Ходячая беда

Обманщик

- О, вы ещё здесь? - фальшиво удивилась Женька. От страха у меня пальцы вспотели, и мне то и дело приходилось отрывать одну руку, вытирать о рубашку, которую я успел надеть, и снова хвататься за решётку. Да, хороший я Кот. Плохие собаки, что вовремя не съели.

- А, я хотел дождаться вашего отца, - прочирикал Соловей-Разбойник.

Ну всё, с меня довольно. Сколько можно бегать-то в конце концов?

Я с силой надавил на решётку, и она с грохотом упала на пол, прищемив пальцы другой руки. Я вышел из ванной и встретился взглядом с удивленной, до возмущения, Женькой. В глазах чудища играли победные огоньки.

- О, Пупс, привет, - невозмутимость сказал я и, повернув Женька боком так, чтобы все было видно Громиле, впился в её губы. Она быстро подхватила мою игру и обвила свои руки вокруг моей шее. Надо было в видеть этот уничтожающий взгляд. Когда я перестал целовать девушку и просто обнял, она опустилась голову вниз - то ли от страха, то ли от смущения.

- Прости, Пупс, что Же... Зайке пришлось врать тебе про отца - это я попросил. Мне надоело это скрывать - мы с Евгенией встречаемся.

Заморское Чудище смотрело глазами по пятихатке на моё представление и... Как заржёт!

- Чего, бл*ть, смешного!? - не удержался я.

- Браво, Володя, - Волкодлав прям аплодировал стоя, - отличное шоу, отличное!

- С чего ты взял, что это шоу? - орал я на столько громко, что мне самому ушми закладывало.

- Да потому что я наблюдал за тобой, глупый, уже четыре месяца. И никакой у тебя девушки нет, Котёнок.

У меня слёзы от безысходности на глазах застыли. Я краем глаза уловил, как смотрит на все это Женька. Ухмыляется, тоже мне!

Сил орать уже не было, поэтому, когда меня, как всегда, перевесили через плечо, словно мешок картошки, я уже не сопротивлялся. Только похлапывал задницу Чудища. Фиг ли всегда в такой... Позе, блин!? Почему всегда его задница у моего носа?

- Прекрати, - строго так сказали мне, но, на удивление, без рыка, и даже как-то ласково.

Ласково? Тьфу, блин!

- Нет, - шепнул я, но меня, кажется, услышали. Мы остановились прямо у его машины, он скинул меня с плеча, поставив спиной к автомобилю, и впился поцелуем в мои губы.

Что сказать? С девчонкой поцелуй ну совсееееееееем другой. А тут! Его язык собственнически обследовал мой рот, будто он не мой вовсе. Я поймал себя на мысли, что мне начинает это нравится, и сам себе воспротивился. Я оттолкнул Чудище и опустил глаза. Что это со мной, кошка меня подери!? Сначала такой весь смелый, а сейчас! Даже убежать не могу.

Он взял меня за подбородок, и наши взгляды встретились... Его глаза были цвета моря. Глубокого, синего, манящего и убийственного. В них хотелось тонуть вечно, не выплывая и не утопая совсем.

- Котёнок, я люблю тебя, - шепнуло оно мне на ухо.

- Мы едва знакомы, - промямлил я. Не знаю, когда во всем теле появилась эта слабость, но слушаться меня моя плоть не желала. Что-то во мне говорило: "Хватит бегать", а другое упрекало: " Что за педофилию вы тут устроили?".

- Нет, я знаю тебя давно, - говорил Пупс, обдавая дыханием мою шею. Я чувствовал, как он вновь терзал то место на моей шее, где только-только начал заживать его предыдущий след. Я муркнул. Снова, блеать, муркнул! Громило на это моё мурчание усмехнулся. Смеешься? Смейся-смейся! Только я буду смеяться последним!

Он усадил меня в машине к себе на колени и что-то шептал. Ласково, безмятежно, и я также безмятежно уснул.

Угадаете, где я проснулся?