Дневник графа Бобринскаго

1782

 1782.

1-го Января, 1782 г. Я, Свечин, Болотников, Цызырев и Ушаков и многие наши офицеры ездили с визитами ко многим господам. Мы были у Апухтина, который сделал мне честь, пригласил меня обедать. Там не было ничего особеннаго; только его передния комнаты отделаны совершенно заново.

122

От него мы поехали к нашему генерал-директору, потом были у генерал-прокурора, князя Вяземскаго, который поздоровался со всеми и следовательно и со мною. После этого мы были у фельдмаршала, князя Голицына, который также выходил к нам. Затем отправились мы к Бецкому и слишком ¾ часа дожидались его появления. Мы были в приемной князя Потемкина и с полчаса дожидались, пока он к нам вышел. Были мы и у господина Ланскаго, совершавшаго свой туалет. Я видел сего знаменитаго кавалера Сиреса (Сirеs); он с виду весьма небольшой господин. От него отправи­лись мы ко двору в кавалергардскую залу дожидаться выхода Ея Величества; но она вышла с другой стороны, следовательно я ея не видал. Однако я видел Катерину Васильевну Скавронскую, кото­рая была очень хороша. От двора поехал я к Бецкому, где и обедал. После обеда приезжали его поздравлять Смольнянки, вышедшия из монастыря. За столом говорили о том, как жестоко обращаются в России с людьми, а Рибасша признавалась, что она ненавидит Русских и что не хочет скрывать этого. Это словоизвержение было вызвано одним канцелярским служителем, котораго выпороли за плутни. Мы были на парадном придворном бале и видели маленьких великих князей, танцовавших польской. В этот день было большое производство в Преображенском полку и у кавалергардов. Апраксин спрашивал меня, справедлив ли слух, что из кадет многие поступят в гвардию. Я отвечал, что ничего не знаю. «Стало быть это секрет», сказал он. Нет, сказал я. Повидимому он был очень недоволен моими ответами. Мы оставались на куртаге до конца. С. и Т. повышены чином.

2-го Января 1782 г. Никогда я так не веселился, как в нынешнем придворном маскараде. Сначала я был без маски, а потом маскировался, так что меня узнать было нельзя. Я надел домино сверх моего голубаго платья. Мамзель Талызина пригла­сила меня к себе на 12-е число. Я танцовал с Т. Э. (Татьяна Васильевна Энгельгардт). П. У. и А. А. злились на меня.

3-го Января 1782 г. После обеда я имел счастье видеть Госу­дарыню и поздравлять ее с новым годом. Говорили о том о сем, и между прочим речь зашла о господах Б. и 3. Государыня видела, как он гулял с капельмейстером Паисильоном и, говорят, что она смотрела пиесу, которую сочинил Б., очень плохую шутку. Рибас подтверждал, что это так. Я тоже с этим согласен, но в таком случае зачем же Рибас одобрял его? А он именно заказал ему написать музыку на эту пьесу, наперекор поляку Вильке, который сочинил ее для г. Браницкаго и его супруги. Рибас разсказывал, что у него есть большой и подробный журнал, в котором все корпусные описаны и в котором содержится много правды, так как недостатков в Корпусе много. Государыня отозвалась, что ей известно об его дружбе с 3. и пр. Рибас сказал, что есть кадеты, которые дрались с Б.; между прочи­ми он назвал г. Скоропадскаго, который был одарен редким умом и проницательностью.