Мертвая авеню

Глава 22. «Код опасности»

Не опускай руки, даже если эти руки отрубят.
Эльчин Сафарли, «Туда без обратно»

Мия

Что может быть глупее игры в «Правду или действие» в самом эпицентре апокалипсиса? Правильно — ничего.

Кристоф, этот рыжий парнишка из Чикаго, выглядел дурачком даже когда молчал, но стоило ему открыть рот, как оттуда на людей вываливались самые безумные и бессмысленные идеи по поводу занятного времяпровождения «перемены», во время которой я обычно просто лежала в тишине и думала о том, как устала от своего шумного окружения. Большинство ребят на перемене или покидали спальню, чтобы проветриться, или молча отдыхали на своих койках, изредка перешёптываясь друг с другом.

Но сегодня, когда Кристоф предложил поиграть в «Правду или действие» в спальне, большая часть отряда новобранцев его с радостью поддержала.

— Прекрасная идея, Кристоф, — выпалила Сьюзан с улыбкой. Я едва не подавилась собственным возмущением, но Сью продолжила, игнорируя молнии, которые я метала в неё своими глазами. Ещё один адекватный человек был потерян. — Ну что, начнём?

Ребята заняли две находящиеся напротив друг друга койки посередине, и ещё трое уселись на рядом стоящие — по несколько человек сели на каждую из них, чтобы было удобнее маяться ерундой.

Квентин, которого я больше всего здесь ненавидела, впервые за последние две недели рассмеялся, когда Эмили, белокурая семнадцатилетняя девушка, судя по голосу которой, курила, как паровоз, лет с семи, предложила ему поцеловаться с Бобом во время игры. Меня едва не вывернуло наизнанку, — я лежала на своей кровати, упрямо отказываясь присоединиться к этой глупой игре, — и тогда девушка сказала, что Квентин сам может выбрать, кого поцелует. Готова поспорить, она надеялась, что он выберет её.

Как бы не так — недолго думая, Квентин притянул Сьюзан к себе и поцеловал. Эмили попыталась скрыть разочарование на своём лице за фальшивой улыбкой, и зрелище из себя представляла жалкое.

На это было неприятно смотреть. Сьюзан была моей лучшей подругой, а Квентина я ненавидела. Я знала, что напрасно, ведь он спас мне жизнь, но жить со знанием того, что рядом находится человек, стрелявший в твоего отца, которым ты дорожила больше всего на свете, — он не был больше моим отцом с тех пор, как стал зомби, но это было его телом, — оказалось очень непросто. Если кто-то захочет осудить меня, я предложу попробовать пережить такое самим, а потом поделиться со мной ощущениями.