Красавица и Чудовище : В пылу гнилого Вавилона

Голос боли слышат все (Часть 1).

      Мистер Джон, конечно же, заметил странное поведение раба. Тот пребывал в приподнятом настроении, улыбался, разговаривал с публикой, что для него было совершенно несвойственно. Хозяин приказал привести Адриана в фургон.

Мальчишка грезил наяву. Слова Маринетт о свободе настолько его взволновали, что он ощутил себя другим. Адриан исключительно силой воли заставил себя ничем не показать свою радость. Однако долго сдерживаться он не мог. Слишком мало переживаний подобного рода случалось в его жизни. Его буквально распирало от эмоций.

— Что с тобой? — сухой, злобный голос хозяина разом вернул раба на его место. Адриан с ужасом увидел гладко выбритое лицо Джона, опасно приблизившееся к нему, и быстро опустился на колени. Это было первым, чему научил хозяин — всегда встречать его в такой позе.

— Так что с тобой произошло? Алкоголь, наркотики? Или бунтарский характер проявляешь? — Ладонь Джона легла на затылок раба. Адриан, почти не дыша, замер. За волосы предупреждающе потянули.

— Не слышу ответа. — Джон нахмурился, сильнее сжимая светлые волосы в руке.

— Ничего не случилось, — пролепетал Адриан. Цепкие пальцы сильнее сгребли волосы и несколько раз дёрнули изо всех сил, заставив раба охнуть от резкой боли.

— Что случилось? Отвечай, немедленно! Мразь!

Внезапно Адриан решил не бояться, в памяти всплыли слова Маринетт. Он слишком долго боялся. В его душе поднялась волна возмущения, вызвав что-то вроде припадка храбрости.

— Вы наживаетесь на мне! — выпалил Адриан, резко вздёрнув голову. — Я — человек, а не породистое животное!

— Ах, вот какие песни ты запел! — насмешливо протянул Джон, но не без опаски. — Кто отравил твой разум? Можешь не говорить, я знаю. Та милая молодая девушка, которая вчера купила тебя на час.

— Мы не занимались сексом. — Адриан повернулся и посмотрел прямо в глаза хозяину. Он никогда так не делал, и Джону на мгновение стало не по себе. Перед ним был почти взрослый мужчина, опасный, как зверь, загнанный в угол. Исчез маленький, испуганный мальчик, которого он забрал из приюта и сломал, как захотел. Джон почувствовал, что теряет контроль над этим человеком, ещё немного — и Адриан взбунтуется по-настоящему. Нелепо, неорганизованно, но дико и страшно.

Требовались иные действия, кроме насилия или чего-то вроде, Джон, молча вышел из фургона. Уже отбросив мысли о гуманном обращении с рабом.

Удовлетворённый собой Адриан поднялся на ноги, впервые взглянув на свое отражение без отвращения. Несомненно, он победил. Жаль, что рядом не было Маринетт, она бы одобрила такое поведение. Адриан, с лицом победителя устроился перед столом, перебирая палочки. Что делать дальше, он не знал, но это не имело значения. Главное, что Джон отступил. Эта крохотная победа опьянила разум мальчишки, он достал рисунки и начал набрасывать портрет Мари.

Отрезвление наступило быстро и крайне болезненно. Хозяин вернулся с двумя охранниками, которые без труда повалили мальчишку на пол. Он сопротивлялся, но тело было вдавлено в дощатый пол, хвост зажат, что приносило уйму боли. Когда-то Джон уже проделал с ним подобную «процедуру», и, когда Адриан почувствовал то, что крепкая верёвка обвивается вокруг голеней, то обречённо выдохнул. Шансов не было.

— Вот теперь у тебя полным-полно времени на мечты о свободе, — сказал хозяин, удовлетворённо разглядывая раба. — Утром к тебе придут.

— Лицо не трогайте только, — предупреждает Джон, и, кивнув, один из мужчин сразу же пинает мальчишку по животу. Все смеются, и охранник повторяет действие, бьёт сильнее, по рёбрам, те еле слышно хрустят, Адриан тихо охает, выплёвывает капли крови. Джон ответно улыбается и наступает на худую откинутую ногу мальчишки. За попытку притянуть ноющую конечность к телу проваливается, и в наказание один из мужчин в кожаных перчатках дёргает мальчишку за волосы, так, что порядочный клок пшеничных волос остается у мучителя в руке. Джон кивает охранникам, мол, «хватит на сегодня», и те кивают в ответ, но напоследок всё же пинают ещё раз «уродца», наступают со всей силы прямо на хвост. Адриан прогибается в спине, вместо крика из груди вырывается тихий стон и много крови, заливающей пол фургона под ним.

Когда мучители наконец ушли, и дверь была заперта, Адриан оказался в полном одиночестве. Он не мог пошевелить руками, чтобы не причинять боль; лежал, абсолютно беспомощный, думая о своей несомненной ошибке.

«Чёртова Маринетт, зачем она запутала меня?», — Адриан закрыл глаза, проваливаясь в спасительную темноту.