Всё Дело В Любви...

3 глава

- Рон!
Она бежала за ним по коридорам Хогвартса, прикрывая голову от сыплющейся с потолка каменной крошки. Школа мало напоминала обитель покоя и знаний, каковой ее помнила Гермиона – вокруг бегали перепуганные люди с палочками наперевес, пускали заклятия через окна с выбитыми стеклами. Но это был Хогвартс, девушка узнавала столь знакомые коридоры даже во сне. Странно, но удивления происходящему не было – она понимала, что происходит, но не могла это воспроизвести в мыслях. Гриффиндорка только знала, что ей нужно догнать Рона, который бежал от нее прочь, раскидывающий вокруг себя заклятия.
- Рон, подожди!..
Он обернулся к ней, и Гермиона остановилась, пораженная гримасе ненависти на его лице.
- Ты! – взревел он, тыча в нее волшебной палочкой, на кончике которой загорелся угрожающий красный огонек. – Ты спала с ним!
- Рон... – всхлипнула Гермиона. – Это не так!
Он стремительно спустился к ней на несколько ступеней и зло пнул ногой пробегающего мимо чьего-то испуганного кота. Несчастное животное скатилось со ступеней прямо под ноги Гермионе, и девушка коснулась рукой его мягкой шерсти. Кот сломал лапу и теперь жалобно мяукал. В глазах Рона не было и тени сожаления, что сразу задернуло между ними завесу непримиримости.
- Ты мне изменяла, сучка... И с кем! С Малфоем!
- Гермиона!
Другой голос, чуть не потонувший в шуме битвы, донесся до нее сзади. Гермиона, держащая у груди кота, резко обернулась. Драко стоял позади нее и тянул к ней руку.
- Ну же, - поторопил он. – Он слишком твердолоб, чтобы пытаться внушить ему истину, которой он не хочет знать!
Гермиона с сожалением перевела взгляд на Рона, лицо которого исказила маска ненависти, скрывающая боль. Он больше не желал слушать ее – Малфой, появившийся рядом, испортил все, что она пыталась спасти в их отношениях последние часы. Глаза Рона подозрительно блестели, но он не уходил.
- Рон...
- Гермиона, - заговорил Драко, торопившийся куда-то. – Нам надо идти, ты знаешь, что мы должны сделать! Ну же!
Девушка прижала кота к груди и поднялась на ноги. Рука Драко схватила ее за плечо и повлекла в другую сторону от Рона. Гермиона ощущала происходящее так, будто оказалась перед выбором на перекрестке, и теперь уходила по тропе, ведущей к Малфою и победе, но удаляющей ее от Рона и прежней жизни. Гриффиндорец сжал кулаки и выкрикнул последние слова, затерявшиеся в грохоте битвы и криках под башней.
- Ну и идите обжиматься, пока еще есть возможность...
Они зашли за угол, и Драко прижал ее к стене, попутно вытирая слезы.
- Не реви. Гермиона, нам нужно торопиться! Мы должны спас...
Каменный потолок неожиданно превратился в крошево, и девушка словно в замедленной съемке наблюдала, как прямо на них летят огромные глыбы камней и острые обломки стекол. Драко только через мгновение понял, что случилось, и успел прижать ее собой к стене, но спасет ли это их обоих?..
Гермиона вздрогнула, и подскочила на кровати. Дыхание сбилось, и девушка ощущала себя так, словно только что вынырнула из-под толщи воды. Тяжело дыша, Гермиона отерла пот со лба и оглядела комнату, ставшую им тюрьмой.
В окно светило солнце, и чистое голубое небо поразительно контрастировало с мрачным пейзажем обветшалого замка. День был солнечный и теплый, но только за пределами владений Малфоев. Резиденция Темного Лорда, которую он, по-видимому, посещал достаточно редко, стояла в самом центре частных земель. Над камином висел котелок с остывшим картофельным отваром, на ковре перед ним стояли две тарелки и лежали газеты, скомканные, развернутые и аккуратно сложенные. Гермиона точно помнила, что уснула она на ковре, и оглянулась на Драко.
