Pink Smile/Розовая улыбка

Часть седьмая

Новость о том,  что меня посадят в тюрьму разлетелась по всему городу со скоростью света.  На заседание суда пришел почти весь город,  зал суда не предполагал такого большого наплыва людей. В основном,  это были подростки,  которых,  скорее всего,  привел Алекс. Он и сам присутствовал, в качестве  свидетеля. Свидетелей было очень мало.Из взрослых были знакомые нашей семьи,  кто знал моего отца. На первых рядах сидели местные СМИ. Меня все фотографировали,  люди шушукались и,  не стесняясь,  откровенно пялились на меня. Никогда не хотел быть популярным,  потому что люди смотрят на тебя,  как стая шакалов на добычу. Они готовы тебя разорвать,  но не могут,  поэтому делают это взглядом.
    Меня не сажали в клетку,  считали слишком опасным и буйным,  поэтому рядом стояли два вооруженных мужика в бронежилетах и следили за каждым моим движением. "Наручники "нежность". Чего тут нежного?"– подумал я про себя.
В зал зашел мой адвокат. По его лицу было видно,  что ему противно защищать такого человека.
– Всем встать, Суд идет, – вот так прозвучало начало конца прежней жизни. Вот таким холодным тоном.
  Мой мозг сразу же отключился и перестал слушать. Меня подозревали в четрех жестоких убийствах за месяц. Серийный маньяк-убийца. Я ждал,  когда выйдет Алекс. В глубине души я на что-то надеялся.
– Давно вы знакомы с подозреваемым?
– Да,  мы дружим года два,– я услышал знакомый голос. Это был Алекс. Я сразу же оживился и начал слушать.
– Вы замечали что-то странное в поведении подозреваемого?
– Да,  Джулиан всегда был тихим и спокойным парнем,  но недавно на вечеринке в честь его дня рождения,  он проявил себя с другой стороны.  Он был очень дерзкий,  много пил и заигровал с девушками,  что ему не характерно. После окончания игры в карты,  он удалился в комнату с убитой Маргерет Пиле...
– Эта та вечеринка,  после которой предположительно была убита Маргарет Пиле?– перебили его.
– Да, – выдохнул он. По-моему,  он не мог поверить, что я убийца.
– Что происходило дальше на празднике?
– Он вышел из комнаты через минут 20 и продолжил веселье. Маргарет я больше не видел,  я думал,  она спала.
– Другие свидетели говорят,  что слышали крики из комнаты,  когда Джулиан там был,  и рыдания после.
– Я находился на другом конце дома,  громко играла музыка,  я не слышал ничего.
– Что происходило дальше? 
– Совершенно ничего особенного. После вечеринки мы только созванивались,  а лично больше не виделись.
– Родители Маргарет утверждают,  что их дочь пришла с вечеринки в синяках,  а на следующий день пошла гулять с подозреваемым. Вы видели их вместе?
– Нет, весь следующий день я оставался дома.
В голове внезапно заиграла музыка , которая была на той вечеринке,  я закрыл глаза.  Все словно в замедленной съемке летело мимо меня,  запах спиртного,  сигарет, а главное - песня... Я вижу Маргарет,  она идет впереди меня,  тянет сквозь толпу за собой,  эта песня,  так и крутится в голове : "Don't Sing About Love. Think about rhythm. Sing about war*". Я вижу ее глаза,  она живая,  смотрит на меня и улыбается,  так мило и искренне. Глаза начинает резать от этих воспоминаний,  ведь я наотрез не помнил,  что происходило.  Внезапно перед глазами пронесся образ мертвой Маргарет,  а в голове все еще играет эта музыка.  Мне становится не по себе,  меня колотит,  я хватаюсь за голову,  сводит скулы от этого наплыва эмоций. Я облокотился на свои колени, Чувствую,  как по щекам текут слезы,  мне очень больно,  ведь я даже не осозновал,  что я делал,  я до конца не верил,  что это был я. Губы что-то шептали,  что-то вроде: "Заткнись,  тряпка,  прекрати реветь",– но потом шепот стал срываться на крик,  рваный крик,  я рвал себе горло этим ором,  я почувствовал,  как меня схватили и куда-то понесли,  меня начали бить,  чтоб пришел в себя.  Глаза не открывались,  я не хочу их открывать, все,  что мой разум способен контролировать - это глаза.  Тело больше не мое,  это его.  Это тело Джулиана,  не Джу. Меня продолжают избивать, они ведут себя довольно сдержано, чтоб не убить меня,  ведь такого подонка и убить не жалко. Они колотят меня дубинками. Я сжался в позе зародыша,  закрыв голову руками,  наручники упираются в мой лоб,  когда бьют в область лица,  они сильно впиваются в него. Это продолжалось еще минуты две или три. Пролетело все в миг. В конечном итоге меня схватили под руки и выволокли в зал,  усадили за скамью подсудимых.
