Ледяной огонь

21.

  Въюга не прекращалась вообще. Казалось, Дерек мог через нее видеть, потому что, хоть мы и были в горах, на скалы не натыкались.

Хоть я и показывала всем своим видом что после изнасилования я была в порядке, это было далеко не так. Ссадины и царапины он, конечно же, заметил, но не мог знать как паршиво было на душе. Хотелось умереть, оставить это грязное тело и начать все заново.

Да чтоб этому Дереку пингвины все достоинство заклевали! Почему он оставил меня ДУМАТЬ?!

Оказывается, если на протяжении нескольких часов мысленно повторять: «Это ты, дебил, во всем виноват!» и буравить спину похитителя недобрым взглядом, то можно заснуть и даже этого не заметить.

Проснулась я оттого что было холодно. И если брать в расчет то, что льдинский народ почти невосприимчив к холоду, то было ОЧЕНЬ холодно.

Приоткрыв глаза, я несколько раз протерла их руками. Потом в панике вскочила.

Ни Дерека, ни медведей. Телега внутри была завалена снегом.

- Боги, что же делать... Дерек!!!

На зов никто не откликнулся. Прикрывшись одеялом, под которым я до тех пор спала, вышла из телеги и осмотрелась. Видеть было нечего – въюга еще продолжалась, да еще такая, что невозможно было понять, ночь сейчас или день.

Решив что Дерек за мной обязательно вернется – я, конечно, дура, но пыталась сохранить спокойствие – и мне нельзя было отходить от телеги, иначе умру, я вернулась и, чтоб согреться, начала выносить снег из телеги и барикадировать заднюю дверь, чтобы он больше туда не прошел. Потом, пингвинами и проклятьями, я закрепила ткань переднего входа и, после того как залезла внутрь, попробовала успокоиться.

Провизии мне хватит на несколько дней и, если вода не заледенеет, то все будет не так уж и плохо. Я продержусь, пока он вернется.

Если вернется.

Недавно, еще во дворце, я слышала про ужасных горных монстров, которые нападали на льдинцев, выдергивая их руки и ноги, словно зубочистки, ломая в руках их головы, словно орехи и пожирая печень, после чего бросали куски тела с обрыва.

Я никогда не оставалась одна. Даже в темнице замка я до конца не могла поверить в то, что у меня больше никого близкого не было. Да, конечно, у меня был папаша-пират где-то там, но не здесь, не сейчас, когда мне было нужно.

Ну почему он не разбудил меня? Почему медведей хотя бы не оставил? Мне же доверять ничего нельзя, я же избалованный ребенок, он сам же это говорил!

Или не он?

Не суть важно! Я же много денег стою, почему он меня бросил на произвол судьбы?!

Голову заполнили свистящие звуки въюги, а шатающаяся из стороны в сторону телега порождала во мне еще больше страха. Прислонившись к бочке – от нее неприятно пахло – я обняла колени и начала расскачиваться в такт телеге, что не так остро ощущать свою беспомощность перед силами природы.

Время проходило мимо. Мимо меня. И было такое ощущение что я могла зачерпнуть это время рукой.

Занавеску, которой я так рьяно закрывала передний вход, сдергивалась с гвоздей постоянно. Каждый раз я выходила, чтобы закрепить ее снова. Дошло до того что я ждала, когда этот кусок ткани сдернется, чтобы иметь предлог выйти и осмотреться.

Как же я скучала по теплой постельке в моих бывших покоях!

А становилось все холоднее и холоднее.

Что если Дерека убили? Или взяли и его, и медведей, а меня не заметили?.. Тут же есть разбойники, они могли сделать с ним все что угодно!

Голова была явно забита не тем. Я никак не могла прийти в себя. Руки дрожали так, что пришлось вцепиться в колени мертвой хваткой, чтобы их усмирить. От холода волосы покрылись инеем, нос покраснел, а в горле пересохло. Попытавшись согреться, я накинула на себя все, что только могла найти в телеге. Ненадолго, но помогло.