Он спал поверх одеяла, которым она была заботливо укрыта, спокойно и умиротворенно. Рубашка небрежно выправилась из брюк, и под ней была видна бледная кожа спины. Ему не помешал бы загар, но благородная бледность была своеобразным писком моды среди аристократов, как заметила Гермиона. Многие слизеринцы не отличались смуглым цветом кожи, разве что Блейз Забини. Других по именам девушка припомнить не могла.
У Гермионы появилась идея. Вчера, как она помнила, ей пришлось наговорить Драко слова надежды на возвращение, но самое удивительное было, что она сказала разумные вещи. Если один домовик сумел их доставить сюда – другой сможет вытащить, нужно только рискнуть. Звать домовиков мог, как истинный наследник, только Драко, да и она не горела желанием их эксплуатировать. Ее мысль заключалась в том, чтобы узнать о победе Темного Лорда больше и по возвращению суметь изменить прошлое. Должны же быть какие-то аспекты, которые они упустили...
Гермиона одела кроссовки, порядком испачканные и надоевшие, и оглянулась на Драко. Малфой спал крепким сном младенца, разметавшийся по родной кровати. Зрелище было милым, но следовало поторопиться до его пробуждения – они и так проспали долго, часов до трех дня. По солнцу девушка не умела предсказывать время, а часов у них так и не было. Возможно, следовало забрать еще из кабинета Люциуса те часы и принести их. Чуть слышно Гермиона вытряхнула из корзины шелестящие сухие листы газет и подобрала с пола меч, подаренный ей Драко. Замок только тихо щелкнул, и дверь со скрипом отворилась. Девушка обернулась к Малфою, но парень только перевернулся на другой бок.
Прикрыв дверь, Гермиона спустилась по темной винтовой лестнице и выглянула за гобелен в коридоры. Проходы по этому этажу были подсвечены солнцем из окон, с каждым днем поднимающимся все выше в небе. Воздух был столь прозрачен, что редкие пылинки, кружащиеся в еле заметных завихрениях сквозняков, словно светились в лучах света. Коридоры были полны тишины, только изредка разносился эхом скрип какой-нибудь двери, затронутой порывом ветра.
Гермиона взвалила на плечи легкую корзину и неуверенно направилась в сторону кабинета Люциуса, благо идти до него было не слишком долго. Звук шагов, приглушаемый пылевым ковром на каменном холодном полу, звучал в тишине коридоров несколько жутко, а одиночество и пустоту вокруг девушка и вовсе не любила. Она выглядывала за повороты коридоров несколько несмело, зато держала в руках огромный острый меч. Уроки фехтования, на которые ее много лет назад записали родители, не прошли даром, хотя она и посещала их всего два месяца.
К кабинету Люциуса ее привела память и, собственно, их следы в пыли коридора, явственно заметные на полу. По пути никто не встретился, но Гермиона все же решила прикрыть дверь. Гриффиндорка оглядела заброшенный кабинет бывшего хозяина замка, подмечая то, что можно было взять с собой.
Когда Гермиона покинула кабинет, на дне корзины лежали только часы. Перья, старый желтый пергамент из стола, бриллиантовые запонки – ненужное барахло, ничем не способное им помочь в выживании. Девушка даже не помнила, когда начала про себя говорить о них с Малфоем «мы». Должно быть, так на нее повлияла незримая опасность этого нежеланного будущего, что заставила видеть во враге друга, а в сложившейся ситуации – везение. Теперь, когда Гермиона осталась в одиночестве, ничто не могло мешать ей думать без страха раскрыть свои мысли случайно. Ей хотелось думать, что тот поцелуй ничего не значил для нее, но где-то внутри что-то протестовало против этих мыслей. Гермиона ощущала себя глупой пятиклассницей, до потери разума влюбившейся в ученика старших классов, который флиртует со всеми подряд. А если разумно подумать – кто такой Малфой? Пустышка, красивый снаружи, но прогнивший внутри. Гермиона с презрением оборвала росток надежды – зачем ему она, грязнокровка, вечная всезнайка, гриффиндорка? И зачем ей он – хладнокровный аристократ с расчетливым умом, действующий только во благо самому себе, когда у нее есть такой знакомый и родной Рон? Нет, решила Гермиона, мысленно надавав себе пощечин, для него этот поцелуй был отвлечением от горя, и он использовал ее. Она сама виновата, сама нарвалась, сама глупо начала на что-то надеяться. Малфой не был ее мечтой, но он был ее идеалом, недоступным и ненужным идеалом, который каждая девочка рисует в своем воображении с детства. Так часто бывает в реальности, что принц вдруг становится конем, а в стороне возникает человек, от которого тянет теплом. Таким для нее был Рон, и какая бы жизнь ни ждала ее, Гермиона была готова на нее, лишь бы избавиться от снов с присутствием Малфоя, которые мучали ее с конца пятого курса.
