Ходячая беда

Что с тобой, Кот?

Голубой вагон бежит-качается,
Скорый поезд набирает ход.
Ну зачем же этот день кончается?
Лучше б он тянулся целый год!
Точнее не день, а та часть дня, когда я был на свободе. Мы, коты, свободолюбивый народ, между прочим! А он меня даже в школе нашел! Вопрос один: как!?

Вагон вдруг появился перед моими глазами, как лист перед травой. Я машинально закрыл глаза. Надеюсь, не изнасилует.

- Только попробуй сделать лишние движения, Пупс. Я найду куда спрятаться получше - к бомжам на помойку, за границу, или притворюсь эмигрантом. Да мне легче вступить в ИГИЛ и сдохнуть, чем терпеть это!

Я открыл глаза. Никого надо мной уже не было. Дверь захлопнулась, и я понял, что снова ляпнул лишнего. Встать я не мог. Даже сесть. Моя бедная спина не позволяла, поэтому я просто лежал, пока меня не приперло.

- Пууупс! Я тебе кровать замочу, если ты мне не поможешь встать!

Пупс пришел сию минуту. На нём не было лица - что за перемены? Он учтиво донес меня до ванной и закрыл за мной дверь.

- Не подглядывай!

- Хорошо.

Я даже шикнул от такой перемены, и мне срочно надо было спросить:

- Что-то случилось? Так тебе...

- Мой дядя умер.

Тут наступила зловещая тишина. Я сделал все свои дела и вышел. Мне не хотелось, но пришлось обнять Громилу. Он сделал тоже самое. Я почувствовал, как на мое плечо что-то капнуло, но смотреть в лицо Пупсу не стал.

- Ты плачешь?

Громила сжал меня сильнее и шмыгнул пару раз.

- Я... - хотел он что-то сказать, но его голос был будто бы не в лучшей форме.

Чёрт, у меня уже сердце разрывается, да как его успокоить-то!?

Я поднял голову, Громила отвернулся. Тут я сделал то, чего никогда. Ни с одним. Человеком. Нет. Существом. Не делал.

Я взял Громилу за огромное лицо, повернул на себя и поцеловал. Он даже отпустил объятия. Когда я оторвался, то смотреть в лицо чудика уже не мог.

- Котёнок, ты чего? - как-то ошарашено спросил Громила, а затем потрепал мои волосы, - успокоиваешь меня? - в его голосе уже была нотка радости.

Я эти волосы по десять миллиардов раз по двадцать часов укладываю! Рррр.

Волкодав взял меня на руки (ладони его учтиво так расположились на моих любимых булочках) и посадил на кровать. Он ушел куда-то на минуту, а пришёл уже с чем-то вкусным в руках. По крайней мере это вкусно пахнет, а что это такое я понятия не имею.

- Твоё творение из лаборатории, юный химик?

Вагон отрицательно покачал головой. Стоп, Вагон - Головой? Ладно, не важно.

- Оно без виагры, я надеюсь?

Мой живот издал душещипательный звук, намекая, что завтрак мной был пропущен и сейчас внутри меня пустота. Громила грустно улыбнулся, а вот на вопрос так и не ответил. Он положил это что-то на стол.

- Сегодня ночуешь здесь.

- Но... - чудище вышло из комнаты, хлопнув дверью. Машу вашу! Я за весь день должен съесть всего одну будку с виагрой!? Не пойдёт.

И вообще, по статистике каждый час кто-нибудь умирает, чего расстраиваться так?

Ладно, это уж слишком, пусть расстраивается.

Я походил по комнате, поел булку - она была с черёмухой (надо же, почти угадал), обследовал место пребывания. Сбегать мыслей не было, совсем. Такой я, блин, жалостливый! Хоть убейте. С другой стороны сейчас Чудище Заморское перестанет тосковать и что? Снова моя шея страдать будет, да!? Ну уж нет. Я дёрнул ручку в ванную - открыто. Вентиляционный люк был как-то учтиво открыт, мне аж стыдно стало. Да срать!

Спина уже точно не выдержит, придётся на животе.

- Прости, Пупс, мне правда жаль твоего дядю! - крикнул я и, как только услышал звуки дверного замка, тут же расслабил пальцы. Вторая поездка оказалась более быстрой. Кажется, я скоро буду ориентироваться тут лучше, чем у себя дома. Решётку на место так никто и не поставил, поэтому я спокойно вышел.

И куда теперь? Он ведь знает, где я живу!