Меня больше нет

Март. Часть 3

Ощущение триумфа куда-то улетучивается с каждой секундой. Затея кажется всё более и более глупой. Да и огрести я потом смогу по полной. Не всю же жизнь мне держать Яна прикованным к кровати? Перед глазами промелькнули картинки – как я Яна из ложечки кормлю, как протираю его тело губкой, как он стареет... Тёма, ты в своём уме? Помимо того, что это тупо, так это ещё и уголовно наказуемо. Вернёмся к реальности и источающему глухую ярость Яну. Что я там хотел делать? Руки дрожат. Отлично. Превосходно. И весьма ожидаемо. Шумно выдыхаю и тянусь к пуговицам на его рубашке. Трачу на первую полминуты. Что ж... Я не виноват, что петельки такие узкие. Наглая усмешка – вот что на лице Яна. Весело, да? Я быстро наклоняюсь и провожу языком по гладкой коже его груди. Он вздрагивает. Но усмешка никуда не делась. Тысячу раз слышал, что соски у мужчин такие же чувствительные, как и у женщин. Не могу сказать о себе... Как-то не обращал на это внимание. Однако сейчас проверим это утверждение на Яне. Касаюсь губами его соска, захватываю его в плен, чуть посасываю, не отпускаю. Он немного твердеет, становится похожим на горошину. Ловлю себя на мысли, что ласкать Яна чрезвычайно приятно. Я возбуждаюсь. Слышу, как его сердце участило ритм. Поднимаю глаза, его лицо... Чёрт возьми, способно хоть что-нибудь стереть эту хамскую, я бы сказал, усмешку?! Ответ возникает сам. Просто встаю, делаю пару шагов на ватных ногах и щёлкаю выключателем. Рассеянного, желтоватого света фонарей хватает.

В полумраке я могу ориентироваться лишь по его дыханию. Когда я приступаю ко второму соску, то понимаю, что это прекрасный ориентир. Правдивый, настоящий. А что он скажет о невесомых поцелуях? Да, они ему нравятся. Как и быстрые касания языка. Мне же нравится то, что я делаю, то, что ощущаю, как он в моей власти. Хочу касаться его, хочу делать ему приятное... Раньше казалось, что всё это очень неприлично, некрасиво. Это не так. Это высшая точка эстетического удовольствия – ощущать едва заметно вздрагивающее тело любимого под своими пальцами, ловить его оборванные вздохи-выдохи.

Набравшись смелости, я стаскиваю его брюки. И трусы. Всё. Больше ничего не осталось, чтобы можно было стащить. А хотелось бы, ещё помедлить. Сглатывая, я понимаю, что нужно идти до конца. Конечно, у меня были мысли побыть «сверху». Вот только я бы в жизни не решился. Смазка была так, для остроты ощущений, для устрашения. Хах, я оптимист. Хотел «устрашить» Яна. Сначала трогаю его член руками. Робко так. Закатываю глаза от собственной трусости. «В этом нет ничего страшного», - убеждаю себя и беру член Яна в рот. Хм, а в этом действительно ничего нет страшного. Это даже приятно, к моему великому удивлению. Ну, Тёма, ты точно педик, раз так говоришь об оральном сексе. Однако, внутри меня кто-то хмыкает, напоминая, что это Ян. А он всегда исключение из правил.