Задумавшись, Гермиона и не заметила, как дошла до дверей библиотеки, и только теперь вспомнила, что вчера им пришлось отсюда бежать, потому что в хранилище книг с той стороны рвался монстр. Гриффиндорка прикусила губу и протянула руку к запертой Малфоем двери. Хорошо было и то, что ключ подходил одновременно ко всем дверям мэнора. Дверь, не скрипнув, отворилась, и Гермиона, настороженно оглядывающаяся, очутилась на пороге библиотеки. Нападать никто не спешил, и библиотека выглядела, как вчера, тогда девушка уже смелее прошла вперед и направилась к полкам, которые заполнялись журналами и газетами каждый день. Корзинку Гермиона поставила на пол и прошлась вдоль стеллажа, проводя пальцем по сухим шелестящим листам Пророка. Ей пришлось отсчитать несколько огромных стопок, чтобы найти приблизительно нужный год. Газеты, датированные апрелем, маем и июнем одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года, лежали в середине аккуратной кучи, и Гермиона извлекла их. Стопка легла в корзину, но девушке этого было мало. Гермиона прошлась пальцами по корешкам книг в стороне, тоже новых, но ее остановила одна знакомая фамилия автора.
- МакГонагалл М., - шепотом прочитала Гермиона. – История глазами правды...
Эта книжка тоже представляла огромный интерес, поэтому девушка отнесла ее в корзину и положила поверх газет. Репортеры и средства массовой информации всегда продажны, подконтрольны власти или пишут о нейтральных темах, подобно тем, которыми были полны газеты, взятые ими вчера – взрыв камина в Гринготтсе или интервью с французскими туристами, неожиданно попавшими в Дырявый котел. МакГонагалл Гермиона доверяла, хотя и не читала еще ее книги. Эта сильная женщина не продала бы истину за золото.
Дикий, страшный вопль вдруг разнесся по библиотеке, и Гермиона с ужасом дернулась в сторону стеллажа и больно ударилась плечом о полку. Над потолком в темноте и прохладе громоздилась огромная... Нет, не летучая мышь. Это была гигантская смесь змеи, летучей мыши и феникса. Хищные глаза, слишком низко посаженные к носу-клюву, светились ярким красным огнем. Гермиона не то ахнула, не то всхлипнула и отступила от стеллажа в сторону двери, но тварь была быстрее. Она распахнула крылья, кожаные и жилистые, и издала жуткий вой, обнажив при этом несколько рядов острых как лезвия зубов.
Гермиона не выдержала. Она подхватила корзину с драгоценными бумагами и понеслась к выходу, но тварь, судя по всему, обладала еще и не примитивным разумом хищника. Выход в безопасное крыло замка оказался заблокирован, оставалась открытой, вернее, разбитой, еще одна дверь, но оттуда донеслись ответные звуки воя...
«Они боятся света и держатся в темноте и холоде»
Гермиона бросилась к окну, в которое лился яркий солнечный свет. Летучая мышь щелкнула зубастым клювом и зарычала. Корзинка, оставшаяся у нее под ногами, была раздавлена громадными когтистыми лапами, а газеты разлетелись по полу библиотеки. Тварь приближалась, а Гермионе некуда было отходить – позади были только стекло и огромная высота для прыжка.
