если бы не холод воды, они бы предпочли продолжать его вечно...
- Гермиона, - Драко оторвался от нее первый и немного смущенно, едва прикасаясь пальцами к коже, приспустил с плечика девушки платье. – Ты же навсегда со мной?
- Я же не хочу оставить тебя одного, - вспомнила Гермиона их старую фразу, ставшую почти пословицей в их паре.
Он снова привлек ее к себе. На этот раз абсолютно уверенный, что нашел свое счастье и сможет удержать его в руках. Он верил – он будет делать для этого все, что она попросит. Он знал, что хочет видеть ее матерью своего сына, а может даже, в нарушение традиций, и второго сына или дочери. Он надеялся, что ее чувства к нему, полному недостатков утонченному аристократу, хоть в половину так же сильны, как его любовь.
Она уже без сопротивления прислонилась к нему. На этот раз абсолютно уверенная, что нашла именно того человека, который был так необходим ей по жизни. Она верила – она сможет измениться ради его искренней любви, которой он одаривал ее каждый миг с их взаимного признания. Она знала, что ей помогут принять новый образ жизни и поддержат ее, а она будет вечно любить семью, подарившую ей такое счастье. Она надеялась, что все преграды к достижению желанного будущего преодолены, и она сможет любить его так, как только способна любить сама душа.
А прибывающая луна мягко светила им своим светом, та же луна, с которой все и началось... Звезды сегодня горели ярче, чем обычно, и любой, взглянувший в небо, сразу заметил бы необычайную чистоту свода. Лес тихо шелестел, и чуть слышно вода озера плескалась у берега.
А возвращение домой получилось как-то само собой...