Его зовут Женя, но для всех здесь он - Джек. Все равно никто не сможет выговорить его настоящее имя. Он живет с матерью, ходит в школу, в меру хулиганит и покуривает травку, в общем, он - обычный мальчишка. Русский мальчишка в Дании. Он выучил новый...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Оставшиеся от отпуска Себастиана недели мы почти не были дома. Отчим таскал нас по музеям, окрестным достопримечательностям, паркам развлечений и просто красивым местам - показывал, как он выразился, «незнакомую Данию». Если честно, от всех этих поездок впечатление у меня осталось очень смазанное. Уже тогда я начал выпадать. Конечно, в то время я едва ли замечал, что со мной происходит что-то странное. И уж, ясно дело, никак по-особенному это не называл. Название возникло позже, когда выпадение стало для меня состоянием привычным, вроде повторяющихся припадков у эпилептика.
Оно могло длиться днями, а могло - неделями и наступало внезапно и непредсказуемо. Реальность выцветала и распадалась на пиксели, как компьютерная игра с плохой графикой. Люди вокруг казались топорно прописанными персонажами, плоскими и похожими друг на друга. Я механически двигался среди них, стараясь прикинуться нарисованным и тоже плоским, но, на самом деле, все больше уходил в себя. Внешние события и пейзажи становились неважными, зато внутри рос чужой враждебный ландшафт, по которому я блуждал, руководствуясь вместо карты нечеткими знаками.
Если бы Мемету довелось это прочитать, в чем я глубоко сомневаюсь (Мемет не читает ничего, кроме комиксов, а в моей писанине нет ни одной картинки с Дональдом Даком), то он наверное сказал бы: «Я ж гворил тебе, мэн! Не мешай траву с ДХЛ, башню сорвет». Цимес в том, что все время после приезда в Брюруп я оставался чист, как стеклышко. Да и эффект только отчасти похож на тот, когда от дури пробивает.
Все это трудно объяснить тому, кто никогда не испытывал подобного. Поэтому я просто расскажу, как вышло, что я выпал в первый раз.
После поездки в Орхус я был все время настороже. У меня развилось шестое чувство: детектор Себастиана. Я кожей ощущал его взгляд, улавливал каждое относящееся ко мне слово, а от его прикосновений - даже легких и случайных - меня било током, будто между нами все время накапливалось статическое напряжение. И все это - взгляды, слова, прикосновения - приобретали двойное значение, словно у каждого была выстланная черным бархатом тайная подкладка - тайная для всех, кроме нас двоих.