- Вон! – крикнула Гермиона и размахнулась на монстра мечом. – Убирайся!
Не ко времени вспомнилось, что монстры – это люди, обращенные в чудищ тем извращенным зельем. Проблесков разума в глазах твари не наблюдалось – она прыгнула вперед, и клюв щелкнул прямо перед лицом увернувшейся девушки. Гермиона не выдержала и закричала.
И в этот момент что-то изменилось – просто позади монстра возникла серебристая полоса света. Сверкнула и пропала, звякнув о твердый кожаный покров на спине, схожий по крепости с броней. Тварь рыкнула и резко обернулась к побледневшему Малфою, который сжал рукоять своего меча и направил ее на хищника. Он не успел бы отмахнуться, а монстр уже почти прыгнул, и Гермиона, вдруг ощутившая силу в руках, чтобы поднять тяжелый меч, размахнулась им и одним махом перерезала кость крыла и легкую, покрытую короткой черной шерсткой перепонку.
Летучая мышь взревела так, что задрожали стекла в раме. Малфой махнул мечом, но монстр оказался быстрее, и его когтистая лапа отбросила его в сторону, задев когтем бок. Драко ударился спиной о стену, но сознание осталось при нем. Рубашка тут же окрасилась в алый цвет, но парень только видел, как чудище повернулось к девушке. Гермиона отшатнулась от зубастой пасти и бросилась вперед, нацелив меч прямо в незащищенный живот. Лезвие неожиданно легко вошло в плоть, когда сзади подбежал Малфой и крепко всадил свой клинок со спины. Монстр задергался в последних судорожных метаниях, и меч Гермионы вдруг скользнул ниже.
Летучая мышь затихла в луже собственной черной крови на полу, только крылья еще подергивались. Драко запер дверь в восточное крыло и рядом с девушкой осел на каменный пол, с усталостью опустив меч.
- Что это? – выдохнула Гермиона и указала на отрезанную в последний момент часть монстра.
- М-м, - Малфой пожевал губы и тронул кончиком лезвия валяющийся в стороне кусок плоти. – Мне кажется, это орган размножения.
- Ох-х...
Гермиона шумно выдохнула и густо покраснела. Опасность исчезла, а Малфой пока не начинал ругаться, что она ушла без него. Стало быть, надолго запомнит этот момент и будет издеваться.
- Ну, что ж... Отличная реакция, Гермиона, - тихо смеясь, похвалил ее Драко. – И прекрасный удар. Ты знала, что ты опасная женщина? Когда вернемся домой, напомни, чтобы я больше не дразнил тебя, не хотелось бы так же лишиться...
- Малфой! – шепотом гаркнула раскрасневшаяся девушка и, поднявшись, вытерла меч о целое крыло поверженной твари.
Попинав ногами останки монстра, молодые люди поспешили собрать разлетевшиеся в разные стороны газеты.
- Апрель и май тысяча девятьсот девяносто восьмого? – спросил Малфой, пока разглядывал даты.
- Так и есть, - кивнула Гермиона. – Возьми, пожалуйста, вот эти газеты, а я эту книгу и эту стопку.
Распределив стопки Пророка между собой, молодые люди поспешили покинуть библиотеку. По тихим коридорам вновь разносился звук шагов.
- Одного не пойму, Грейнджер, - молвил Малфой, пытающийся одновременно удержать стопку газет и поправить на поясе меч. – Почему нельзя было дождаться моего пробуждения или даже разбудить?
- А ты прямо и обеспокоился моим отсутствием, - ухмыльнулась Гермиона.
- Естественно, - обозлился Драко. – Я же не хочу остаться здесь один!
Гермиона отмахнулась бы, но руки были заняты, поэтому предпочла просто ответить на его вопрос.
- Ты стал бы спорить и останавливать меня.
- Нет, - к ее удивлению ответил Малфой. – Я же точно так же хочу вернуться и изменить исходы войны.
- И ты понимаешь, почему я так поступила? – удивилась Гермиона, пока отодвигала гобелен, скрывающий их винтовую лестницу.
