Ассистент

Яд

  Самые ядовитые организмы на Земле имеют яркий окрас. Но задумывался ли кто–нибудь, что появилось вначале: их яд или же их красивая оболочка? Сделал ли их яд столь прекрасными, чтобы притягивать к себе как можно больше жертв. Или же их привлекательная оболочка обуславливала наличие яда, чтобы эти существа могли защитить себя от большего количества желающих потрогать их?

Впервые увидев Джерарда, я заметил лишь яркое красное пятно в серо–белой комнате. С тех пор ничего не изменилось. Он так и остался чем–то ярким и вызывающим в моем тусклом мирке. И дело даже было не в его красных волосах или вызывающей одежде. Джерард был тем человеком, на которого, посмотрев один раз, уже невозможно было отвести взгляда. Он был тем, с кем хотелось быть рядом. Просто рядом, если вместе быть не получалось. И ему нужна была защита, ведь он был слишком уязвим для других. Ему нужен был своего рода яд. И у него он был.

Он не жалел его. Каждый ему казался коллекционером, для которого он был всего лишь редкой красивой бабочкой. Но ведь я не был таким. Тогда почему его яд все же течет по моим венам, обжигая все у меня внутри?

Мы продолжали работать вместе. Сначала я не знал, как себя вести с ним после того, что между нами было. Я слишком много думал об этом, что добавляло излишнего трагизма такому банальному, в каком-то роде, событию. Но спустя некоторое время, я нашел множество плюсов в том, что мы переспали. Это как переболеть в детстве ветрянкой, а потом всю жизнь жить спокойно, не думая о ней. Осознав это, существование рядом с Уэем облегчилось в разы. Я уже мог не париться и не думать о наших возможных отношениях. Я уже мог не париться о том, что же он думает обо мне. Я просто сосредоточился на своей работе и получал как можно больше выгоды из сложившейся ситуации. Наверное, именно это и имел Патрик, когда состоялся наш незапланированный разговор в Сизарс Палас.

Что касается Джерарда, то он вел себя как обычно. Порой стервозно, порой погружено в себя, а иногда он становился милым Джерардом, который мне нравился. Но только на этот раз я не покупался на этот трюк. «Все, что случается в Вегасе, остается в Вегасе», – сказал он. Свое дружеское и трепетное отношение я также оставил в этом городе. Все честно.

Так как наш мини-тур закончился, виделись мы теперь редко. Три дня в неделю, а иногда бывало и реже. У меня появилось больше свободного времени. Пребывая в постоянных разъездах, кажется, что пока тебя нет дома, то и вся жизнь там замирает. Было даже немного сложно влиться в обычную колею и переварить все новости. Одной из новостей, которая меня удивила, было то, что у Джам появился парень. Являясь требовательной и придирчивой девушкой, она уже отчаивалась найти кого–нибудь, кого бы не пугала сила и мужские качества в ее характере. Но все же это произошло, и она выглядела действительно счастливой и окрыленной. Я сгорал от нетерпения, чтобы познакомится с этим счастливчиком, но Джамия еще не спешила нас представить друг другу.

Теперь, помимо своей работы, она пропадала на свиданиях, оставляя меня одного в нашей квартире. Я был рад за нее, хотя и испытывал легкую ревность по отношению к ее новому парню. Он забирал у меня лучшего друга. Медленно, но верно. Скоро она захочет съехать от меня, чтобы переехать к нему, и тогда я останусь действительно один.

Зато у меня стало больше свободного времени для музыки и творчества, о которых я совсем позабыл. Гитара звучала расстроено и обижено, когда я взял ее после большого перерыва. Мне даже стало стыдно, и я в обмен на ее прощение, поменял ей струны. Теперь у меня было больше времени для единственного моего друга, который всегда будет со мной.

Я часами сидел с гитарой на коленях, перебирая струны и скользя пальцами по грифу. Никогда я еще так не был увлечен игрой, как сейчас. Возможно, это отчасти помогало мне абстрагироваться от грустных и назойливых мыслей. Я просто играл, создавая колебания в воздухе, создавая музыку.
Доходило до того, что после такого времяпровождения я не мог разогнуть левую руку, которая походила больше на скрюченную лапу монстра, а не на человеческую кисть.

Ноги и шея затекли, на подушечках пальцев образовывался новый слой мозолей, к которым я уже привык. Но все эти неудобства забывались, когда в воздухе зависало прекрасное сочетание аккордов, которые получились совершенно случайно. Зажав струны, чтобы они не гудели эхом, я попытался вспомнить, где находились мои пальцы, когда этот будоражащий звук появился на свет.
Дверь скрипнула, и, подняв голову, я был удивлен тем, что на меня смотрела Джамия. Мне казалось, что только несколько минут назад она заглядывала ко мне в комнату, чтобы сказать, что сегодня останется ночевать у своего Роби.

– Ты что-то забыла? – поинтересовался я.