Сначала онемели пальцы. Потом колени и локти. Некоторое время спустя сон свалился на меня прямо в том неудобном сидячем положении, в котором я находилась.

И я уснула.


***


В нос ударил запах прогоревшего жира моржа. Так пахло всегда на королевской кухне и, невзирая на это, сама еда никогда этим не воняла.

Жутко болела голова, а на теле, казалось, не осталось ни единого живого места.

Где я, матерь пингвинов, нахожусь?!

Распахнув глаза, первым делом заметила девчонку двенадцати лет, с кучерявыми светлыми (!) волосами, одетую в самую бедную одежду которая существовала во всей Стране. Ну, мне так показалось.

И не ее светлые патлы поразили меня так, как пещера, в которую меня, по всей видимости, затащили.

Ну, еще в голову лезли назойливые мысли о возможном каннибализме, но не это должно было меня волновать в первую очередь.

На стенах были грязные куски ткани с непонятными символами! И кроме моей постели больше никакой мебели! Ужас!

Язык, кстати, на котором были все те письмена, был мне незнаком. Да и откуда я могла его знать? Я же вместо того, чтобы ходить на уроки литературы, копалась по комнатам придворных дам в поисках запрещенных благородной девице книг и гравюр.

Девчонка, заметив, что я проснулась, вскочила и выбежала из пещеры. Вернулась она мгновение спустя вместе с двумя другими женщинами – одна бабка древняя, другая моложе, но с такими же кучерявыми светлыми волосами как и у девочки.

- Как себя чувствуешь, доченька? – спросила бабка, на носу которой я заметила огромную бородавку. – Мужи нашли тебя в повозке у подножья гор, недалеко от нашего селения.

- Все болит, - призналась я. – Что с повозкой?

Женщина помоложе удрученно покачала головой.

- Медведи твои сбежали, и их наверняка сожрали ледяные горгульи. А повозку мы в деревню затащили, все с твоим товаром хорошо. Только вот...

- Что?

- Король не одобряет чужаков.

Я вскочила, невзирая на головокружение и слабость.

- Король?! Здесь?!

Бабка заставила меня лечь обратно.

- Наш Король, а не тот что правит долинами. У гор свой правитель.

Я попыталась успокоиться, но вновь вскочила.

- Мой муж! Вы должны его найти! Он где-то в горах! Ушел за подмогой, оставил меня с товаром... Пожалуйста, найдите его!

И для пущей убедительности пустила скупую слезу.

Бабка с женщиной вскинули руки вверх и жалобно завопили. Я, округлив глаза, пыталась принять отрешенный вид, будто мне каждый день приходилось попадать в горное селение с полоумным женским населением. Хотя, думаю, это было больше похоже на то, что мне вообще по барабану, что или кто там моего ненаглядного хама экспроприировал.

- Ну что не так? – попробовала я успокоить орущих баб.

На меня взглянули так жалобно, как Трина, когда я несколько лет назад надумала красить глаза не привычными палочками из угля, а чернилами из библиотеки. Кто же знал что кисточка соскочит?!

И оказалось что то безобразие еще и не смывалось.

Зато чуть позже я напугала до обморока трех своих придворных дам и пресекла этим их вечные поползновения в мои покои, чему была несказанно рада.

Пытаясь пресечь ощущение того, что на меня смотрят, как волки на простого обывателя ледяных лесов, посмевшего вообще существовать, я повторила поставленный вопрос.

- Ой, горе-то како-о-ое! – заскулила одна из светлопатлатых. – Нет у тебя больше мужа, похитили его разбойники горные-е-е!

ЧТО?!

КАКОГО..?!

Вскочив с кровати и смахнув с себя мерзкое покрывало, я предъявила обзору свой яркий образ соблазнительной женушки, состоявший из безобразно огромной мужской туники и нежно-бежевых мужских портков в количестве одной штуки каждое.

Светлоголовые дружно забыли – или забили – на горе и в шоке пораскрывали рты.

Хоть этот придурок и достал меня до самой печени, но самой добираться до папочки-пирата, особенно после нападения тех разбойников в таверне, себе дороже!