- Почему не позвала меня – нет. А почему взяла эти газеты и книгу, - Драко кивнул на книгу МакГонагалл. – Вполне. Нужно же знать, в чем вы с Поттером просчитались, когда подрывали власть Темного Лорда весь год, и что изменять, когда вернемся.
Дверь закрылась и щелкнул замок. Гермиона сложила аккуратно на пол у окна свою стопку газет и по-новому взглянула на парня.
- Не ожидала. Я, оказывается, совсем не знала тебя.
- Как и я тебя, - насмешливо подмигнул Малфой, напоминающий об инциденте в библиотеке.
Гермиона снова залилась краской. Драко ухмыльнулся и начал заправлять кровать, а девушка принялась готовить завтрак. Среди прочего, взятого ею в кладовой кухни, в корзине лежал холщовый мешочек с травами. По аромату Гермиона еще вчера определила, что это был чай, который обычно подавался к завтраку в Хогвартсе. В единственном котелке, который у них был, все еще находился картофельный отвар, и Гермиона взяла котелок.
- Куда? – остановил ее голос Драко.
- Помыть котелок, - объяснила Гермиона. – Сделаем чай. До смерти чего-нибудь горяченького хочется.
Малфой глумливо хмыкнул.
- Горяченького ей... Меч возьми.
- Зачем он мне в этих коридорах? – обернулась Гермиона. – Я только помыть котелок и все.
- Ну... рубить... хм-м, головы.
Девушка покинула комнату под его издевательский смех, чуть не расплескав по лестнице картофельный отвар.
Когда она вернулась с полным котелком воды, Малфой уже резал ветчину. Запах для голодных ребят по комнате витал восхитительный, даже в коридоре за пределами гобелена чувствовалось, что здесь жилое помещение.
- Будешь бутерброды? – Драко указал взглядом на тарелку, полную неровно нарезанных ломтей хлеба. – Ветчина дорогая, отец ее всегда у лучших поставщиков заказывал.
- Три, - кивнула Гермиона, мысленно оценив степень голода.
В воду котелка была высыпана чайная трава, и теперь чай медленно закипал над горящими углями в камине.
- Как ты меня нашел? – поинтересовалась Гермиона, пока нарезала луковицу.
- Если сейчас не урок, не обед, не ночь и по замку не ходит тролль – ищи Грейнджер в библиотеке.
- Откуда ты это узнал?!
Драко только усмехнулся. Он начал завтрак раньше, поэтому его ответ прозвучал несколько неразборчиво.
- Услышал однажды, как Поттер и Уизли обсуждали тебя между собой. Грейнджер, зачем ты режешь луковицу?
- Хочу над углями подержать, - улыбнулась Гермиона. - И картошку запечь так.
Малфой подавился бутербродом.
- Я больше чистить не буду!
Кровь монстра на рубашке и штанах быстро засохла и усложняла движения. Кожа тоже стянулась, и Гермиона, некоторое время проведшая в таком состоянии, не выдержала.
- Я мыться, - девушка подошла к шкафу и достала еще одну рубашку. – Не могу уже так. Снимешь чай с огня?
- Нет, - мрачно ответил Малфой. – Кровь этих тварей настолько густая, что приедается к коже. Я тоже мыться. Знать бы, сколько сейчас времени, надоело проводить дни без знания, сколько сейчас часов.
- Я принесла часы, - Гермиона все копалась в его шкафу, из чего Драко сделал вывод, что ей нужна не только рубашка. – На закате будет около семи часов вечера. Заведешь их, пусть стоят на каминной полке, тикают.
- Грейнджер, чего тебе надо у меня в шкафу? – не выдержал слизеринец.
- Хоть какие-нибудь шорты, - Гермиона обернулась к нему и чуть покраснела. – Мои штаны так же испачканы, как и рубашка.
- Брось мне еще одну рубашку, - вспомнил Малфой. – Возьми брюки – и все.
- Они велики, - объяснила девушка. – Спадают и мешают ходить.
- Ну, ходи в одной рубашке, она тебе все равно лишь чуть-чуть не доходит до колен. И прохладней будет, и меня порадуешь...
