Мертвая авеню

Глава 31. «Милосердие в наших слезах»

Кто из вас в своей жизни хоть раз пилил опилки? Конечно, никто не может пилить опилки. Они уже напилены. То же самое с прошлым. Когда вы начинаете беспокоиться о вещах, которые уже прошли, вы занимаетесь тем, что пилите опилки.
Дейл Карнеги

Сирена могла выть лишь по двум причинам. Первая — стихийное бедствие или пожар. Вторая — проникновение в Штаб.

Первая версия была маловероятна, так что я, как и все остальные, включая Эйприл, склонялся ко второй. Мы бежали по коридору, как вдруг столкнулись с одним из суетившихся в коридоре солдат в чёрном комбинезоне.

— Что случилось? — обратился я к нему.

Сирена звучала так громко, что мне приходилось перекрикивать её.

— Проникновение в Штаб! — на ходу бросил солдат и побежал дальше вместе со своей группой.

Судя по всему, никто из них толком и не знал, за кем именно они гнались.

Подгоняя Зеда, мы последовали за ними. Спустившись на первый этаж, мы натолкнулись на вооружённых охранников, окруживших какого-то человека. Я пытался понять, кто стоял в центре, но солдаты плотно окружили шпиона, и подступиться было никак нельзя. Только что подоспевший капрал Стоунстрит растолкал людей, чтобы пройти, и мы вошли в их круг.

Это был молодой парень. Не очень высокий рост, гламурная причёска в стиле мирных лет, лёгкая щетина, хитрое змеиное выражение на овальном лице. Он медленно оглядывался по сторонам, прикидывая, каковы его шансы сбежать. Учитывая то обстоятельство, что оружия при себе он, казалось, не имел, шансы его равнялись количеству пушек в его руках. Ноль.

Но мне показалось, что он сдерживал улыбку.

— Лукас! — ахнула Эйприл, пробившаяся вперёд.

Её обеспокоенное выражение лица быстро сменилось на презрительное.

Лукас — так, судя по всему, его звали — обернулся на её голос. На его лице на долю секунды мелькнула тень узнавания, но он не сказал ничего. Раз Эйприл знала его имя, и Лукас являлся преступником, вероятно, он пришёл из Бруклина.