– Подсудимый,  вам слово, – отрезал судья.
Мне поднесли микрофон. Я поднял голову,  стал искать взглядом Алекса. Я нашел его,  наши взгляды пересеклись. Обычно этот момент быстротечен,  но это длилось довольно долго. В его глазах читался страх,  дикий,  животный страх, кажется,  я со временем прекрасно научился чувствовать чужой страх.
– Подсудимый,  вам слово! – судья повысил тон.
– А что я должен вам говорить?  Я должен раскаяться в содеянном?  Я убивал,  я убийца,  но отца с братом я не трогал. Мой брат для меня был всем,  это был мой мир,  который я готов был защищать до последнего вздоха. Знаете,  вы поймали еще не самого опасного маньяка.  Я знаю,  где их чертова куча,  они все в одном месте,  они зовут меня туда. Из-за них я почти убил свою мать,  из-за них я убил Маргарет,  из-за них я убил Лизи. Они подталкивали меня к этому,  а когда я отказался,  они вырезали остатки моей семьи.
– То есть, вы хотите сказать, что у вас есть соучастники?– вновь перебил судья.
– Это не соучастники,  а подстрекатели. Они подтатлкивали меня на это всё.
– Опишите их внешность.
– Один высокий,  два с половиной метра,  по-моему, бледный,  в смокинге чёрном,  с красным галстуком и без лица...– Меня перебил смех в зале.
– Все мы наслышаны о этих ужастиках,  которые пишут обыкновенные подростки от нечего делать,  – сказал Судья.
– Хочу заметить,  – сказал адвокат, – экспертиза признала моего подзащитного невменяемым, – он поднес к столу судьи папку с документами,  тот,  надев очки,  окинул взглядом несколько листков и продолжил.
Заседание длилось еще полчаса,  они что-то обговаривали, спорили. Я особо не слушал, заранее зная,  что мое дальнейшее будущее обречено в любом случае: либо меня засадят в психушку,  либо в тюрму. Ни один из вариантов не сиял особым позитивом. Через несколько споров присяжные удалились. Остальные остались ждать. Тишину перебивали жадные перешептывания находящихся в зале суда,  они плотоядным взглядом продолжали сжирать с меня куски плоти,  добираясь до краев души. Эти 10 минут были адом,  самым настоящим адом. На тебя смотрит куча человек и обсуждают довольно-таки активно. Их ненасытные, голодные взгляды прибиты к тебе. Не отрывая взора от меня,  они что-то говорили друг другу,  их губы беспрестанно двигались. Мое внимание привлек Алекс,  чьи губы не двигались,  а глаза были все еще полны страха и полного непонимания всего происходящего. Он не мог осознать,  что это взаправду происходит с нами. Внезапно в его глазах что-то сверкнуло,  наши глаза все это время были прикованы к глазам друг друга,  по его щеке полилась холодная и сверкающая,  как алмаз,  слеза. Его губы стали шевелиться,  из их движения я разобрал фразу: " Что с тобой". Я резко оторвал взгляд и уставился в пол. Ах,  друг, если б я знал,  что со мной...
    На своем плече я почувствовал холодное прикосновение руки,  я было подумал,  что это охранник,  но когда обернулся посмотреть,  то увидел себя. Другого себя. Его надменная и жестокая улыбка была раскинута на все лицо,  глаза бешенные,  кажется,  даже сверкали красным,  по лицу была размазана кровь, руки были алыми от нее,  а одежда насквозь пропитана ею. Далее в моей голове происходил весьма странный диалог:
– Соскучился?, – он говорил со странно веселой интонацией.
– Нет. – Оборвал я.
– Тоже ждешь,  что они придут?
– Кто "они"?,– меня поразило удивление.
– Они...– прошептал он,  а затем исчез.
    В зал вошли присяжные. Они не долго,  но нудно говорили что-то,  а затем вынесли вердикт: приговорен к пожизненному заключению в колонии строго режима.