Скалящийся Малфой увернулся от летящих в него вещей и открыл дверь. Покрасневшая Гермиона вышла вслед за ним.
- А комната твоей мамы где?
- В другом крыле. Проводить?
- Поняла...
Гермиона уже поняла, что нижнее белье тоже пропиталось кровью твари, и отчаянно пыталась найти выход из положения.
В ванной было все так же ароматно и влажно. Малфой, как и вчера, уже без всякого смущения разделся и залез в воду. Девушка сумела найти ширму к великому разочарованию парня, и раздевалась теперь за ней. Теплая вода и пушистая пена вновь приятно объяли тело, и молодые люди принялись с остервенением оттираться мочалками.
- У меня все испачкано, - пожаловалась Гермиона. – Не знаю, как выстирать...
- Что, так испугалась?
- Малфой, скотина!
Драко заржал, и его смех разнесся эхом по ванной комнате, впрочем, теперь они не опасались неведомых тварей.
- Я понял тебя! – воскликнул он, когда уворачивался от летящего в него куска мыла. – Так сними и постирай!
- Ага, прямо уж!
- А ты думала... Я тоже голышом плаваю, и что? Не помер же еще.
- Что?!
Девушка воззрилась на него с таким ужасом, что Малфой поднял руки над водой в знак мирных целей.
- Хэй, Грейнджер, спокойнее!
Мысль о том, что где-то там под водой плавает голый Малфой, и она об этом не знала, приближаясь к нему на расстояние вытянутой руки, повергла девушку в священный ужас. Но, поразмыслив над его словами, она поняла, что он прав – пены в бассейне было предостаточно, чтобы скрыть наготу, и Гермиона, чуть смущаясь, принялась незаметно отстирывать снятое белье от крови. Малфой еще некоторое время поплавал и понырял, наслаждаясь, как и она, теплой и ароматной водой, а затем вылез. Трусы были на нем. А на возмущенный и сдавленный ах девушки он только рассмеялся и развел руками:
- Я пошутил же! Но признаюсь, приятно было плавать и нырять, осознавая, что где-то рядом плаваешь ты нагишом...
И ушел, истекающий водой, в комнату.
Вернулась туда вскоре и Гермиона. В бассейне она дала волю слезам и теперь тщательно пыталась скрыть их следы и красные глаза. От обиды возникали и такие мысли, как перебраться в другую комнату замка, благо на этом этаже их хватало, но девушка разумно решила, что обиды обидами, а держаться здесь лучше вместе. По коридорам она шла в одной рубашке Малфоя, еле скрывающей, откуда ноги растут. Мокрое белье, которое она так и не решилась оставить сохнуть в ванной комнате вместе с джинсами и их рубашками, противно натирало и, плохо выжатое, изредка пускало по коже раздражающие капельки воды, как и вымытые волосы.
Малфой словно ждал ее со своими подколками. Гермиона скрыла лицо за кудрями и натянула пониже рубашку. Дверь щелкнула одновременно с присвистыванием Драко.
- Грейнджер, а ты знаешь, тебе так идет... Грейнджер?
Гермиона сжала зубы и двинулась в сторону камина, чтобы сесть как можно ближе к огню и подсушиться, а заодно и не смотреть на ненавистного слизеринца. Но Малфой оказался быстрее и встал перед ней, загородив собой дорогу.
- В чем дело?
Гермиона зло толкнула его в грудь, но Драко схватил ее за запястья.
- Грейнджер!
- Отстань уже от меня, ублюдок!
Малфой закатил глаза.
- Почему ревешь?
- Знаешь, что?! – Гермиона с яростью посмотрела ему в глаза, даже не пытаясь больше прятать заплаканное лицо. – Плевать я хотела на тебя и твои богатства, твои чувства, из-за которых я вчера тебя поцеловала, и нынешнюю ситуацию! Можешь даже обзывать меня грязнокровкой, я даже знаю, что ты меня ненавидишь! Но не смей издеваться надо мной и подглядывать, пока я переодеваюсь, или стираю вещи, или...
- Понял, - поджал губы Драко. – Виной слезам... Ты думаешь, я смотрел на тебя пока нырял?