- В смысле похитили?! Где он?! Я его люблю и без него жить не смогу! Где у вас тут пропасть? Я брошусь в нее если его не спасут, предупреждаю!

Но потом мне пришла еще более гениальная идея.

- Я требую аудиенции у Короля! Немедленно!

Поняв, что успокоить меня можно, только предварительно вырубив – и желательно пожизненно – бабоньки начали убеждать меня в том, что Король, оказывается, занят, чужих люто ненавидит, а огретую вроде меня даже слушать не станет.

Да хрена с два я вдовой останусь! Я еще даже замуж не вышла!

- Платье мне немедленно, я иду к Королю!


***


Не знаю откуда достали то платье, что мне дали, но оно мне очень понравилось. Как ни странно, да. Обычно простолюдинское одеяние я воспринимала крайне критично и с большой примесью антипатии. Но в горах, видимо, колючесть одежды не так высоко ценилась среди бабского населения.

Платье было непривычным. Белая рубаха с открытым верхом и свободными рукавами, кожаный корсет и сверху шерстяное платье на широких бретельках, лиф которого начинался аккурат под грудью. Удобно тут мужикам женскую грудь лапать!

Темно-серая ткань, неожиданно, была приятна на ощупь и сильно напоминала балисовую шерсть, которую аристократы использовали для нижнего белья. На меня не пытались одеть тысячу нижних юбок, а белье не ужасало своим размером, так что своим видом я была довольна.

- Куда ж ты, доченька, без обуви-то? – орала мне вслед старуха.

К Королю, сколько раз повторять?!

- Я босиком пойду, спасибо!

Поселение оказалось намного больше, чем я подозревала. Дома были выбиты в камне крутых скал двух близконаходящихся гор. Между этими двумя горами находилась темная пропасть – что не могло меня не порадовать – в которой любой бы летел минут двадцать перед тем как впечататься лицом в острые – как нос моего бывшего отца – скалы. С одной стороны на другую были перекинуты шаткие веревочные мосты, которые, казалось, держатся на одних матерных словах. Ибо сказать что-то доброе при виде таких гениальных конструкций язык не поворачивался.

Светлопатлатая женщина не стала идти по этим убожествам – чем меня порадовала – и свернула по узкой тропинке к крутой лестнице, выкопанной в скале и, кстати, очень – пингвин ее подери! – скользкой. Даже во дворце пол так не хотел целовать меня в лоб!

Хотя двери мой лоб просто обожали.

Поднимались мы минут пять. Ну, как поднимались – светлоголовая шла впереди, а я периодически хваталась за ее юбку, чтобы преждевременно не выполнить свою угрозу сигануть в пропасть. Когда мы добрались до конца лестницы, нас встретили четыре огромных мужика, лично в меня вселяющих ужас. Грозный вид, стальные мечи, сверкающая кольчуга и голые волосатые ноги в сапогах! Как такого не испугаться?!

Один сверкнул на меня глазом.

- Кто это?

Светлоголовая потупила взгляд – видимо, эта гора мяса ее тоже пугала – и негромко ответила:

- Лорин нашел ее у подножья, медведи оставили телегу, а ее муж исчез. Она хочет поговорить с Королем.

Я гордо подняла подбородок и попыталась задавить авторитетом. Его грозно втоптали в и так вылизанный пингвинами лед.

- Король занят.

Я скрестила руки у груди.

- А мне что предлагаете делать?! Бросить мужа на произвол судьбы, едва с ним обвенчавшись?! Я требую аудиенции у Короля!

Так как стражники не покупались на травленную мной туфту, пришлось громко – чтоб меня все внутри услышали – заявить:

- Фи! Что за нелепый Король! Вот в долинах Король всегда принимает у простых жителей аудиенции! А тут я даже взглянуть на него толком не могу! – и, вздохнув поглубже, заорала как резанная: - НУ ВЕРНИТЕ МНЕ МУ-У-ЖА-А!

Из темноты пещеры донеслось вымученное "Да впустите эту полоумную!"

Поправив грудь на всякий случай,я с гадкой улыбочкой прошла мимо охреневшей стражи.