Джамия нахмурилась, а затем вошла в комнату полностью.

– Фрэнк, ты спал? – спросила она осторожно.

– Спал? Еще ведь и десяти нет, – начал я, а затем догадался посмотреть на настенные часы.

– Семь утра, Фрэнк, семь, – кивнула с озабоченным видом девушка.

Я только сейчас заметил, что за окном уже светлело утро. Джамия в своем узком черном платье села на пол рядом со мной.

– Что происходит? – спросила она, повернувшись ко мне.

– О чем ты?

– Я о том, что в последний раз ты так засиживался с гитарой только во времена великой школьной депрессии, – ответила Джам, слегка закатив глаза.

Я слабо улыбнулся, вспомнив то самое время. Я действительно был слишком депрессивным придурком.

– Что случилось? Я надеюсь, это не из-за Роберта?

– Нет, конечно, не из-за него. Я очень рад за тебя. И за него. За него даже сильнее, ведь ему однозначно повезло больше.

– Ох, спасибо... Подожди, подожди, ты переводишь тему. Значит, что-то действительно серьезное. Что случилось, Айеро? Выкладывай. Ты же знаешь, что я не отстану.

Я отложил гитару и вздохнул. Вообще-то бессонная ночь уже начинала давать о себе знать, но теперь моя подруга точно бы не отпустила меня вот так – без ответов на свои вопросы. Она знала меня как облупленного, и я бы все равно не смог от нее что-либо утаить.

– Я не знаю с чего начать, – задумался я.

– Начни сначала. Это всегда срабатывает, – ответила Джамия, усаживаясь поудобнее.

– Я переспал с Уэем, – выпалил я, решив, что долгая прелюдия здесь ни к чему.

– Хорошее начало, – заметила Джамия, удивленно раскрыв глаза.

Я коротко поведал ей о том, что происходило в последнее время. Когда я закончил, я почувствовал некое облегчение. Тяжело носить все проблемы в себе, если ты обычный человек.

– Он был сверху? – немного помолчав, спросила Джамия.

– После того, что я тебе рассказал, тебя действительно интересует только это? – удивился и немного разозлился я.

– Прости, я просто пыталась разрядить обстановку глупой шуткой, потому что ситуация и вправду дерьмовая, – произнесла извиняющимся тоном Джамия.

– О, правда? – съязвил я. – Спасибо за помощь, друг. Я это в тебе всегда ценил.

– Не злись, Фрэнк, это тебе совсем не идет, – заметила девушка. – Моя мама в таких случаях говорит, что все в этой жизни временно. Все проходит. Плохие вещи не могут продолжаться вечно, как и хорошие.

– Я понимаю это. Я не злюсь на Джерарда. То есть... да, немного злюсь. Но на себя я злюсь больше. Я могу уйти от Уэя, уехать из города, и его в моей жизни больше не будет, но от себя я точно не смогу избавиться. Я превращаюсь в Патрика, вот что происходит, – произнес я то, в чем сам боялся признаться в себе эти дни.

– Ты никогда не будешь таким как этот Патрик. Я не знаю его, но я знаю тебя. Я знаю тебя, даже лучше, чем ты сам себя знаешь. И поверь мне, ты не превратишься в такого меркантильного мудака. А если это случится, то я быстренько вправлю тебе мозги. Усек? Ты ведь помнишь, что у меня техасские корни? – спросила Джамия, демонстрируя перед моим носом свой кулак.

– Как же мне об этом забыть, когда ты постоянно угрожаешь мне этим, – усмехнулся я, но стало легче. Намного легче.

– И как вы сейчас общаетесь с Уэем? – поинтересовалась девушка.

Я вспомнил последнюю нашу встречу. Это было в офисе «VIM». Лейбл претерпевал крупные изменения. Точнее его приобрела одна крупная компания, которая к музыке не имела никакого отношения. Теперь она устанавливала свои правила на новой территории. И из того, что я мог понять, я узнал, что многие люди в штате пойдут под сокращение. Многие проекты, которые не будут приносить доход, будут закрываться. Эта компания ничего не смыслила в музыкальном бизнесе, и применяла обычные приемы, которые используют такие крупные компании, когда поглощают маленькие. Джерард и все мы находились также под угрозой отказа финансирования и прекращения сотрудничества. Вся эта ситуация была довольно-таки серьезной.

После собрания Джерард подошел ко мне и спросил моего мнения по этому поводу. Я не знал, зачем ему это, но ответил, что все это странное дерьмо. Он согласился, а потом попросил меня отвезти кое-какие документы Майки в клинику. Он даже заранее поблагодарил меня за это, а потом они с Адамом уехали на одну важную встречу.

– Нейтрально. – Это было единственное слово, которое пришло на ум, и которое могло бы описать наши отношения.

– Тогда не все так плохо, правда?

Я согласно кивнул. Все было не так плохо. По крайней мере, сейчас.