Гермиона прикусила язык до боли, лишь бы не разреветься. Слизеринец закатил глаза.
- Да темно там было, Грейнджер. Даже если бы и хотел – ничего не увидел бы. Мыльная вода глаза щиплет, если ты не знала. И вообще, - он окинул взглядом голые ноги девушки. – Ты же с Уизли, и не говори, что этот олух еще не открыл тебе глаза на мир.
Гермиона бросила на него взгляд, полный непонимания, и Драко чертыхнулся. Опять она смотрела на него теми же блестящими глазами, и опять он держал ее.
- Да ладно... – протянул он удивленно. – Ты еще не...?
Он надеялся, что она возмущенно начнет отрицать его предположение, но Гермиона по-прежнему смотрела на него с недоумением, даже слезы на глазах просохли. Драко глубоко вдохнул и отпустил ее руки, в то же время отводя взгляд.
- Понял я, понял. Не переживай, ничего я не видел, и сейчас не буду смотреть, пока вещи не просохнут. Буду стараться, по крайней мере.
- Что ты имел в виду? – подозрительно спросила гриффиндорка.
- Ничего особенного, - ответил слизеринец. – Чай закипел, давай уже завтракать.
До заката оставалось не так много времени, когда они услышали вой со стороны восточного крыла. До этого времени молодые люди, изредка перебрасываясь словами и новостями, изучали пожелтевшие газетные листы. Стало понятно, что в то время, когда они пропали, власть Темного Лорда еще не утвердилась, и журналисты писали полуправду. Сложно было понять, что происходило на самом деле, а что было прикрыто ложью, но ребята вчитывались в каждое слово в надежде понять, что же произошло после их исчезновения.
Доподлинно стали известны только аспекты победы, статья на полгазеты, пестрящая двигающимися фотографиями и крупными первыми буквами абзацев, ясно ознаменовала приход новой эпохи и мгновенный государственный переворот. Последняя битва, как писала Рита Скитер, переметнувшаяся на сторону врага, произошла в Хогвартсе. Причиной выбора такого странного места битвы явилось появление там Гарри Поттера и отказ учеников выдать его Темному Лорду. Волан-де-Морт напал на замок с силами, во много раз превышающими защиту школы. Согласно статье, между Гарри и Темным Лордом состоялась дуэль, в которой Мальчик, Который Выжил, не выжил. Поттеру был посвящен короткий абзац, где упоминалось, в каком месте его похоронят и кому достанутся его богатства из сейфа Гринготтса. Далее шел список погибших профессоров, среди которых Гермиона с мстительным удовольствием увидела имя Северуса Снейпа. Имени профессора МакГонагалл там не было, как и ожидалось. Гермиона прижала к груди книжку, написанную этой сильной, пережившей смерть многих коллег и друзей женщины. В статье говорилось и о семье Уизли. Старшие члены семьи были приговорены к поцелую дементора. Рональда и Джиневру схватили на том же поле битвы, они погибли от Убивающего Заклятия, когда после дуэли Темный Лорд решил устроить прилюдные казни. Фред погиб еще во время сражения, как и Люпин, Тонкс, еще многие... Остальным членам семьи удалось скрыться, поиск на них был объявлен по сей день под грифом «Особо опасны».
Гермиона бросила читать газеты – в них ничего нужного ей не писали. Драко продолжил, а она занялась книгой. С первых же страниц на головы Темного Лорда и Пожирателей Смерти посыпались тяжкие обвинения и проклятия – было видно, что женщина писала их в состоянии измождения и полного равнодушия к своей судьбе.
- Она не могла остаться жива после издания такой книги, - заметил Драко, заглядывая через ее плечо в книгу.
- Я даже не уверена, что она издала ее, - тихо проговорила Гермиона.
- Издала, иначе книга не появилась бы в библиотеке. Вероятно, в очень малом количестве, и она была изъята сразу, но в нашей библиотеке оказался один экземпляр.
МакГонагалл писала о своей последней встрече с Гарри. В эти строки Гермиона вчитывалась с внимательностью и даже зачитала их Драко.