Красавица и Чудовище : В пылу гнилого Вавилона

Голос боли слышат все (часть 2).

      Сам Адам всегда любил планы, схемы, инструкции, они казались ему важной жизненной составляющей. Наверное, именно из-за этого, он и сумел добиться определённого успеха в учёбе и в обычной жизни. Юноша редко действовал спонтанно, тщательно взвешивал все «за» и «против». Этим, он отличался от своей сестры, довольно импульсивной и эмоциональной, что обычно, девушкам не свойственно. Несомненно, Мари сначала говорила, а потом уже думала. Адам же сначала долго думал, а потом говорил. Тем не менее, они были очень близки. Адам знал, что Маринетт лишь прикрывается бравадой и хамством, на самом же деле, являясь довольно ранимой, часто принимающей разные мелочи близко к сердцу.

Сначала Адам хотел отказаться от дела, но, глядя на измученную сестру, решил поддержать её в очередной раз. Да, именно в очередной. По пути в город, он составил план действий, пожалев, что не прихватил с собой костюм. Это было одним из редких просчётов Адама за всю его жизнь. Но зато он взял пропуск, позволяющий ему беспрепятственно попадать на судебные заседания. Эту бумажку выдала преподаватель по Криминальному Праву, после того, как Адам довольно удачно зашёл поздравить её с Днём Рождения.

Прибыв в город, Адам сначала привёл себя в порядок в привокзальном туалете. Потом, сверившись с приобретённой картой города, отправился в архив, намереваясь просмотреть список приютов штата. Он поведал библиотекарю, что пишет курсовую по проблемам сирот и ему требуется изучить методы работы в приютах. Он добавил к этому улыбку и умоляющий взгляд, получив взамен красочную книгу, в которой перечислялись приюты с эмблемами. Это было как раз то, что требовалось Адаму; он сразу даже не поверил в удачу. Держа рядом с книгой рисунок Адриана, Адам принялся скрупулезно её просматривать. Ему пришлось пролистать книгу до конца, когда он наткнулся на похожую эмблему.

— Приют святой Моники, — вслух произнёс Адам, делая запись в блокноте. — Действует до сих пор, это уже хорошо. Находится недалеко отсюда, тем лучше для меня.

Он достал городскую карту, поставил галочку на предположительном здании приюта. Адам ощутил лёгкое волнение, предвещающее интересное расследование. Он предвкушал расспросы, заранее ставил сети из слов, планируя ловко допросить персонал.

К его разочарованию, здание приюта оказалось заколоченным, а по внешнему виду было ясно, что здание уже несколько лет не используется. Как гласила табличка на двери — заведение закрыли три года назад. Раздосадованный, Адам уселся на ступеньках лестницы, думая, что же делать дальше. Он здраво рассудил, что дело — это хорошо, а вот голод ещё никто не отменял. Поэтому, Адам пошёл в ближайшую закусочную и заказал обед. Во время еды он поглядывал на улицу, привычно выстраивая схему будущих действий.

— Кофе? — У его столика остановилась официантка. Адам посмотрел на неё и вдруг спросил:

— Почему закрыли приют святой Моники?

— Что? — рыжая девица поигрывала локоном. — Почему что?

Адам повторил вопрос. Официантка жеманно ответила:

— Ой, ну это старое здание, оно вообще разваливается. И так странно, что стены ещё не упали, пока ящики в архив перетаскивали.

Адам отблагодарил её, но отказался от кофе. Официантка ничего ценного не сказала, но помогла упорядочить мысли юноши. Он снова просмотрел карту и отметил центральный архив.

— Там много записей, — предупредил архивариус, ознакомившись с удостоверением Адама. — Приют работал тридцать восемь лет.

Адам открыл первую рукопись, не особо рассчитывая на искомую запись. Так и случилось, он просмотрел книгу, потом взялся за вторую. И вот там, он обнаружил строчки, сделанные бледно-синими чернилами.

«Двадцать седьмое октября 1957 года. В бокс для подкидышей поступил новорождённый ребёнок. Выраженная мутация — отростки на голове в виде ушей и продолжение позвоночника, образовавшее хвост».

Адам приободрился, тщательно занес запись в блокнот. Но, подумав, попросил выдать ему подобные книги за следующие десять лет: Адам не знал, когда Адриана забрали из приюта.

Им овладел азарт ищейки; Адам листал пожелтевшие страницы, читая записи по диагонали. В книге за 1961 год он увидел строчку, сделанную тем же почерком, что и за 1957 год.

«Мальчик, выраженная мутация в виде хвоста и ушей, скончался 17 июля 1961 года»...

Адам громко произнёс «сволочи» и прикрыл рот рукой. Он в очередной раз зашёл в тупик. Но, следуя своему инстинкту, юноша заново перечитал запись. «Почерк одинаковый. Буква „w" с характерной верхней петлей». Он открыл титульную страницу, где были записаны имена персонала. Один и тот же почерк, одни и те же буквы, Адам потер лоб, быстро соображая, кто имел право оформлять эту страницу. Директриса или её секретарь. В конце книги было указано: «Записи сделаны миссис Мэвис». В списке персонала, она значилась как директриса. Отлично.

Адам постарался, прикинул, сколько лет должно было исполниться этой даме. «Если в шестьдесят первом году ей могло быть примерно тридцать, то сейчас... около пятидесяти». — Адам вновь взялся за блокнот, ощущая раздражение. Искать бывшую директрису приюта, думая, что она разоткровенничается, казалось ему полным бредом.